Она остро ощущала, как он двигался внутри, затем начал приподнимать ее, чтобы увеличить амплитуду колебаний.

— Подожди. — Его руки стискивали ее бедра.

— Нет, — она сопротивлялась его рукам.

— Еще минуту, — спокойным голосом сказал Этьен, так, как будто он не был внутри нее, как будто она не таяла у него на бедрах, как будто он мог предложить чтото лучшее, если она подождет.

Она не могла двигаться, руки Этьена удерживали ее. Глаза Дейзи закрылись, она находилась в полном изнеможении, поскольку тело было разогрето его стараниями, как августовским солнцем. Он отпустил руки, медленно, проверяя, не начала ли она двигаться, и, когда убедился в этом, развязал тонкую прозрачную ленту у нее на шее — пеньюар полностью накрыл ее, скользнув по корсету и мягкой плоти ее бедер.

— Тебе нравится это? — спросил он, лаская ее соски и приподнимая разгоряченную женщину еще выше на своих коленях.

Ее «да» прозвучало почти беззвучно, с чуть слышным рыданием.

— Я доволен, — сказал он.-Ты хочешь сейчас кончить? — прошептал он, начиная снова приподнимать ее в медленном темпе.

На мгновение она потеряла дар речи, но он чувствовал ее состояние и, запустив пальцы в шелк ее волос, лизал ей соски, каждый раз на мгновение задерживаясь в высшей точке подъема. Он продолжал это делать, пока она не задрожала в исступленных конвульсиях.

Этьен поправил ей волосы и нежно поцеловал. Его нежные руки, поглаживая, успокаивали ее возбуждение.

Это было, он знал, частично данью обстоятельствам. Для женщин, подобных Дейзи, недели воздержания были стимулом к жадному наслаждению. Но миндальное молоко, очевидно, тоже повысило эротичность Дейзи. Когдато давно герцог уже был удивлен его действием, когда Луи первый раз предложил ему выпить его от усталости.

— Я люблю тебя, — сказала Дейзи, уткнувшись ему в плечо.

— И я люблю тебя, — ответил герцог, не задумываясь. Его земной рай был возможен только с этой красивой темноволосой темпераментной женщиной, понастоящему захватившей его сердце.

— Я постараюсь сделать тебя счастливым, — сказала она, приподняв голову.

— Ты уже сделала…

Она наслаждалась его нежностью, его страстью, ей бесконечно нравилась его дразнящая улыбка. Повторится ли эта улыбка в их ребенке? А если родится девочка, Этьен будет недоволен? Некоторым мужчинам не нравится, когда появляется девочка.

— Ты хочешь мальчика или девочку?

— Кого хочешь ты? — переспросил он, укладывая ее на подушки.

— Обоих.

— Прекрасно. Кроме того, следующий ребенок может оказаться другого пола.

— Этьен, я хочу запереть тебя на замок, чтобы ты не мог убегать от меня в Париж, — сказала Дейзи, лежа в пене желтого шелка. — Так что у нас будет много детей.

— Поехали вместе с тобой в Париж, будем делать детей и там. Но мне нравится и в Монтане, — быстро добавил он, увидев беспокойство в ее глазах.

— Ты еще не видел здесь многого, но спасибо, — ответила Дейзи с благодарной улыбкой, догадываясь, что он пытается успокоить ее опасения.

— Ты здесь, и этого достаточно. Жюстен займется бизнесом, так что я согласен быть запертым для твоего удовольствия.

— Интересная идея. Так ты принимаешь мое предложение?

Он усмехнулся.

— Вероятно.

Она вспомнила старую гаремную кровать на яхте.

— Вероятно, нет — ты это имеешь в виду? — Я стал дипломатом с нашей первой ночи. Ньюпорт не в счет. — Он широко улыбнулся.

— Мы не слишком много с тобой говорили, боюсь, что мы еще мало знаем друг друга.

Зато этой ночью в промежутках между любовными играми они все время говорили. Лежали на кушетке перед камином или на большой кровати в полнейшем беспорядке и обсуждали их будущее и будущее их ребенка, их надежды, мечты, их любовь.

Оба, сугубо рациональные, порой циничные по отношению к этому миру, были согласны с тем, что духи, шаманы или неизвестные боги чудом соединили их в тот вечер у Аделаиды.

— Ты мне не понравился, когда мы встретились, — сказала Дейзи, тесно прижимаясь к его мускулистому телу.

— Ты мне тоже, — усмехаясь, сказал Этьен, лежа на заложенных за голову руках, — но тогда я не искал в женщине близкого человека, друга. Но привлекательной я тебя считал с первой минуты, как увидел. Ты очень красива.

— Тогда мы должны благодарить твою сексуальную распущенность за то, что сейчас вместе. — Взгляд Дейзи был почти кокетлив.

— Нужно поблагодарить еще и барона, который сломал ногу во время игры в поло, а также настойчивость Валентина. Я раза три категорически отказывался, прежде чем согласился прийти к нему на обед. Я тогда не часто обедал у друзей.

— Почему? — Она пошевелилась, и это моментально отвлекло его. Он опять хотел ее. Не опять — всегда, подумал он.

— Расскажи мне, — допытывалась она, желая узнать больше о человеке, ставшим для нее всем.

Она была так настойчива в своем любопытстве, что он стал более осторожным в выборе слов. Что он должен ей рассказать? Обед в компании благопристойных семейных пар был слишком скучен для него в те времена. Он предпочитал более веселую компанию и откровенный флирт, без долгих предварительных бесед между блюдами в качестве прелюдии.

— Дома у меня был превосходный повар, — сказал он, говоря по сути правду, но уклоняясь от истинных причин. — В клубах, где я иногда обедал, имелись прекрасные винные подвалы, а чинные беседы за семейными обедами надоели мне. В основном это были светские сплетни.

— Ты обедал один? — Она представила его в уединенной столовой за длиннейшим столом.

— Не всегда, — ответил он, понимая, что начинает кривить душой. Обычно это была шумная компания из друзей и красивых женщин в закрытых залах фешенебельных ресторанов. — Не спрашивай, дорогая. Это было так давно, — сказал герцог, ощущая неловкость.

— О! — Дейзи внезапно поняла, что его рассказ не совсем соответствовал действительности. — Но теперь ты любишь меня, — сказала она осторожно.

— Ты не представляешь насколько, — прошептал он, вынимая руки изза головы и проводя ими вдоль ее спины. — С тобой я чувствую себя удивительно молодым, способным на любое безумство. Я согласен даже бросить поло, если ты попросишь, — улыбаясь сказал он.

Его улыбка согревала ее. Да, они будут идти по жизни одной дорогой.

— Я буду любить тебя до конца жизни, — прошептала она.

— До конца жизни… — пообещал он.

Услышав шум открывающейся двери, Дейзи лениво открыла глаза.

— Который час? — спросила она.

Комната была в полумраке, тяжелые шторы закрывали окна, так что фигура Этьена смутно различалась на фоне двери.

— Ты уже одет?

— Уже одиннадцать.

— Так много? — Дейзи с приятными воспоминаниями о вчерашнем дне с удовольствием потянулась на мягких подушках.

— Не слишком много, — сказал Этьен, подойдя ближе к кровати. — Ты хорошо отдохнула?

Он прекрасно выглядел, поутреннему свежий, в белой рубашке и замшевых брюках, и только ботинки для езды верхом были покрыты пылью. Этьен наклонился и поцеловал ее.

— Я не спала так долго очень давно.

— С Парижа?

Она улыбнулась, убирая волосы со лба.

— Ты всегда не даешь мне заснуть допоздна.

— Насколько я помню, — сказал он хитро, — это ты говорила: «Только еще раз». Отрицать было бесполезно.

— Я не слышала от тебя жалоб, — произнесла она кротко.

— Напротив, я тебе очень благодарен.

— Тогда ты не будешь возражать, если я тебя кое о чем спрошу?

Он поднял бровь.

— Пожалуйста.

— Успеем ли мы сегодня коечто купить?

— И это твой вопрос?

— Нет, только часть.

— Полагаю, что да. Ну и ?

— Потом, я думаю, мы можем заняться любовью.

— Я думаю, — сказал он с улыбкой, расстегивая рубашку, — что некоторые вопросы решаются довольно просто.

— Но не все?

— Я решил заниматься своими делами, пока ты спишь. Он бросил рубашку на спинку кровати.

— Хорошо, и будешь все время со мной, когда я не сплю, будешь меня развлекать.