– Ох, не могу! Подождите минутку! Мне такое в голову пришло… Такое… – И он снова согнулся от хохота.

Лена выразительно покрутила пальцем у виска и процедила сквозь зубы:

– С ума сошел Рыжий… В кои-то веки оказался прав и на радостях свихнулся.

Дина растерянно хихикнула. Светлана нахмурилась. Сергей встревоженно посмотрел на друга.

Ему стало не по себе. У Сергея даже легкая испарина на лбу выступила. И невесть откуда взявшиеся мрачноватые предчувствия, терзавшие весь вечер, опять усилились.

Гришкины сомнительные идеи никакого доверия Сергею не внушали. Большей частью они заканчивались весьма и весьма плачевно.

Причем не столько для самого Лапшина, сколько для окружающих. Сергей сам, например, сколько раз вляпывался.

Гришка продолжал смеяться. А настроение у его друзей все падало и падало.

Ильин будто поделился с девочками своими мыслями. Каждый из ребят невольно думал о страшной легенде и о том, куда она может завести легкомысленного Лапшина.

А уж его смех…

Дина вымученно улыбнулась и простодушно озвучила то, что всех мучило:

– Давай быстрее! А то мне как-то не по себе.

Светлана посмотрела на хмурую, начинающую уже всерьез злиться Лену и поддержала:

– Правда, не тяни!

– Ну хорошо, – сквозь смех простонал Гришка, – сейчас… – Он еще разок хохотнул. Вытер рукавом выступивший на лбу пот и почти спокойно сказал: – Я знаю, как проверить игрушку. Уж после этого вы точно успокоитесь, гарантирую!

Друзья на его заявление никак не отреагировали. Смотрели словно кролики на удава и безмолвствовали.

Гришка фыркнул.

– Динка сможет брать эту финтифлюшку в постель! С чистым сердцем. И даже прижимать ее к…ну, к сердцу. Целовать, обнимать – словом, всячески лизаться. Потому что поймет – это обычнейшая кукла!

Семиклассники заинтересованно переглянулись. Сергей откинул в сторону – и напрасно! – недавние сомнения и с искренним любопытством спросил:

– И как ты собираешься это проверить?

– Да очень просто, – жизнерадостно воскликнул Гришка. – Вспомните легенду. По ней этого… как его там?

– Панаса, – тихо подсказала Светлана.

– Точно – Панаса! Так вот, Панаса может спасти одно: если эта игрушка попадет в руки отвратительнейшего мальчишки. Так или нет?

– Ну-у, так, – непонимающе протянула Дина.

Ее огромные карие глаза завороженно исследовали куклу, по-прежнему лежащую на столе, а сердце испуганно прыгало.

Дине почему-то было страшно. И совершенно не хотелось оставлять у себя странный подарок. А уж брать его в собственную постель… да никогда! Чем бы ни закончилась Гришкина проверка.

Лапшин возбужденно продолжил:

– Дальше! Они, то есть предполагаемый пацан и Панас, меняются местами, так?

– Ты не «такай»! – внезапно разозлилась Парамонова. – Мысль заканчивай! Выдавливаешь по капле в час! Врежу вот сейчас…

Гришка дурашливо прикрыл голову руками и закричал:

– Да заканчиваю я, заканчиваю! – И уже серьезно сказал: – Предлагаю для проверки подсунуть эту игрушку Пахану! Уж хуже парня точно не найти, ей-ей. Тем более среди наших знакомых. Тем более – быстро. – Лапшин весело ухмыльнулся. – А заодно и вы успокоитесь!

Гришкино предложение ошеломило друзей. Лена даже рот открыла от изумления. А Сергей недоверчиво посмотрел на друга.

– С чего это мы успокоимся?

Гришка оседлал стул. Устроил подбородок на спинку и уверенно заявил:

– Как только убедитесь, что ничего не вышло. Ваш Пахан преспокойненько притащился на следующее утро в класс!

– Наш! – хмыкнула Лена. – Еще скажи – любимый!

– А если не придет? – в упор посмотрела на Лапшина Дина. – Это же почти убийство!

Светлана невольно вздрогнула. Ленка снова открыла рот. А Гришка грубо одернул девочку:

– Дура! Думай хоть иногда, что несешь!

Динины губы задрожали, глаза заблестели от едва сдерживаемых слез, но она упрямо повторила:

– В самом деле, убийство! Пахан же исчезнет!

– Ну, раскудахталась, – ухмыльнулся Лапшин. – Нашла тоже, о ком беспокоиться – о Сушкове!

Дина смотрела исподлобья. Гришка сердито буркнул:

– Притащится как миленький, уверяю. Еще и тебя достанет своими идиотскими ухаживаниями. Как там у него? Цветики-лютики?

Лена невольно фыркнула. Светлана нахмурилась. Сергей раздраженно сдвинул брови.

Гришка склонил голову и ехидно протянул:

– Или я ошибаюсь и он тебе нравится? Наш Паханчик?

Дина жарко вспыхнула.

– При чем тут это?! Я просто спрашиваю – а вдруг получится?!

Гришка бросил взгляд на абсолютно серьезные лица друзей и саркастически усмехнулся:

– Кошмар! С кем я дружу? Это же сборище суеверных идиотов!

Ребята молчали и по-прежнему выжидающе смотрели на него.

– Ну хорошо, стану на секунду идиотом тоже, – Гришка стукнул кулаком по столу. – Прикинусь, что верю вам, и кукла – это не кукла вовсе, а мальчик Панас. Заколдованный, блин!

Гришка сделал многозначительную паузу, потом вкрадчиво поинтересовался:

– И даже так! Ну скажите, что потеряет мир, если наш драгоценнейший Пахан вдруг исчезнет? Причем, заметьте, он не умрет, а просто получит время для раздумий. И, – Лапшин пожал плечами, – может, даже со временем изменится. В лучшую сторону, заметьте! И полюбит людей! И тогда колдовство развеется, и эта ваша дурацкая кукла просто снова обернется мальчиком. Именно так в легенде сказано, не забыли?

И Гришка басовито провыл:

– «…Ежели любы к роду людскому в тебе проснутся, то и сам проснешься с брезгом не в шуте тряпошном, а в теле собственном, молодом и крепком, да жизнь свою проживешь, как человеку положено…»

Гришка фыркнул:

– Ну и смешно же в старину говорили! «Любы», «брезг», «дроля»…

Дина сказала:

– Ничего смешного, по-моему. «Любы» – любовь, «брезг» – рассвет, «дроля» и сейчас иногда говорят…

Лена сердито буркнула:

– Ему все смешно!

– А мне понравилось, – призналась Света. – Старинные слова красиво как-то звучат… нелегковесно! А мы сказали бы о рассвете – брезжит, наверное, от «брезга» и пошло…

– Как ты только все запомнил? – удивилась Дина. – Я и забыла, что кукла может снова мальчиком стать! – Динины карие глаза посветлели, она задумчиво улыбнулась.

Гришка, привлекая внимание друзей к следующим словам, поднял палец вверх.

– В конце концов, по легенде – не забывайте об этом! – поменяться с Панасом местами может лишь законченный урод. У-род! Повторить специально для вас еще раз, по буквам? Такого нечего жалеть! Согласны, нет?

Ребята подавленно молчали и отводили глаза. Они прекрасно понимали: соглашаться с Лапшиным в споре – значит проиграть его сразу же.

Печальный опыт!

Гришка обозлился.

– Эй, мальчики-девочки, а вы не забыли про выигранное мной пари? Нет?

Сергей невольно хмыкнул. Он давно ждал, когда же Гришка о нем вспомнит. Дина испуганно ойкнула. Лена со Светланой обменялись мрачными взглядами.

Лапшин повысил голос:

– Так я напомню! Для особо забывчивых! Итак, внимайте. Вы на мое предложение просто обязаны согласиться! Даже если вы и против! Ясненько или повторить для особо тупых? Могу, не гордый!

В комнате повисла напряженная тишина. В очередной раз. Все упрямо молчали, не желая радовать откровенно торжествующего Лапшина.

Встревоженной Светлане неожиданно показалось: тряпочная кукла на столе странно дрогнула, а ярко-красные губы растянулись в зловещей ухмылке. Девочка даже зажмурилась на секунду, прогоняя морок.

Дина дрожащей рукой заправила локон за ухо и прошептала:

– З-зачем т-тебе это?

– Затем! – отрезал Лапшин.

Но друзья смотрели вопросительно, и Гришка раздраженно пояснил:

– Попытка борьбы с дурацкими суевериями! Может, и безнадежная. Но если Пахан явится в школу как ни в чем не бывало, значит, я прав, и кукла – это только кукла. А вы – дурачье. Суеверные кретины. Все четверо. Доступно излагаю, нет?