По делам службы Н. Г. Кузнецов чаще встречался с главой английской военно-морской части миссии контр-адмиралом Дж. Майлсом.
12 июля 1941 года в Москве было заключено соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях против Германии. Это стало первой крупной акцией на долгом и трудном пути создания антигитлеровской коалиции. Документ подписали с советской стороны Сталин, Шапошников и Кузнецов. На церемонии подписания соглашения присутствовал генерал Макфарлан, с которым затем долго беседовал И. Сталин. Они обсуждали конкретные проблемы совместного ведения войны против Германии. Соглашение предусматривало взаимную помощь и содержало обязательства не заключать сепаратного мира. Вскоре генерал М. Макфарлан был отозван в Англию и назначен военным губернатором Гибралтара.
В конце июля 1941 года в Москву прилетел специальный представитель президента Ф. Рузвельта Гарри Гопкинс. Наркому ВМФ было поручено обеспечить встречи и проводы важного американского дипломата. Как уже отмечалось, английские летчики установили постоянный воздушный мост с Архангельском. Полет на «Каталине» по воздушной трассе на север России занимал почти сутки, но был относительно безопасным. Командиром экипажа летающей лодки назначили лейтенанта Маккинли.
На протяжении почти всего полета Г. Гопкинс сидел на вращающемся сиденье у пулемета, в хвостовой части самолета, выполняя роль наблюдателя. Самолет летел примерно в ста милях от побережья Норвегии на сравнительно небольшой высоте.
В Архангельске посланца президента Рузвельта встретили дипломаты из американского и английского посольств, советские морские офицеры, представители местной власти. Командующий Беломорской флотилией контр-адмирал М. М. Долинин пригласил Г. Гопкинса на обед, который был организован на адмиральской яхте. Сохранились воспоминания американского дипломата об этой дружественной встрече на берегах Северной Двины. Я думаю, что читателям интересно будет узнать о впечатлении, которое произвел на Гарри Гопкинса устроенный в его честь обед: «Это было монументально. Обед продолжался почти четыре часа. В нем было что-то напоминающее стиль Айовы — свежие овощи, масло, сливки, зелень. Огурцы и редиска почему-то меня удивили. Они были выращены в хозяйствах, окружающих город. Так или иначе, обед был ошеломляющим, одно блюдо следовало за другим. Были неизбежная холодная рыба, икра и водка. Водка — довольно внушительная штука. Непривычному человеку с ней не следует шутить. Выпейте ее так, как американец или англичанин пьет неразбавленное виски, и вас разорвет на части. Следует поступать так: намазать кусок хлеба (а хлеб был хороший) икрой, а пока вы глотаете это, глотайте и водку. Не шутите с водкой; когда вы ее пьете, ешьте что-нибудь, что послужило бы амортизатором…» Неплохие рекомендации для иностранцев, впервые испытывающих на себе поморское гостеприимство и «хлебосольство».
Г. Гопкинс трижды встречался с И. В. Сталиным, общее время их бесед составило шесть часов. Собеседники обсудили один из ключевых вопросов — военной помощи СССР. Сталин, проанализировав отношение Советского Союза и США к войне с Германией, резюмировал: «Таким образом, наши взгляды совпадают». Говоря о путях доставки необходимых военных материалов и вооружения, Сталин и Гопкинс пришли к выводу, что путь через Архангельск наиболее удобный. Сталин уверенно заявил, что с помощью ледоколов Архангельский порт можно держать открытым и зимой. 1 августа перед отлетом в Архангельск Г. Гопкинс направил президенту Ф. Рузвельту телеграмму, в которой дал оценку ситуации в СССР: «Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь безграничная решимость победить». Ценным историческим свидетельством является телеграфное сообщение об итогах визита Гопкинса, направленное в Госдепартамент США американским послом: «Гопкинс был быстро принят Сталиным, который давал ему весьма продолжительные интервью и обсуждал с откровенностью, не имеющей, насколько мне известно, прецедента в новейшей советской истории… Все советские газеты поместили фотографии и сообщения о его визите на первых страницах, что имеет здесь гораздо большее значение, чем во всякой другой стране». 1 августа Г. Гопкинс вылетел в Архангельск. Здесь у него состоялся обстоятельный разговор с командующим Беломорской военной флотилией контр-адмиралом М. М. Долининым, от которого нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов получил телеграмму: «…Гопкинс снова предупредил меня о большом потоке грузов, которые пойдут морем в Архангельск. Интересовался, можем ли мы обеспечить одновременно проводку двадцати транспортов в Белом море в зимнее время». В дальнейшем Гарри Гопкинс, специальный помощник президента США, во многом содействовал организации и проведению Московской конференции представителей СССР, Англии и США.
В начале июля была создана советская военно-морская миссия, которую возглавил генерал Ф. И. Голиков, а его заместителем стал контр-адмирал Н. М. Харламов. 6 июля 1941 года военно-морская миссия на двух летающих лодках «Каталина» вылетела из Архангельска в Англию.
Генерал Ф. И. Голиков пробыл в Англии недолго и вскоре отбыл по делам в США. В Лондон он уже больше не вернулся. Фактическим начальником советской военно-морской миссии остался контр-адмирал Н. М. Харламов. Советский посол в Англии И. М. Майский отмечал, что он «руководил работой миссии разумно и тактично, умея защищать интересы СССР и в то же время не обостряя свыше меры отношений с англичанами, что было бы для нас крайне невыгодно».
В противоположность раздутым штатам военных миссий других держав наша военно-морская миссия состояла из 50 моряков и армейцев, зато большинство из них являлись опытными специалистами и обладали высокими деловыми качествами. В числе первых военных дипломатов в Англии были полковник Н. И. Пугачев, полковник В. М. Дрыгун, майор А. Ф. Сизов, военный инженер 2-го ранга П. И. Баранов и другие.
Контр-адмирал Н. М. Харламов официально оставался главой миссии до конца 1944 года, а затем его отозвали в Наркомат ВМФ. На его место был назначен генерал-лейтенант А. Ф. Васильев, который имел подобный опыт работы в Италии. В начале октября 1945 года советская военно-морская миссия была расформирована, а ее члены и сотрудники вернулись на родину.
27 сентября 1941 года делегации союзных стран прибыли в Архангельск на крейсере «Лондон». На Беломорскую военную флотилию возлагались прием и проводы военного корабля. Опытный помор — военный лоцман лейтенант Б. П. Пустошный — провел тяжелый крейсер по мелководным извилистым фарватерам Северной Двины до Маймаксы.
Из Архангельска в осажденную Москву иностранные дипломаты были доставлены на самолетах.
Государственный Комитет Обороны поручил заместителю председателя Совета народных комиссаров СССР А. А. Малышеву, наркому авиационной промышленности А. И. Шахурину, наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову представлять в советской делегации оборонную промышленность. Переговоры имели дружественную направленность — неторопливые, подчеркнуто вежливые выступления английского лорда У. Бивербрука, американцев А. Гарримана и У. Стэндли. Как и положено на подобных конференциях — традиционный прием. Итогом работы состоявшейся в столице конференции стал протокол, согласно которому Великобритания и США обязались поставлять Советскому Союзу с 1 октября 1941 года до конца июня 1942 года ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, зенитные и противотанковые орудия, молибден, олово, алюминий, свинец и другие виды вооружений и военных материалов. В протоколе было зафиксировано, что Великобритания и США окажут помощь в транспортировке и доставке материалов в СССР. Советское правительство со своей стороны выразило готовность снабжать Великобританию и США сырьем, в котором они нуждались. К примеру, самолеты «Каталина-ПБИ», которые вылетали из Архангельска в Англию, загружались платиной — самой «концентрированной» формой русского экспорта.
Член советской делегации на Московской конференции трех держав, нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов организовал работу военно-морской комиссии и подготовил записку по поставкам союзников в части потребностей Военно-морского флота СССР.
