Было только восемь, когда Ида закончила завтракать и, откладывая салфетку, услышала телефонный звонок. Перед глазами мгновенно возник образ человека, который все время занимал ее мысли.

Дурочка! — отчитывала она себя, идя к телефону и молясь, чтобы это оказался ошибочный звонок: у нее просто не было сил снова выслушивать Питера Райли. Беря трубку, она вспомнила, что у нее есть чудесный предлог, чтобы не встречаться с Питером: сегодня должна была приехать бабушка. Хотя зачем Питеру звонить так рано...

— Алло, — протянула она и в следующее мгновение чуть не получила разрыв сердца.

— Доброе утро, Ида, — приветствовал ее Крис.

— О, привет! — не найдя ничего лучше, она сказала: — Тебе что, не спалось?

В конце концов, она не обязана быть остроумной в восемь часов утра!

— Я разбудил тебя?

— О нет, я встала давным-давно! — выпалила Ида и готова была тут же задушить себя за эти слова: теперь он знал, что из-за него она не могла уснуть. — Я всегда рано просыпаюсь... — добавила она.

Но, очевидно, в ее голосе не было должной искренности, потому что Крис рассмеялся. Невежа! Мог хотя бы сделать вид, что поверил.

— Что мне с тобой делать? — прозвучало в ответ.

«Что делать? Как — «что»? Конечно же, срочно пригласить куда-нибудь!» — хотелось ей закричать.

— Ты мог бы сказать мне, почему звонишь так рано? Мы еще не успели забрать молоко у дверей, — поинтересовалась она вместо этого.

— Ну, раз ты спросила... Мне просто пришло в голову, что если ты согласишься поужинать здесь сегодня, мне лучше заранее пригласить шеф-повара.

Что значит — «здесь»? Неужели он имеет в виду свою квартиру? У Иды закружилась голова.

— Э... Где — «здесь»? — ухватилась она за его слова, стараясь вернуть себе способность здраво рассуждать.

— У меня, — легко пояснил он.

— Ты серьезно?

Да, да, да! Я приду, приду! — кричала какая-то часть ее существа, а другая пребывала в растерянности.

— Не случится ничего, чего ты не захочешь, — заверил ее Крис.

Помоги ей боже! Ида знала, что может верить его словам, — это себе она не могла доверять...

Она набрала в грудь побольше воздуха, собираясь сказать ему, что не может принять его приглашения.

— И я смогу пойти домой после пудинга? — услышала она свой собственный предательский голос.

Крис издал преувеличенно тяжелый вздох, и ей захотелось рассмеяться.

— Если ты настаиваешь, — грустно произнес он.

Ида не смогла удержаться и фыркнула.

— Ты мог бы поужинать здесь, — предложила она и тут же испугалась, что он примет предложение. Однако отступать было поздно. — Моя семья была бы в восторге.

— Они что, перестали давить на тебя? — В голосе Криса больше не было и намека на веселье.

— Не совсем, — честно ответила Ида, страстно желая вернуть ему хорошее расположение духа. — Они, несомненно, считают, что ты для меня — самая лучшая партия, — добавила она, надеясь вызвать у него улыбку.

— Боюсь, они будут разочарованы: я пока не собираюсь жениться, а тебя, насколько я знаю, брак страшит до смерти.

— Вовсе не страшит, — заявила Ида. — Просто я твердо знаю, чего не хочу.

Как хорошо, что она может говорить с ним открыто!

— Брак ради денег отпадает, не так ли? — Крис помолчал секунду, а потом продолжал с вернувшимся юмором, чему она была очень рада: — Но поскольку человек с деньгами тебе предложения не делает, беспокоиться нечего. — И добавил: — Заеду за тобой в семь.

И это было все.

Ида положила трубку. Разумеется, Крис прав: ей совершенно не о чем волноваться. С самого начала их знакомства он честно сказал, что хочет просто переспать с ней. Впрочем, один повод для беспокойства все же был: его спальня вряд ли находится за километр от столовой, но даже это не могло удержать ее от соблазна поужинать с ним...

Вздохнув, Ида решила, что нужно срочно проинспектировать гардероб. После того как одно платье за другим были признаны негодными — это слишком изысканное, а то уж очень простенькое, это, пожалуй, больше подходит для посещения театра, ну, а то слишком строгое, — Ида наконец остановилась на брюках из бледно-зеленого шелка и кремовой блузке с зеленой отделкой.

И тут она вдруг вспомнила. Бабушка!

Боже! Мать собиралась вечером куда-то уйти. Она не хочет предоставить любимую бабушку самой себе! Проклятие! Как это могло выскочить у нее из головы?! А очень просто: любовь всегда лишает людей разума...

С неохотой Ида потащилась к телефону и сняла трубку. Нужно позвонить Крису и сказать, что не сможет прийти. Но не успела она еще до конца набрать его номер, как ей в голову пришла одна идея, и Ида положила трубку на рычаг. Может быть, Крис согласится поужинать здесь, у нее дома, вместе с ней и бабушкой? Впрочем, она ведь уже предлагала ему это, и он не пришел в восторг.

Ида снова стала набирать номер, репетируя в уме, что скажет ему.

— Алло, — раздался в трубке мелодичный голос бабушки, и Ида с изумлением, поняла, что набрала номер коттеджа в Рикерби.

— Бабушка?

Ида поверить не могла, как она, такая всегда собранная, практичная, здравомыслящая, могла в один момент превратиться в рассеянную пустоголовую глупышку.

— Привет, дорогая, — донеслось из трубки. — Я уже пару дней все хочу позвонить тебе, но у меня столько дел...

— У тебя все в порядке? Ты собираешься в круиз?

— Да, все прекрасно, и ничто не остановит меня. Кстати, я позвонила на днях Агате Кроссби — ты помнишь Агату? Она живет в полумиле от вас.

— Да, помню, вы были хорошими подругами, когда ты жила здесь, — подтвердила Ида.

— Правильно. Она чудесная женщина — правда, излишне доверчивая временами. В общем, я позвонила ей, сказала, что буду у тебя сегодня, и она радушно пригласила меня на ужин. Ты не возражаешь? Твоя мать, уж конечно, не будет против.

— О, дорогая! — засмеялась Ида. — Ты великолепна!

Через несколько минут она повесила трубку, испытывая во второй раз за день волнение, оттого что увидит вечером Криса. Может, у Фрейда существовала какая-нибудь теория на тот счет, почему она неосознанно набрала номер бабушки?

Ведь она собиралась звонить Крису, чтобы отменить их встречу! Интересно, смогла бы она ради Криса попросить бабушку побыть одной дома? Наверное, нет. Но ее чувство к Крису перечеркивало все прежние представления о себе самой.

Бабушка приехала в начале четвертого. Ида успела только усадить ее в гостиной и поставить перед ней поднос с чаем и лепешками, как неожиданно появилась мать. Иде пришлось идти еще за одной чашкой, а когда она вернулась, Лаура спрашивала бабушку:

— Не возражаешь, если я уйду сегодня вечером? Я давно договорилась...

— Все в порядке, у меня тоже есть планы на этот вечер, — прервала ее бабушка Финли и повернулась к Иде: — А ты не возражаешь, дорогая?

— У нее, возможно, тоже свои планы, — вставила Лаура Пеллинг, и неожиданно Ида почувствовала себя смущенной под двумя парами внимательных глаз. Она не была даже уверена, что не покраснела. Должно быть, на ее лице что-то отразилось: тон матери резко изменился.

— Так, дорогая? — спросила она сладчайшим голосом.

— Ну... в общем, да, — вынуждена была сознаться Ида.

— Судя по твоему виду, это не Питер Райли, — игриво намекнула мать.

— У тебя новый знакомый, Ида? — ласково поинтересовалась бабушка.

— Если это тот, о ком я думаю... Ида очень чувствительна в отношении этого молодого человека, — заметила мать.

— Тогда не будем о нем говорить, — заключила бабушка Финли. — Лаура, можно мне еще лепешку?

Когда позднее Ида поднималась в свою комнату, она подумала, что, возможно, и мать, и бабушка еще будут дома, когда подъедет Крис.

Она приняла ванну и вымыла волосы. В душе у нее порхали бабочки, а перед глазами стояло лицо Криса, каким она увидела его впервые. А какую первую фразу он ей сказал? «Хотя вам идет эта прическа, мне хотелось бы увидеть вас с распущенными волосами». О, небо! Интересно, понравится ли ему ее сегодняшняя прическа? Нет, любовь — это сумасшедшая штука!