– Лови его, пока не ушел! – приказала женщина в халате, отворив балконную дверь. – Да беги же, не спи! А вам что нужно?! – Она вдруг обнаружила в нескольких метрах от себя соседку. Неприветливо прищуренные глаза так и оцарапали Катю – из каждого зрачка словно торчало по булавке.

– Можно потише? – сдержанно спросила та. Не ответив ни слова, женщины скрылись в квартире. Оттуда снова понеслись крики, правда, слегка заглушенные.

«До сих пор за стеной вроде не шумели, – Катя плотнее закуталась в шаль и вдохнула сырой холодный воздух. Он тут же застрял в горле – у девушки появилось ощущение, словно она проглотила комок влажной ваты. – Там нормальная семья, мать и две дочери, у них еще маленькая собачка, левретка. Вечно гуляет в смешных таких свитерках и дрожит, будто с похмелья. Ну, если и эти начали буянить, точно придется квартиру менять. Мало мне притона на третьем!»

То ли скандал разбудил обитателей двора, то ли просто начали просыпаться те, кому пора было на работу – в окнах стали зажигаться огни. Но странно было не это. Окинув взглядом дома, окружавшие двор, Катя заметила на нескольких балконах людей. Спустя полминуты их стало в два раза больше – возникало впечатление, будто что-то выманило их в холод и сырость из теплых постелей. Многие были в халатах, кто-то, как и Катя, кутался в наспех накинутое тряпье, и все, как один, смотрели вниз. Озадаченная девушка последовала их примеру.

«Что там такое? Проверяют, на месте ли их машины? Почему просто в окно не выглянуть, холодно же?…»

– Вы не туда смотрите, – раздавшийся рядом голос заставил ее вздрогнуть. – Во-он туда глядите, слева от фонаря. Нет, от вас, наверное, плохо видно, дерево мешает!

К ней обращался парень, который незаметно вышел на балкон этажом ниже. Они с Катей здоровались, если случалось вместе ехать в лифте, и как-то раз он принес ей письмо, по ошибке брошенное в его почтовый ящик. Девушка кивнула ему в ответ, перегнувшись через перила:

– Доброе утро. А что там, если не секрет?

– Да девчонка какая-то с балкона выбросилась, – просто ответил тот. – Разве не слышали, как тут орали? Лично я проснулся.

– Как?! – Она схватилась за мокрые перила и нагнулась еще сильнее, пытаясь что-нибудь различить в утренних сумерках. Разросшийся тополь скрывал от нее ту часть двора, куда указывал сосед. – А что же все стоят, смотрят?! Может, она жива?!

– Я уже позвонил и в «скорую», и в милицию. – Парень достал сигарету, не сводя глаз с видимой ему одному точки. – Наверное, другие тоже. Да только спешить-то некуда. Я даже отсюда вижу – ей конец. Не птица все-таки! Спуститься туда, что ли? Все равно не усну.

– Мне что-то нехорошо, – у Кати внезапно клацнули зубы. Она с трудом разжала перила и заставила себя отступить от них. Темный двор вдруг потянул ее к себе – это было мгновенное ощущение, но очень острое и пугающее. – Холодно. Я пойду.

И торопливо вернулась в квартиру, закрыв балконную дверь на оба шпингалета. В тот же миг ее бросило в жар, волосы на висках стали влажными от проступившей испарины. Остановившись посреди комнаты, уронив на пол шаль, девушка прислушивалась к тому, что происходило во дворе. Окна в квартире были старые, о звукоизоляции речи не шло, и она все слышала на своем седьмом этаже так же четко, как если бы жила на первом. На месте происшествия уже собирались люди – до ее слуха доносились голоса. Один за другим заработали двигатели нескольких машин, с грохотом хлопали металлические подъездные двери, звонко тявкала собачка, которую вытащил на преждевременную прогулку любопытный хозяин. Двор проснулся на полтора часа раньше, обычно такое оживление наблюдалось около семи утра.

«Выбросилась? Кто? Откуда? Я ее знаю?» Катя остановилась перед зеркальным шкафом и смотрела на свое отражение минуты две, прежде чем осознала, что делает. Странно, но собственное лицо не вызвало у нее раздражения – напротив, Кате стало как-то легче, когда она встретилась взглядом с бледной рыжеволосой девушкой, задумчиво прикусившей нижнюю пухлую губу. И в ее янтарно-карих глазах не было униженного выражения, которое она боялась там увидеть – девушка глядела встревоженно, серьезно и уж никак не походила на бродячую собаку, которая ждет подачки от случайного прохожего.

«А ведь я уже минут десять не думаю о Сергее! – опомнилась она, взглянув на часы. – А еще не знала, как дотянуть до работы!»

Она прошла на кухню, поставила чайник, вытрясла в кружку остатки растворимого кофе. Купить новую банку Катя собиралась уже дня три, запастись сливками планировала неделю назад, а пополнить холодильник решила еще в начале месяца, получив зарплату. И все – безрезультатно. «Может быть, у меня ничего не получается с мужчинами, потому что я бесхозяйственная? У меня даже сахара нет!» Морщась, она глотала обжигающий напиток и уже не в первый раз думала о том, что если переделать себя в соответствии со стереотипным идеалом женщины, то от нее нынешней, настоящей и единственной ничего не останется. «Я плохо готовлю, забываю покупать продукты и платить за свет, у меня в шкафу моль, а по углам – паутина, постельное белье я не глажу, а стелю сразу, как высохнет, какой смысл гладить, если все равно помнется? Я ношу джинсы, куртки и сапоги без каблуков, а это не должно нравиться мужчинам, они любят шпильки, ажурные чулки и мини-юбки. У меня красивые волосы, но я никогда не делаю прически, у меня даже нет косметички – не заводить же ее ради пудреницы и одной помады. Карина говорит, после всего этого нечего удивляться, что меня бросают, и кажется, она права, – подвела итоги Катя, заглядывая в опустевшую кружку. – Видимо, я и буду жить одна, потому что переделывать себя не хочу. Мне одиноко, но не настолько, чтобы я отреклась от своей натуры. По крайней мере, когда меня бросают, я остаюсь наедине с собой. А если меня бросят после переделки? Если я стану чужой сама себе?»

«Ты начинаешь рассуждать, как феминистка, плохой знак! – заметила ее подруга, после того как Катя однажды поделилась с ней своими мыслями. – Они вечно лезут на стенку, берегут свою драгоценную независимость и неповторимость! А неповторимого там только обгрызанные ногти да застиранное белье. Смотри, закончишь так же! Начнешь спасать осетров и амурских тигров, дома-то никто не ждет!» «Тебя, можно подумать, муж и детки с работы дожидаются!» – добродушно огрызнулась Катя, но картина, нарисованная подругой, произвела на нее такое впечатление, что она на другой же день отправилась в магазин и купила себе вышитое кружевное белье. Оно и сейчас было на ней – Катя с грустной усмешкой вспомнила, какие планы строила на вечер, особенно после приглашения в ресторан. «Сейчас лучше об этом не вспоминать, – сказала она себе, пытаясь подавить вновь нахлынувшую горечь. – Лучше думать о девушке, которая выбросилась с седьмого этажа. Ведь это из-за нее я до сих пор не заплакала! Только из-за нее, клин клином вышибло! Похоже, это моя соседка… У них заварился какой-то скандал, а потом был этот крик, ужасный крик, меня так и подкинуло! На балконе стояла только одна девушка, но там живет еще другая, и если это она…»

Катя едва не выронила кружку, которую все еще продолжала вертеть в руке, вспоминая недавний эпизод, связанный с этой девушкой. В дверь отрывисто позвонили. «Сергей?!» – отчего-то с испугом подумала она, но тут же одернула себя. «Глупости, он не вернется. Катит сейчас по пустым улицам, радуется, что я не устроила скандала, что пробок нет и дождь так и не начался… Дома скажет жене – я, конечно, поздно, но это в последний раз, нужно было утешить ту девчонку. И та поймет – разве я сама не принимала такие же аргументы все эти два года? Это не он, это ошибка».

Звонок повторился и на этот раз звучал продолжительней. Девушка взглянула на часы – без пятнадцати шесть. Это было в высшей степени необычно, но что было обычным этим утром? Подойдя к двери, она припала к «глазку» и, удивленно улыбнувшись, приоткрыла дверь:

– Вы?!

– Не спите? – поинтересовался сосед снизу, с которым она только что беседовала, стоя на балконе. Он держался непринужденно, словно ходить в гости в такой час было для него делом привычным. – Заснешь тут, верно? Не впустите на минутку?