Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Почему ты раньше не сказала?

Вопрос прозвучал неожиданно грубо. Она нервно поежилась и отстранилась от него.

— Ты бы все равно не поверил. — В голосе дрожала давняя обида.

— Еще бы… О господи, как глупо получилось!

Он сидел, сгорбившись, какой-то жалкий, сбитый с толку. Она замерла в ожидании. Наконец устало произнесла:

— А что это меняет?

— Глупая, все меняет! — Он порывисто встал и нервно заходил по комнате. — Я не святой, но у меня есть принципы, представь себе. Я не соблазняю невинных девочек.

При этих словах она только сильнее закуталась в его большой теплый халат. Голова не работала, не хотелось ни о чем думать. Как надоели все эти бесполезные разговоры. Какой смысл?

— Теперь все равно.

Он резко обернулся. Лицо исказилось в страдальческой усмешке.

— И все-таки я не верю.

От злости у нее перехватило дыхание.

— Ну и не надо. Я же сказала, теперь все равно.

— Не все равно. — Он подошел и осторожно присел на кровать. — Для меня не все равно.

Герда чувствовала на себе тревожный взгляд, но намеренно смотрела в другую сторону.

— Я думал, что ты… Когда мы здесь… Почему ты не сказала… Почему?

Она молчала. Он в отчаянии схватился за голову:

— Я и предположить не мог… Что ты девственница… Ты же была замужем… А как же Блэйз?

— Мы не жили вместе, — сквозь зубы процедила она, а потом злобно, как бы защищаясь, выкрикнула: — А что такое? Испугался, да?

— Нет, но… Даже не знаю, что и думать. — Он навзничь упал на постель и замолчал. На лице была такая неподдельная скорбь, что Герда даже немного испугалась.

— Никто никогда не знал, что мы не жили, — тихо начала она. — Понимаешь, Блэйз…

Он вдруг дотронулся до ее руки:

— Не надо ничего объяснять. Я…

Она отдернула руку. Почему-то сейчас прикосновение раздражало.

— Нет, выслушай. Мне нужно высказаться… Это я во всем виновата. Я даже не пыталась признаться тебе… Я не могла… Я любила тебя и тогда тоже. Хотела, чтобы ты любил меня, а не… — Дыхание пресеклось.

— Не надо, Герда. — Губы растянулись в вымученной улыбке. Он потянулся к пачке сигарет. Прикурил две и протянул одну Герде. — Расскажи мне о Блэйзе. Если хочешь, конечно. Если тебе станет легче.

Как ни странно, но впервые за все это время у нее действительно возникло непреодолимое желание все рассказать. И рассказать именно ему.

— Помнишь, ты как-то сказал, что думаешь, будто я вышла за Блэйза из жалости? Ну, так ты был прав. Да, конечно, звучит чудовищно, но тут еще кое-что… — Ее губы задрожали. — Не просто чтобы отделаться от Стюарта, потому что я действительно виновата в том, что с ним произошло…

Джордан поморщился:

— Герда, не надо о грустном.

Было понятно, что сейчас ему стыдно за несправедливые обвинения.

Спокойно, тихим ровным голосом Герда начала:

— Все произошло, когда заболела мама. Врачи говорили, что в ее состоянии наш климат неприемлем, и рекомендовали клинику в Швейцарии, чтобы потом еще долго долечиваться где-нибудь, где тепло и влажность воздуха пониженная. Мы получили направление, и я отвезла ее в Швейцарию. Там мы и познакомились с Блэйзом. Он лечился в той же клинике. Ему тогда удалили легкое, и у него было совсем плохо с сердцем. Он был так внимателен, любезен. Мама ужасно переживала и нервничала по поводу предстоящей операции. Она ведь до этого почти никогда серьезно не болела. Но Блэйз постоянно успокаивал ее, повторяя, что все будет нормально. Я переживала сначала, что мама совсем отчается и перестанет бороться, и боялась уезжать. И если бы не Блэйз… Без его поддержки она бы не выкарабкалась.

Где-то через шесть недель от нее пришло письмо. Она чувствовала себя гораздо лучше и вскорости собиралась на оздоровительный курорт куда-то недалеко от Тамина-Гордж, по-моему. Знаменитый курорт с минеральными водами. Там она встретила профессора Херца, и уже через несколько месяцев они поженились. Она осталась там жить. Они до сих пор друг в друге души не чают. — Герда замолчала с озадаченным видом, поняв, что ушла от темы. — Так вот, в том письме она сообщила, что Блэйз возвращается в Англию и хочет навестить меня. Он приехал, мы встретились, сходили в ресторан. Он рассказывал о маме, о себе. Рассказал, что он художник, дизайнер, довольно успешный. Он был гораздо старше меня и уже два года как вдовец. Когда мама вышла замуж и осталась жить за границей, мне надо было решить, переезжать к ним или жить самостоятельно. Они звали меня, но я сомневалась. Все советовали ехать. Только Блэйз говорил, что не надо, если я не хочу. Позже, когда я приехала к ним на каникулы, поняла, что Блэйз прав. Мне нечего было там делать. Они были так поглощены друг другом, я им только мешала. Профессор работал над переводом какой-то средневековой рукописи. А мама, представь себе, помогала ему, и довольно успешно. Она выглядела счастливой и довольной, и я решила, что можно спокойно возвращаться домой.

Как раз тогда, вернувшись в Англию, я и познакомилась со Стюартом. Блэйз как-то сразу отошел на задний план. Я тогда не сознавала, как эгоистично вела себя по отношению к нему. Несмотря ни на что, он всегда был готов помочь мне. А потом я узнала, что он смертельно болен. Было поражено второе легкое, и врачи говорили, что ему осталось не больше года.

Герда растерянно посмотрела на Джордана. Он приподнялся, наклонился вперед и осторожно взял у нее из рук нетронутую сигарету, уже наполовину истлевшую.

— И что было дальше?..

Она смахнула слезу, задумчиво посмотрела в окно и неохотно произнесла:

— Дальше ты знаешь. Я отказала Стюарту, потому что не любила его. Я была ужасно несчастна. А однажды Блэйз предложил мне выйти за него. Понимаешь, я была одна, в полной депрессии, а он единственный, кто меня понимал, кому я могла полностью довериться. Я знала, что он никогда не причинит мне зла.

Джордан заметил, что Герда специально тянет время и не говорит главного.

— А потом я поняла, что тоже люблю его и хочу за него замуж. Хочу заботиться о нем. — Она глубоко вздохнула. — Мы были счастливы, хотя знали, что это ненадолго. Иногда ему было очень плохо, но он держался молодцом, старался не показывать, как страдает. Так прошел год. Он чувствовал себя лучше, и мы уже начинали всерьез думать, что врачи ошиблись или произошло чудо. Судьба подарила нам еще почти год. А в прошлом декабре, как раз перед Рождеством, Блэйз умер. Мы… — Она едва сдерживала слезы. — Мы тогда собирались на выходные в Девон, но вдруг Блэйз почувствовал себя очень плохо. Он умер в больнице.

В комнате надолго воцарилось гнетущее молчание. Джордан встал, подошел к окну и, не оборачиваясь, задумчиво произнес:

— Да, спокойствие и несколько совместных счастливых воспоминаний. Все, что он тебе оставил.

Герда сначала не поняла, что он имеет в виду.

— Он был прекрасным человеком. Между нами не было ничего недосказанного. Я была для него другом, товарищем, помощником. Старалась хоть как-то скрасить его последние дни, а от него получала понимание и поддержку. Эти отношения… Это дано не каждому, и это главное в браке. Мы были настоящими мужем и женой.

Джордан повернулся с таким видом, будто собирался что-то сказать, но передумал. Голос звучал ровно, почти равнодушно:

— А если бы Блэйз жил еще долго, что бы ты делала?

— Ничего бы не делала! Боже, как жестоко! — яростно прошептала Герда.

Казалось, она вот-вот расплачется. Его присутствие становилось невыносимым. Она-то думала, Джордан все поймет и поверит. Открыла ему душу, а он растоптал ее доверие, надругался над ее чувствами. Удрученная и подавленная, единственное, чего она хотела сейчас, — не видеть его, остаться одной. Но Джордан, казалось, ничего не замечал. Он резко подошел к кровати и наклонился к ней. И вдруг впервые она увидела, какая мучительная борьба происходит в его душе. Выдали глаза, полные сомнения, раскаяния и нежности.

Неуверенно, увещевающим тоном он произнес:

31
{"b":"156853","o":1}