Почему я молчу, так давно замалчиваю

то, что давно уже официально известно и отрепетировано

в штабных учениях, в конце которых

мы, выжившие, станем в лучшем случае сносками внизу страницы.

Это провозглашенное право на превентивный удар,

который может уничтожить иранский народ,

закабалённый (его лидером) пустозвоном и

принуждённый горячо одобрять (политический курс),

только потому, что предполагается,

что там создаётся атомная бомба.

Но почему я запрещаю себе

назвать по имени ту страну,

которая уже несколько лет — в тайне —

наращивает ядерный потенциал

и это бесконтрольно, потому что

не допускает наблюдателей?

Всеобщее замалчивание этого факта,

которому и я подчинился моим молчанием,

я воспринимаю как тягостную ложь

и принуждение, неподчинение которому

чревато неотвратимым наказанием,

приговор «антисемитизм» всем хорошо знаком.

Но сейчас, потому что моя страна,

которой всё время напоминают

о былых преступлениях,

не имеющих себе равных,

и которой всё время приходится отвечать за них,

вновь и вновь, чисто из коммерческих соображений,

лицемерно, под видом возмещение ущерба,

поставляет в Израиль очередную подводную лодку,

рассчитанную на то, чтобы посылать уничтожающие

всё живое боеголовки

туда, где не доказано существование

хотя бы одной-единственной атомной бомбы,

но доказательством служит только страх,

Я говорю то, что необходимо сказать.

Но почему я молчал до сих пор?

Потому, что я считал, что моё немецкое происхождение,

покрытое несмываемым пятном,

запрещает этой открыто высказанной правдой

травмировать страну Израиль, перед которой я в таком долгу,

и (не откажусь) не забуду об этом никогда.

Почему же я пишу это только сейчас,

состарившись, последними чернилами:

Ядерная держава Израиль угрожает

и без того очень хрупкому миру во всём мире?

Потому что кто-то же должен сказать то,

что завтра уже может быть поздно сказать;

ещё и потому, что мы, немцы, уже достаточно отягощённые

(коллективной виной), рискуем стать виновниками нового

преступления, и можно предвидеть, отчего

наше соучастие в преступлении уже никакими привычными

отговорками будет не искупить.

И признаюсь: больше я не буду молчать,

потому что устал от лицемерия Запада,

к тому же есть надежда,

что многие освободятся от молчания,

призовут виновников этой реально видимой опасности

к отказу от насилия и

одновременно настоят на том,

чтобы правительствами обеих сторон был разрешён

неограниченный и постоянный контроль за израильским

ядерным потенциалом и за иранскими атомными объектами

со стороны международной общественности.

Только так можно помочь израильтянам и палестинцам,

более того, всем тем людям, которые бок о бок

живут в этом регионе, оккупированном безумием,

враждуя друг с другом.

И в конечном итоге, (помочь) и нам тоже.