Укэррес прокашлялся и снова откинулся на подушки.

— Итак, ты освободил двенадцать орлов? А сколько осталось?

Сэлд присел на краешек кровати:

— Понятия не имею. Только в королевских гнездах тысячи и тысячи птиц.

— Вонимор — болван, — просипел Укэррес. — Если б командовал я, тебе бы не справиться с нами так легко, с гнездом, может быть, но не с замком.

— Нам нужны лишь птицы, — сказал Принц Тень, — а то бы мы просто обогнули замок и полетели дальше.

Укэррес нахмурился:

— А потом придет Джэркадон и будет жечь и грабить город — за то, что Найнэр-Фон сдался Виндаксу. На войне как на войне. Ладно, меня-то здесь не будет.

— Джэркадон не придет, — отрезал Принц Тень. — Не вернется и герцог. Может, вы вообще никогда больше не услышите о столице, Укэррес.

— Ба! — Старик, похоже, перестал злиться. — Карэмэну случалось выигрывать битвы, но в конце концов он всегда отступает. Кстати, как поживает мой старинный приятель?

Так-то оно лучше.

— Нянчится с новым внуком. Он остался в Аллэбане, но со здоровьем все в порядке.

— Слава Богу, — с удивившей Сэлда искренностью вздохнул Укэррес. — А как твой принц — или король?

— Ему повезло еще меньше, чем вам, — мрачно ответил Принц Тень. — Он сюда не приедет.

Виндакс вылетел на несколько дней раньше. Короля привязали ремнями к носилкам; люди и птицы охраняли его. Они будут останавливаться только на уединенных фермах и продвигаться очень медленно — из-за его слабости. Виндакс пересечет весь почти безлюдный Рэнд незамеченным. Лишь птицы будут знать о нем.

Укэррес молчал. Заговорил Сэлд:

— Что с Элосой? Я слышал, она тоже отправилась ко двору?

— Герцог не взял ее с собой; нам пришлось чуть не в кандалы ее заковать. Но король требовал ее во дворец все настойчивее. — Зрячий глаз старика блеснул. — В последнем письме вообще было сказано, что, если девушку не доставят немедленно, Альво подвергнут страшным пыткам. Элоса, само собой, пришла в восторг. Сейчас она, наверное, уже на Рамо.

— Зачем? — задумчиво пробормотал Принц Тень. — Зачем она понадобилась Джэркадону?

Отблагодарить ее хочет, не иначе.

Укэррес приподнял редкие брови:

— Она будет порукой хорошего поведения герцога. Конечно, если его выпустят обратно.

Резонно. Измученная герцогиня отказалась отвечать на вопросы о муже и дочери. Сейчас она у ворот; слушает, как Виндакса VII провозглашают королем Ранторры.

Укэррес закрыл глаза; давая понять, что разговор окончен. Сэлд ждал. Не прошло и минуты — любопытство старика превозмогло. Глаз опять открылся.

— Ты научил птиц бросаться камнями? Опасное новшество, Что, если дикие орлы последуют их примеру?

— Какие еще дикие орлы! Карэмэн прав, и вам это стало известно много лет назад. Вы владели рабами, а не домашней скотиной.

— Ну и что?

— Вы не чувствуете раскаяния? — печально спросил Принц Тень.

— Нет! — Гнев на минуту вдохнул жизнь в скорчившийся под одеялом полутруп. — Нет! Кем ты предпочитаешь быть — пастухом в жалкой хижине или летуном в благоустроенном замке? Без орлов цивилизация существовать не может. Как тебе там, в Аллэбане? Рил построил рай на земле?

— У них республика. Равноправие.

Укэррес фыркнул:

— Равноправие?! Не вешай мне перья на уши!

— У них нет господ, все — хозяева, — пояснил Сэлд. По правде говоря, жизнь в Аллэбане казалась ему довольно странной.

Укэррес хотел было огрызнуться, но зашелся от кашля и жестом попросил Сэлда подать еще воды. Обессиленный, старик снова улегся и проворчал:

— Едят небось один салат. Ты хоть кусочек мяса съел там?

— Я жил в доме Карэмэна, — признался Сэлд. — Орлы постоянно угощают его свежей дичью. Но действительно, в Аллэбане редко едят мясо.

— Так я и знал, — удовлетворенно заметил Укэррес. — Кто будет держать скот, если защищать его от птиц запрещается? А нам еще хуже. Кроме овец и коз, на Рэнде почти ничего не вырастишь. Что ж, дети Найнэр-Фона пусть голодают, зато у твоих драгоценных птичек теперь еды вдоволь.

Принц Тень смутился. Земли Рэнджа плодородны, урожаев хватит, чтобы прокормить все население. Рэнд — дело другое.

— Некоторое время здесь почти не будет птиц. Придумайте что-нибудь.

— Мне-то что, — вздохнул Укэррес. — Я об одном мечтаю — помереть поскорее. Но с Божьей помощью в битве за Рамо большая часть птиц погибнет. В Аллэбане перебили несметное множество.

— Мне пора, — сказал Принц Тень. — Чтение указа окончено. Виндакс объявлен королем. Запрещаются всякие враждебные действия против птиц. Запрещается держать пернатых рабов. Выберите губернатора. Я должен идти.

— Не спеши. — Любопытство старика все возрастало, он ничего не мог с собой поделать. — Расскажи, какие у тебя планы.

Сэлд подавил ухмылку:

— Мы полетим налево по Рэнду со всей возможной скоростью — а это очень большая скорость. По пути мы опустошим все гнезда, как гнездо Найнэр-Фона. Я показал способ; мы будем оставлять по несколько человек в каждом замке и городе; выпустив орлов, они нас догонят. На Рамо ничего не узнают, пока мы туда не явимся сами.

— Я остановил курьера, которого послал Вэк, — печально добавил Принц Тень. — Юный Рони — единственная жертва, не считая Вэка: у него сломаны ребра.

Укэррес задумался.

— Ничего не узнают? А как же одиночки? У Джэркадона хорошие советчики, и без герцога Фонского, наверное, не обошлось. Король разослал одиночек по всему Рэнду. Никогда на моей памяти связь в Ранторре не была так хорошо налажена. Ничто не помешает им вернуться на Рамо.

— Отлично! Только никаких вестей они не принесут. За это Джэркадон сможет наносить на карту наше продвижение. У него два пути. Я от всего сердца желаю ему ошибиться в выборе.

— На Рамо вам приготовят достойную встречу. — Укэррес зажмурился, словно представив себе предстоящее сражение. — И ты поставишь условие: Виндакс садится на трон, и тогда вы не трогаете гнезда. Рэнд уже потерян, но Рэндж останется в целости и сохранности. Вряд ли ты чего добьешься, парень.

— Ошибаетесь, — самодовольно возразил Сэлд. Он в точности предугадал реакцию Укэрреса. — Есть одна штука, они ее не должны узнать, а вы еще не знаете. Не знаете, как мы это делаем.

Он замолчал. Укэррес подождал немного, но не вытерпел и спросил:

— Ну и как же?

Сэлд рассказал ему о своем открытии. Старик был потрясен и даже не пытался притворяться.

— Немыслимо! — прошептал он.

— Но это так. Карэмэн вычитал в древних книгах, что Первопроходцы обрезали орлам когти. Они также пользовались тяжелыми металлическими шлемами, которые птицам не по силам сдвинуть. Одержав победу, люди начали охотиться верхом на орлах и больше не уродовали им когти. С годами усовершенствовали и упряжь — она стала легче. Но орлы не воспользовались этим. Они, видите ли, чересчур умны! Воображают, что все на свете им уже известно. По правде говоря, они жуткие тугодумы, хуже твердолобого лорда Найномэра.

На желтом личике мелькнула циничная ухмылка.

— Черт возьми, а мы-то годами выводили здоровенных орлов и крошечных человечков. Разве не смешно?

— Обхохочешься, — улыбнулся в ответ Принц Тень. — Очевидные вещи заметить труднее всего. Птицы никогда не чистят перья у себя на голове. Они помогают друг другу. Но я увидел, что Острый Коготь может дотянуться лапой до клюва, и знал, что шлем крепится всего двумя ремнями и на одном шейном он при сильном ветре не удержится.

Шлем должен быть легким, мягким и гибким, чтобы надеваться под колпачком и удобно облегать гребень и клюв. Поэтому он состоит из двух кожаных половинок, соединенных двумя ремешками сверху и с двумя пряжками внизу.

Укэррес в ужасе уставился на Сэлда:

— И ты не можешь это остановить? Уже слишком поздно?

— Да, — подтвердил Принц Тень. — Дни летунов миновали. Орлы будут освобождены и ни в коем случае не позволят поработить себя вновь.

Укэррес с сомнением покачал головой и надолго замолчал. Взгляд его устремился вдаль, стал каким-то отсутствующим.