— Ну как тебя могут забрать в армию? Ты же девушка? У тебя есть грудь? Ты выглядишь как девушка! Нет! Мы пойдем вместе! Я пойду к военкому! Я объясню ему!

— Мама! — Рыдала я. — Но по паспорту я мужчина! Меня заберут в армию!

— Не заберут, если надо мы купим тебе отсрочку!

Но уверенности в мамином голосе почему-то не было. По-моему она была растеряна не меньше меня. Как-то уже после того как я окончательно сформировалась как женщина я спросила у мамы, почему она так быстро и так легко пережила мою трансформацию. На что она мне ответила, что всегда хотела именно дочку, и пусть дочкой для неё я стала только в 15 лет, но все-равно она обрела долгожданную дочь. Именно поэтому она так усиленно помогала мне в моем переходе в девушку, переживала за меня, и просто так она меня теперь никому не отдаст! Тем более в армию. Я в это верила и искренне надеялась, что проблему с военкоматом мама сможет решить. Мама консультировалась со всеми знакомыми, а тема моей транссексуальности уже давно перестала быть закрытой темой, и те немногие подруги которые из-за меня не отвернулись от мамы старались ей помочь чем можно. Но кроме восклицаний «Девушек в армию не берут» мы каких-то дельных советов не получили. И поняли, что проблему придется решать нам самим.

И вот в назначенный день мы вместе с мамой отправились в военкомат. Понимая, что там мне предстоит пережить нелегкий день и что мне продеться доказывать свою транссексуальность я постаралась одеться как можно женственнее и мама поддержала мое решение. Может быть увидев что я девушка меня не возьмут в армию?

Вечером за день до этого я тщательно вымыла голову и накрутила волосы на бигуди. Хотя я любительница прямых волос, но сегодня мне необходимо было сделать исключение из правил. Утром я расчесала свою львиную гриву, нанесла не очень яркий, но как можно более женственный макияж и долго думала над одеждой которую мне предстояло одеть. В итоге я выбрала темно-бордовый костюм, состоящий из юбки длиной чуть выше колена и приталенного жакета. На ноги я одела самые красивые и дорогие колготки, но не самые вызывающие, а просто черные. Сапожки на высоком каблуке, короткая курточка, вязанная шапочка и выбивающиеся из под шапочки длинные кудрявые волосы вообще не давали и не могли дать какого-либо намека на мои пол, записанный в паспорте.

Мама подготовилась к визиту в военкомат не менее основательно чем я. То, что она одела повергло меня просто в шок. Мама достала из шкафа свою старую военную форму. Шесть лет назад, когда мама развелась с отцом, мы переехали из военного городка под Плесецком в наш город. Работы в военном городке не было, и многие жены офицеров чтобы не сидеть дома устраивались на работу в военную часть, а так как для устройства на работу необходимо было вступить в ряды вооруженных сил СССР, многие жены офицеров становились военнослужащими, так же как и их мужья. Моя мама не стала исключением, но после развода с отцом она демобилизовалась. На «гражданку» она ушла в звании ефрейтора. И кстати до сих пор в шутку обижалась, когда её не поздравляли с 23 февраля. Мне всегда нравилось как на моей маме смотрелась военная форма. Но последний раз я видела её в форме еще в военном городке. И вот сегодня мама снова одела военную форму и взяла с собой на всякий случай военный билет. Я взяла с собой паспорт и повестку и вот в таком «боевом» виде мы и поехали в военкомат.

Когда мы подъехали к военкомату вокруг него стояли толпы призывников. Как и в любой компании подростков там стояли курили и матерились. Но на самой территории военкомата стояла идеальная тишина и порядок. Но только потом я поняла в чем дело. Оказывается из двери военкомата периодически выходил дежурный офицер и увидев хотя бы одного курящего призывника тут же отводил его в дежурную комнату, вручал в руки метлу и отправлял подметать плац. Отказывающихся он быстро одергивал резким окриком, грозя самыми страшными карами. Самой страшной из которых была отправка ближайшей командой в стройбат. Поэтому за воротами военкомата стоял идеальный порядок.

Мы зашли в здание военкомата. Мама поинтересовалась у дежурного офицера где можно найти городского военного комиссара подполковника Болотина? Дежурный отправил нас на второй этаж. А на первом этаже во всю проходила призывная комиссия. Толпы полуголых пацанов, в одних трусах, стояли возле раздевалок и кабинетов врачей. Они с интересом уставились на меня и на мою маму.

— Эй красотка? — Раздалось из толпы в мой адрес. — Ты тоже в армию? Иди к нам, будешь с нами лямку тянуть!

Толпа подростков заржала.

— А ну цыц! — Цыкнул на них дежурный офицер. — Кто тут свой рот открывает? Рот теперь будете открывать только по команде! Чтобы «ура» кричать!

Мы с мамой переглянулись и быстро пошли на второй этаж. Кабинет подполковника Болотина от коридора отделяла приемная, в которой сидел капитан.

Мы, постучавшись, зашли в приемную. Офицер с интересом посмотрел на нас.

— К подполковнику Болотину, — представилась мама.

— По какому вопросу? — поинтересовался капитан

— По вопросам призыва.

— Как о Вас доложить?

— Доложите ефрейтор Логунова.

На лице капитана выразилось изумление, и он нажав какую-то кнопку на аппарате селекторной связи сказал: «Товарищ подполковник, к вам ефрейтор Логунова по вопросам призыва.»

— Пропустите, — буркнул селектор.

Мама открыла дверь, и мы вошли.

— Разрешите товарищ подполковник? Ефрейтор Логунова.

— Входите, а дочка пусть подождет за дверью!

— Вы знаете, именно по её поводу я к Вам и пришла.

— Мне доложили, что вы по вопросам призыва?

— Именно!

— Хорошо пусть останется. Присаживайтесь товарищ ефрейтор, я Вас слушаю.

Подполковник отложил в сторону бумаги и уставился на нас. Мама села за стол напротив него, а я примостилась на самом дальнем от подполковника стуле.

— Товарищ подполковник, — начала мама

— Можно просто Борис Борисович, — перебил ее Болотин, — Я так понимаю Вы ефрейтор в запасе?

— Да, — ответила мама.

— Поэтому можете обращаться ко мне по имени отчеству — продолжил Борис Борисович, — так по вопросу чьего призыва вы хотели переговорить со мной?

— По вопросу призыва моей дочери или точнее моего сына.

На лице подполковника выразилось изумление.

— Я Вас не понял?!

— Понимаете товарищ подполковник, по паспорту это мой сын.

Лицо подполковника Болотина становилось все более рассерженным.

— Если у Вашей дочери ошибочно записал неверный пол, то Вы обратились не по адресу! Вам в паспортный стол!

Вы не поняли товарищ подполковник. — Мамин голос становился все более взволнованным. — На самом деле эта девушка мне не дочь, а сын!

Вот здесь я вряд ли смогу описать все те эмоции, которые отразились на лице подполковника Болотина. И его можно понять. За всю свою карьеру военного, Борису Борисовичу приходилось сталкиваться с разными случаями, особенно при проведении призыва. Но с таким, он явно столкнулся впервые. Возможно, он даже принял нас за сумасшедших, так как картина которую видели его глаза явно не вязалась с тем, что слышали его уши. Его глаза видели перед собой симпатичную женщину в форме ефрейтора ПВО, а рядом с этой женщиной молодую девушку. Но вот в его уши дошла информация, что он видит не женщину и молодую девушку, а женщину и молодого человека.

Пауза затянулась.

— Я Вас не понимаю, — наконец выдавил из себя Борис Борисович.

— Понимаете товарищ подполковник, мой сын с детства страдает транссексуализмом, и он ощущает себя женщиной. И его ощущения выразились теперь в тот внешний вид, который Вы сейчас видите.

Лицо подполковника выразило вдруг всю ненависть старого солдата к разнообразного рода извращенцам.

— Так вы хотите сказать что это не девушка?! Это парень?!

— Ну да! Просто с детства, она, то есть он страдает транссексуализмом. Он ощущает себя женщиной, хотя биологически он мужчина!

— Гермафродит что-ли? — выдавил из себя Борис Борисович.