- Я сейчас закричу, - прошептала девушка.
- Я тоже, - так же тихо ответил ей Ник. - Давай на раз-два-три…
Что они собирались кричать, зачем, с какой целью? Может быть, просто для того, чтобы нарушить жуткую тишину вокруг? Или позвать на помощь? Подумать об этом Ник не успел.
Позади зашелестела трава, послышались шаги, и раздался незнакомый голос:
- Э, братан!
Глава вторая
Он представился Халом. Обычный парень лет восемнадцати, несколько развязанный и явно не отягощенный избыточным интеллектом. Среднего роста, коротко остриженный, с правильными чертами лица, чуть смугловатой кожей, быстрыми черными глазами.
Пожав руку Ника и внимательно оглядев Эн, Хал сообщил, что «ни хрена не понимает, блин». Ник развел руками: мол, мы тоже не в курсе.
- А где люди-то все? - потирая через обширную прореху в футболке грязную грудь, поинтересовался Хал. - И чё за заросли везде, блин?
- Могу задать аналогичный вопрос, - ответил Ник.
Хал засопел, сунул руки в карманы широких спортивных штанов - раздался треск сгнившей материи. Парень выругался. Эн поморщилась.
- Айда к Кремлю, позырим, чё там, - не то предложил, не то приказал Хал и, заметив смятение своих новых знакомых, спросил: - Вы не казанские, что ли?
- Иркутские. - Ник зачем-то махнул рукой в сторону железнодорожного вокзала.
- А-а-а… - Хал коротко улыбнулся, и сразу стало понятно, что он понятия не имеет, где находится город Иркутск. - А здесь чё делаете?
- На соревнования приезжали, - недовольный расспросами, сухо ответил Ник. - Я тренер. Она…
- Гимнастка! - выпалил Хал.
Эн снова скривилась.
- Почему гимнастка? - удивился Ник. - Лучница. Стреляет из классического лука.
- Я думал, только гимнастки такие симпотные бывают, блин, - дерзко глядя Эн в глаза, заявил Хал.
- Хватит болтать! Эксо-эксо, Кэнди[5]! - девушка покраснела и первой зашагала вдоль крапивных зарослей.
- Стой! Не туда! - Хал догнал ее, попытался взять за руку. - Кремль в другой стороне. Вон туда, за дом - и по Ташаяку, мимо ледового дворца.
- Сама знаю!
- Откуда?
- От маленького и двугорбенького!
Хал оскалил в усмешке белые зубы:
- Вот ты коза!
- Эй! - Ник догнал парня, схватил за локоть. - Слышь, давай полегче, понял?
- Не понял, понял? - Хал резко развернулся, как-то очень умело вывернулся, мгновенно отступив на два шага. - Руки! Чё ты, чё?
Ник растерялся. Он был крупнее этого ловкого и подвижного паренька, но дрался редко - в детстве, само собой, пару раз в армии… Хал же, судя по всему, имел богатый опыт по этой части.
Они стояли друг против друга, сжимая кулаки. Шелестела крапива. Посвистывали в небе ласточки. Хал упруго раскачивался на напружиненных ногах, готовый в любую секунду броситься на соперника. Ник обреченно поднял руки. Во рту у него пересохло, сердце барабаном стучало в ушах. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не ушедшая вперед Эн.
- Мамочка! - пронзительно вскрикнула девушка.
Переглянувшись, парни сорвались с места и бросились на помощь своей спутнице.
Эн они обнаружили за углом гостиницы. Вцепившись обеими руками в ржавый заборчик, она сжалась в комок, зажмурилась и визжала, не переводя дыхания, а в двух шагах от нее глыбился огромный, покрытый клочковатой шерстью зверь с раскидистыми рогами.
- Ох, ё-ё! - Хал от неожиданности отскочил назад, отчаянно зашарил взглядом по зарослям в поисках хоть какого-нибудь оружия.
Ник, еще не до конца пришедший в себя после неожиданной стычки с новым знакомым, среагировал на ситуацию рефлекторно - заорал что-то невнятное, поднял вверх руки и, тяжело топая, пошел на рогатое чудовище.
Лось - а это был именно он - испуганно фыркнул, вломился в крапивные джунгли и исчез из виду, оставив за собой широкую просеку.
- Уф! - Ник вытер вспотевший лоб, краем глаза заметив, что на ладони осталась грязная полоса, и повернулся к Эн. - Тихо! Не кричи! Всё уже, всё.
К ним подскочил Хал, сжимая в руках кусок гнилой доски с прилипшими к ней белыми корешками.
- Чё это? Кто это?
- Сохатый, - не глядя на него, ответил Ник и встряхнул находящуюся в полуобморочном состоянии девушку: - Наташа! Ты меня слышишь?
- С-слышу, - кивнула та, постукивая зубами. - П-просто ис-спугалась… Очень!
- А чё такое сохатый, блин? - влез сбоку дотошный Хал.
- Лось, - бросил Ник. Заметив, что Эн тоже ждет пояснений, добавил: - Все копытные боятся, когда ты делаешь вид, что больше, чем есть на самом деле. В деревне у бабушки пацаны так лошадей и коров пугали.
- Ништяк! - Хал бросил доску. - А я очканул, блин. Думал - всё, хавандец.
- Лоси летом не агрессивные. Ладно, пошли. - Ник крепко взял Эн за руку. - Только идем все вместе, понятно?
- Ага, - первым отозвался Хал.
Ник встретился с ним глазами и понял, что в ближайшее время посягательств на его авторитет не предвидится.
Так начался их первый день в этом новом, невозможном, немыслимом мире. За первым последовал второй, третий…
Сегодня был шестой день. Сегодня они впервые рискнули совершить длительную вылазку за пределы здания Казанского Цирка, в котором жили все это время вместе с другими выжившими людьми.
Людям была нужна еда. Продовольствие. Жратва. Хавчик. Паек. Чифан. И стихийно выдвинувшийся в главы общины пожилой татарин по прозвищу Бабай отправил всех здоровых и сильных на ее поиски. Тогда-то Хал и вспомнил про сады поселка Большие Клыки.
- Жрать охота! - сообщает Хал, потирая живот. - От вчерашних консервов кишку крутит, блин. Супчику бы сейчас…
- Да с потрошками? - усмехается Ник.
- Нафига? С лапшой, матуха у меня лапшу классную варит… - Хал умолкает, сплевывает и тихо говорит: - Только нет теперь эни[6].
Эн и Ник понимающе переглядываются. Первые дни после того, как все очнулись, в Казани царил настоящий ад. Выжившие, пробудившиеся люди искали родственников, друзей, любимых, но чаще всего находили лишь скелетированные, обугленные, исковерканные останки. Скелеты были везде - в пыльных, замусоренных квартирах, в магазинах, в офисах, в машинах, на улицах…
Потом начались похороны. Могилы рыли во дворах, в скверах, в парках. И только после того, как сотни, тысячи останков предали земле, уцелевшие начали задумываться - как жить дальше. К этому моменту остро встала продовольственная проблема, и люди, не сговариваясь, стихийно, начали собираться вместе. Общины, подобные той, что обосновалась в Цирке, возникали в уцелевших зданиях, имевших пригодные для жилья помещения - большинство попросту не решилось возвращаться в квартиры, ставшие склепами для родных и близких людей.
Похоронил свою мать и Хал. Похоронил - и вернулся в Цирк, к Бабаю, Нику и Эн.
Эн
Мамочка, милая моя мамочка… Ты живая, я знаю. Ты ждешь меня. И я обязательно вернусь к тебе. Вернусь, когда все это закончится. Иногда мне кажется, что на самом деле все вокруг - ненастоящее. Я живу точно во сне. В страшном сне, в кошмаре, который все никак не закончится.
А может быть и я, и все остальные - мы на самом деле спим? Конечно! Это сон, и мне только кажется, что прошло несколько дней, ведь сны всегда так - длятся секунду, а кажется, что целую вечность.
Когда я была маленькой, мне часто снился сон про дерево. Как будто я стою возле него, а дерево большое, очень большое. Такое, что его ствол - как дом, а ветви уходят прямо в небо, и на всех ветвях - разные листья. На одной - как у дуба, на другой - как у клена, на третьей - березовые, на четвертой - осиновые…
Наверное, это Мировое Дерево. Иггдрасиль из скандинавских мифов. Стержень мира, корнями уходящий в адские бездны Нифльхельма, а ветвями - в мир богов Асгард. Под одним из корней бьет источник мудрости Урд и три волшебницы-норны, Вельд, Скульд и Урд, поливают водой Иггдрасиль, продлевая судьбу нашего мира.
Вот только никакого источника я не вижу. Есть только корни, страшные, толстые, похожие на одеревеневших змей, они впились в землю под моими ногами. А над головой…
