Едва устроившись в большом розовом доме, Депардьё согласился сняться в эпизоде в фильме Алена Рене «Стависки» об аферисте, убитом в середине тридцатых годов в Шамони после того, как он продал фальшивые ценные бумаги муниципальному банку Байонны. В заглавной роли снимался Жан-Поль Бельмондо, с которым Жерар обменивался несколькими репликами. В том же эпизоде участвовал Франсуа Перье, который останется одним из самых верных друзей Депардьё. В их отношениях не было ничего удивительного: как и Депардьё, Перье (скончавшийся в 2002 году) играл в театре и в кино, не чураясь ни популярного искусства, ни парижской интеллектуальной среды.

Сразу после «Стависки» Жерару предложили еще одну роль — боксера-любителя в новой картине Клода Соте «Венсан, Франсуа, Поль и другие» по роману Клода Нерона. Эта история о мужской дружбе сразу покорила актера. Он сыграл рассудительного рабочего, увлекающегося спортом, а заодно возобновил ежедневные тренировки по боксу, которым занимался в юности. На съемочных площадках (съемки велись в Иль-де-Франс и Нормандии) Жерар с нескрываемым удовольствием встретил плеяду знаменитых актеров — Ива Монтана, Мишеля Пикколи, Сержа Реджани, Мари Дюбуа. Первые двое считались актерами-талисманами Соте: Пикколи он снимал в фильме «Мелочи жизни» (1969), а Монтана — в романтической комедии «Сезар и Розали» (1972).

Это было большое кино, и для Депардьё «Венсан…» останется одним из лучших моментов его карьеры — возможно, еще и потому, что после взрыва «Вальсирующих» он предстал здесь совершенно в ином ракурсе. Пресса не преминула это отметить, и через несколько месяцев один популярный еженедельник включил актера в список ста людей года. К тому времени наш герой уже снялся в Италии в фильме «XX век» Бернардо Бертолуччи — режиссера, прогремевшего после «Последнего танго в Париже».

Актер и режиссер познакомились в Париже, их свела Катрин Денёв. Актриса находилась под сильным впечатлением от последней роли Депардьё в театре и настойчиво приглашала Бертолуччи посмотреть спектакль. Покоренный его игрой, итальянец пригласил Жерара приехать в Рим, и вторая встреча прошла уже в совершенно неофициальной обстановке. «Мы говорили о чем угодно, только не о фильме, который собирались снимать, но благодаря этому разговору я понял его намерения. Это был лирик и вожак», — вспоминает Депардьё. Через некоторое время он даже назвал Бертолуччи «ангажированным творцом» на манер Виктора Гюго, добавив, что итальянец мог порой «зациклиться на коммунизме, психоанализе…».

О фильме речь зашла, когда Жерар узнал, что съемки блокбастера начнутся в конце следующего лета и продолжатся месяцев десять. Его всё устраивало — при условии, что можно будет вызвать к себе семью. Это желание быстро исполнили: Гийом и Жюли поступили в римскую школу. Основная часть съемок проходила в районе Пармы, и едва был отснят последний кадр, глава семьи мчался на выходные к своим. В довершение всего Жерар получил такой же гонорар, как и остальные исполнители главных ролей, а это были Берт Ланкастер, Стерлинг Хэйден, Дональд Сазерленд и Роберт Де Ниро. Последний уже начал восхождение к кинематографическим вершинам, получив «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана в фильме «Крестный отец — 2».

Итальянская сага, начинающаяся на заре XX века, выстроена вокруг судеб двух уроженцев одной деревни в провинции Эмилия-Романья: один, Ольмо Далько (Депардьё) — бедный крестьянин, другой, Альфредо Берлингьери (Де Ниро) — сын землевладельца. На протяжении пяти часов (фильм был двухсерийный) зрители следили за их столкновениями.

А столкновений на съемочной площадке (не киношных, а настоящих) во время долгой работы над фильмом хватало. У Бертолуччи возникли определенные трудности с Де Ниро, который не всегда следовал его указаниям. «Однажды ему пришлось переснимать одну и ту же сцену сорок восемь раз! Ему это нелегко давалось. Он искренне страдал. Ему было очень больно от каждого дубля», — рассказывает Депардьё. Француз же проявлял редкостную скромность, вживался в свою роль крестьянина и уважительно относился к профессионализму своего прославленного американского партнера, который ничего не щадил для работы: «Готовясь к своей будущей роли в фильме “Таксист”, он тратил все свои случайные заработки на такси, чтобы перенять речь таксистов, их манеры. Таким образом он избавлялся от страха, изгонял свои сомнения».

Так сложилось, что во время съемок текст надо было произносить на английском языке, а Депардьё, по его собственному признанию, в английском был «ни в зуб ногой». Но он сумел выкрутиться из ситуации, неизменно полагаясь на свой инстинкт. Инстинкт — и великолепная, искренняя игра, не оставившая равнодушным Роберта Де Ниро. Позже, во время съемок «Невезучих» в 1981 году, оператор-мексиканец сказал режиссеру Франсису Веберу, что Де Ниро, с которым ему довелось работать, говорил: единственным актером, произведшим на него сильное впечатление за всю его кинокарьеру, был Жерар Депардьё.

Американские киноманы были с ним согласны. Разочарованные самим фильмом, они отметили игру француза, который был на голову выше их соотечественника. «Как только действие фильма переходит в двадцатые годы, единственным интересным и достоверным персонажем остается герой Депардьё. Де Ниро ведет себя так, будто лепит своего героя из кусков, играет в манере Актерской студии и дает понять, что ему плевать и на героя, и на фильм», — писала «Нью-Йорк тайме». Со своей стороны, Бертолуччи как будто не был удивлен неоднозначным приемом, который оказала «XX веку» американская публика. Не удивила его и сдержанная реакция со стороны советских зрителей. Режиссер увидел в этом определенную логику, обосновав ее не без юмора: «Там слишком много красных флагов; в Америке их видеть не хотят, а в СССР уже не могут!»

«XX век» еще не вышел на экраны, когда в парижских кинотеатрах стали крутить «Хозяйку» Барбе Шредера. Запрещенный для просмотра «детьми до шестнадцати», этот фильм был историей любви в садо-мазохистской среде. Актриса Бюль Ожье, жена Шредера, играла заглавную роль, хотя и не снималась сама в сценах наказаний, налагаемых хозяйкой. Депардьё снялся в роли любовника, молодого провинциала, при случае промышляющего грабежом, явившегося в столицу и ставшего безмолвным свидетелем безумных ночей. Для бывшего протеже проституток из Шатору в этом не было ничего шокирующего. Несмотря на соблазн вуайеризма, отметивший собой выход четвертого полнометражного фильма Шредера, за несколько лет до того снявшего культовый фильм «Еще» о гашише и сексуальной свободе, на «Хозяйку» зрители не пошли, ее никогда не показывали по телевидению (впрочем, что ж тут удивительного). Кстати, критики не нашли ее такой уж порочной; наоборот, один из них сказал, что фильм представляет интерес единственно тем, что «вводит в относительно запретный мир, невзрачным противовесом которому служит скромная история любви, герой которой — Депардьё».

В общем, силы были потрачены напрасно? Не совсем. Согласившись на предложение Шредера, который начинал стажером у Жан-Люка Годара, а потом стал сотрудничать с «Кайе дю синема» и подружился с Дюрас, актер доказал, что не боится рисковать, работая с режиссерами нового поколения. Особенно когда они неудобны и непохожи на других.

Параллельно со съемками в этой необычной картине Депардьё сыграл в в фильме «Семь смертей по рецепту» Жака Руффио. В сценарии Жоржа Коншона, основанном на реальном происшествии, случившемся в пятидесятые годы, были мощно выписаны судьбы двух хирургов, работавших в провинциальном городе, которые стали жертвами шантажа и клеветы, доведшей их до самоубийства. Жерар Депардьё и Мишель Пикколи сыграли роли жертв, столкнувшихся с властью макиавеллиевского феодального властителя в превосходном исполнении Шарля Ванеля. В том же фильме снималась богиня французского кино шестидесятых годов Марина Влади; по роли она была супругой Пикколи.