Входная дверь была распахнута настежь, виднелся залитый солнцем двор. И в холле, и во дворе — пусто. Дверь библиотеки тоже была открыта. Мэри вслушалась, но звука голосов не дождалась и шагнула через порог. Муж сидел один, рассеянно перебирая бумаги на столе.

Нед вскинул голову, как будто не ожидал ее прихода, но в его лице не было теперь ни тени тревоги, напротив, оно — так показалось Мэри — оживилось и повеселело.

— В чем дело? Кто это был? — спросила она.

— Кто? — повторил Нед с тем же удивленным видом.

— Человек, которого мы видели.

Нед, казалось, задумался.

— Человек? А, мне показалось, что это Питерс; я хотел его догнать, чтобы поговорить о дренаже в конюшне, но, когда спустился, он уже исчез.

— Исчез? Но он шел так медленно.

Бойн пожал плечами:

— Мне тоже так показалось, но, значит, он прибавил шаг. А что, если нам попытаться до захода солнца вскарабкаться на Мелдон-Стип?

Вот и все. Происшествие не стоило и выеденного яйца, а уж такое волшебное зрелище, как вид окрестностей с вершины Мелдон-Стип, мгновенно вытеснило его из памяти: ведь Войны мечтали забраться на Мелдон-Стип с той самой минуты, как впервые увидели за крышей Линга ее голый гребень. Без сомнения, если этот ничем не примечательный эпизод всплыл сегодня в сознании Мэри, то причина была только в том, что он и восхождение на Мелдон выпали на один и тот же день. Почему бы Неду было не броситься стремглав вниз в надежде догнать неспешно бредшего мимо Питерса? В тогдашних обстоятельствах у Бойнов периодически возникала нужда то в одном, то в другом умельце. Войны вечно их подстерегали, а отловив, набрасывались с вопросами, упреками и напоминаниями. И та серая фигура, безусловно, издалека смахивала на Питерса.

Но сейчас, когда вся сцена всплыла в памяти Мэри, объяснение, данное мужем, представилось ей недостаточно убедительным: сказанному противоречила тревога в лице Неда. С какой стати его встревожило такое обыденное зрелище, как идущий по дороге Питерс? А главное, если дренаж в конюшне был вопросом жизни и смерти, то почему же Нед, упустив возможность посовещаться с Питерсом, испытал такое явное облегчение? Прежде эти вопросы Мэри в голову не приходили, но, судя по поспешности, с какой они явились и выстроились по первому же зову, она догадывалась, что они давно ждали своего часа.

Отогнав утомительные мысли, Мэри оперлась о подоконник. В библиотеке было уже совсем темно, и тем неожиданнее оказалось обилие тусклого света за окном.

Мэри взглянула через двор. Вдалеке, меж рядами голых лип, обрисовывалась человеческая фигура. Она походила скорее на серое пятно на светло-сером фоне. Когда она двинулась в сторону дома, сердце у Мэри мгновенно екнуло при мысли: «Привидение!»

Мэри внезапно поняла: настал урочный час, когда ей откроется, что человек, которого она видела с крыши дома два месяца назад, был вовсе не Питерс, — и в предчувствии этого открытия она содрогнулась. Но в следующий миг фигура обрела плоть и лицо и даже слабому зрению Мэри представилась не кем иным, как Недом Бойном. Когда муж вошел в библиотеку, Мэри первым делом призналась в своей глупости.

— Бред, конечно, — сказала она со смехом, — но никак не могу этого усвоить, и все тут!

— Усвоить что? — подойдя ближе, спросил Бойн.

— Что если и увидишь призрак Линга, то все равно его не узнаешь.

Мэри держала мужа за рукав, и Нед не отнимал руки, но ни один мускул не дрогнул в ответ на его озабоченном лице.

— А тебе показалось, что ты его видишь?

— Да я, собственно, приняла за него тебя, дорогой, и все из-за безумной надежды его лицезреть!

— Меня? Прямо сейчас? — Рука Неда упала, и он отвернул голову, слабо улыбнувшись в ответ. — Мэри, голубушка, если это все, что тебе удалось, то больше и не пытайся.

— Хорошо, не буду. А ты? — спросила Мэри, резко повернувшись к мужу.

Вошла горничная с письмами и лампой. Свет ударил прямо в лицо Бойну, который склонился над принесенным горничной подносом.

— А ты? — продолжала упрямо настаивать Мэри, когда горничная, выполнив свои обязанности, удалилась.

— Что я? — рассеянно проговорил Бойн, разглядывая письма. При ярком свете стало заметно, какое встревоженное у него лицо.

— Не пытаешься больше увидеть привидение? — продолжала прощупывать почву Мэри, а сердце у нее слегка колотилось.

Муж отложил письма и шагнул в тень, к камину.

— И никогда не пытался. — Он разорвал обертку газеты.

— Ну да, разумеется, — не отставала Мэри, — ведь досадней всего, что и пытаться бесполезно: узнаешь-то только потом, много позже.

Нед продолжал разворачивать газету, казалось, едва слушая Мэри. Но немного помолчав и пошелестев газетой, он поднял глаза и спросил:

— А ты не знаешь, когда это — «много позже»?

Мэри опустилась на низенький стульчик у камина.

Оттуда она с изумлением вперила взгляд в четко обрисовавшийся на ярком фоне профиль мужа.

— Понятия не имею. А ты? — повторила она еще более настойчиво.

Бойн скомкал газету, а потом, не выпуская ее из рук, зачем-то снова подошел к лампе.

— Боже мой, да нет же! Я просто хотел узнать, — в голосе Неда проскользнуло легкое раздражение, — нет ли какой-нибудь легенды или предания?

— Я ни о чем таком не слышала, — ответила Мэри и уже открыла рот, чтобы произнести: «А почему ты спрашиваешь?» — как снова вошла горничная, на сей раз с чаем и еще одной лампой.

Тени рассеялись, домашние дела потекли своим чередом, и донимавшее Мэри тяжелое чувство тревоги понемногу стало отступать. Мэри занялась чаем и несколько мгновений ни о чем другом не думала, когда же снова подняла глаза, то обнаружила, что в лице мужа произошла загадочная перемена. Нед сидел у дальней лампы и просматривал письма. То ли он что-то в них вычитал, то ли Мэри видела теперь его лицо под другим углом, но оно вдруг стало обычным, таким, как раньше. Чем дольше она смотрела, тем больше в этом убеждалась. Лицо разгладилось; если какие-то следы усталости и оставались, это было неизбежно после напряженной умственной работы. Нед как будто почувствовал ее взгляд и ответил улыбкой:

— Чаю хочу — умираю. А вот и для тебя письмо.

В обмен на письмо Мэри протянула мужу чашку чаю и, возвратившись на свое место, вскрыла печать неспешным жестом человека, чье внимание поглощено другим, нежно любимым предметом.

Через минуту Мэри вскочила, уронив письмо на пол, и протянула мужу газетную вырезку:

— Нед! Что это? Что это значит?

Нед поднялся одновременно с женой, казалось, еще раньше, чем она успела вскрикнуть. Некоторое время они стояли, уставясь друг на друга, — она у кресла, он у стола, как два борца, оценивающие с безопасного расстояния уязвимые места в обороне соперника.

— О чем ты? Как ты меня напугала! — проговорил наконец Бойн и подошел к ней с внезапной, чуть недовольной усмешкой. Тень тревоги снова легла на его лицо, но не застывшим предчувствием, как раньше, а бдительной настороженностью губ и глаз. Мэри показалось, что она находится в кольце незримых враждебных сил.

Трясущейся рукой она протянула мужу вырезку:

— Это статья. Из «Уокеша Сентинел». [127]Какой-то Элуэлл предъявил тебе иск, что-то в связи с «Блу Стар Майн». Ничего не понимаю.

Они по-прежнему глядели друг на друга в упор, и Мэри с удивлением обнаружила, что при этих словах настороженность во взгляде мужа исчезла.

— А, это! — Он посмотрел на вырезку, а потом спокойно сложил ее как что-то привычное и безобидное. — Ты как будто не в своей тарелке сегодня, Мэри? Я уж думал, беда какая-нибудь стряслась.

Уверенный тон мужа постепенно успокаивал Мэри.

— Так ты об этом знал? Все в порядке?

— Конечно знал, конечно в порядке.

— А что же произошло? Я ничего не поняла. В чем этот человек тебя обвиняет?

— Да почти во всех мыслимых грехах. — Бойн уронил вырезку и опустился в кресло у камина. — Хочешь, чтобы я тебе рассказал всю историю? Она довольно скучная — столкновение интересов в «Блу Стар».