Мы уже упоминали, что ЛСД не имеет никаких собственных терапевтических свойств, связанных лишь с его фармакологическим действием. Для того, чтобы всплывание подсознательного материала было полезным, а не разрушительным, необходимы структурирование и особый подход к переживанию. Анализ наблюдений, сделанных в ходе ЛСД психотерапии, наводит на мысль, что терапевтические изменения, которые имеют место, очень сложны и не могут быть сведены к одному общему знаменателю. ЛСД переживания, кажется, включают в себя разнообразные факторы на многих уровнях; каждый их них имеет определенный терапевтический потенциал и может быть использован для эффективного лечения и изменения личности. Ниже мы коротко обсудим наиболее важные механизмы этого типа, работающие на ЛСД сессиях. Богатство возможностей для глубокого динамического сдвига и трансформации, которые характерны для психоделический состояний, делает ЛСД ни с чем не сравнимым дополнением к психотерапии.

Единственными факторами терапевтических изменений, доступными на начальных стадиях психолитических серий, являются механизмы, которые мы уже описали выше в контексте традиционных психотерапевтических школ. Однако даже при поверхностных психоделических переживаниях эти механизмы значительно усиливаются. При таких условиях защитная система заметно ослабляется, а психологическое сопротивление снижается. Эмоциональная реакция субъекта значительно увеличивается и часто приводит к мощным абреакциям и катарсису. Подавленный подсознательный материал, включая ранние детские воспоминания, становится доступным, что может приводить не только к тому, что субъект что-то вспомнит, но и к реалистической возрастной регрессии и полноценному переживанию эмоционально релевантных воспоминаний вообще. Подсознательный материал часто предстает в форме различных символических феноменов, своей структурой напоминающих сновидения. Всплывание этого материала и его интеграция связаны с эмоциональными и интеллектуальными прозрениями, касающимися психодинамики симптомов пациента и неэффективных межличностных паттернов.

Психотерапевтический потенциал переживания эмоционально значимых эпизодов из детства, кажется, включает в себя два элемента. Первый из них – это глубокое высвобождение подавленных энергий и их периферийная разрядка в форме эмоциональной или физической абреакции. Второй – это сознательная интеграция содержания, которое теперь освободилось от эмоционального заряда. Это становится возможным благодаря двойной ориентации или роли, которую индивиды могут принимать в ЛСД состоянии, либо одновременно, или переходя от одной к  другой.  С одной стороны, они переживают полную и многоаспектную возрастную регрессию в те ранние периоды жизни, когда произошел травматических эпизод; с другой стороны, у них также есть доступ к позиции, соответствующей их реальному возрасту во время ЛСД сессии. Таким образом,  они могут с взрослой точки зрения  заново оценить релевантность элементов, которые в детстве были для них слишком сложными. Следовательно, теперь ранние биографические события повторно проживаются субъектом, который представляет собой своего рода гибрид наивного, эмоционально переживающего ребенка и более или менее объективного взрослого наблюдателя.

Двойственность роли также сказывается и на терапевтических отношениях. Субъект может воспринимать терапевта и объективную реальность будто через призму своего неразрешенного материала из прошлого. Однако на другом уровне он или она могут сохранять адекватное ощущение мира и детально изучить происхождение и механизм таких искажений. Отношения переноса обычно усиливаются и переживаются в живой красочной форме. Как мы показали в прошлых главах, искажения терапевтических отношений часто достигают уровня карикатурности, так что природа этого феномена становится очевидна и терапевту, и пациенту. Обострение отношений, происходящее под действием препарата, не только помогает проанализировать проблему переноса, но также может предоставить пациенту возможность пережить коррективный эмоциональный опыт. Необходимо, чтобы терапевт оставался понимающим, спокойным и постоянно оказывал поддержку в не зависимости от природы всплывающего материала и поведения пациента. Это может оказать мощное терапевтическое воздействие на пациента, который часто фантазирует о том, что терапевт отвергнет или отругает его, или даже истерически или скандально прореагирует на отдельные элементы препаратного переживания. Если терапевт действительно позволит себе поведение подобного рода, это может усилить проблему, вызванную корневой травматической ситуацией, вместо того, чтобы исправить положение вещей, если только такое поведение терапевта не было заранее тщательно спланировано и согласовано с пациентом как элемент ролевой игры. Ответственная и зачастую сложная задача терапевта иногда облегчается  тем, что пациент под действием ЛСД бывает менее озабоченным защитой и становится более открытым. В результате этого он или она часто могут принять и использовать инсайты и интерпретации, которые они никогда бы не приняли в ходе немедикаментозной терапии.

Внушаемость, как правило, заметно увеличивается, и терапевт, который использует внушения в психотерапии, может этим воспользоваться; однако этот подход следует использовать с крайней осторожностью. По моему опыту, любое отступление от честного и открытого взаимодействия с клиентом, а также использование любых уловок и ухищрений крайне вредят терапевтическому прогрессу.

Когда доза повышается, или проводится несколько ЛСД сессий, кроме вышеуказанных на процесс начинают влиять и другие новые и очень мощные механизмы. Многие терапевтические изменения на более глубоких уровнях можно объяснить как результат химического вмешательства в динамическое взаимодействие подсознательных структур, которые имеют функцию управляющих систем. Наиболее важными из них являются системы конденсированного опыта (СКО), которые организовывают материал биографической природы, и базовые перинатальные матрицы (БПМ), которые играют ту же роль на уровне процесса смерти-возрождения.  Характерные черты этих двух категорий управляющих систем были подробно описаны выше. Кроме того, мы можем говорить о трансперсональных динамических матрицах; однако в силу богатства и свободной организации трансперсональных сфер было бы сложно всесторонне их описать.

По природе эмоционального заряда управляющие системы можно разделить на негативные (негативные СКО, БПМ II,  БПМ III, негативные аспекты БПМ I, негативные трансперсональные матрицы) и позитивные  (позитивные СКО, позитивные аспекты БПМ I, БПМ II, позитивные трансперсональные матрицы). Общая стратегия ЛСД терапии заключается в уменьшении заряда негативных систем и облегчение переживательного доступа к положительным. Особым тактическим правилом является структурирование заключительного периода каждой сессии так, чтобы она закончилась разрешением и интеграцией материала, ставшего доступным в этот день. Выраженное  клиническое состояние индивида не отражает природу и общее количество подсознательного материала; оно зависит от специального селективного фокуса и настройки, которые делают определенные аспекты материала доступными переживанию. Индивиды, которые погружаются в различные уровни негативных психодинамических, перинатальных или трансперсональных управляющих систем, пессимистически воспринимают себя и мир и ощущают эмоциональный и психосоматический дискомфорт. И наоборот, те люди, которые находятся под влиянием положительных динамических управляющих систем, ощущают себя здоровыми и счастливыми. Следовательно, состояние пациента в обоих случаях зависит от природы активированного материал. Подробное обсуждения влияние СКО, БПМ и различных трансперсональных матриц на ЛСД субъекта см. в главе о постсессионных интервалах (стр. 100-103).