Вместе со всеми Логин вернулся в беседку. Расселись по скамейкам. Логину казалось, что всем скучно и что все притворяются, что им хорошо.

Биншток вполголоса рассказывал что-то Нете, должно быть, смешное: он улыбался очень убедительно и даже иногда похихикивал и пофыркивал. Нета смеялась и, когда на нее не глядели, подносила руки к щекам: Логину удалось подметить, что она пощипывает щеки, чтоб не быть бледною. На ней и шляпа с широкими полями на розовой подкладке, чтобы лицо было в розовой тени.

Гомзин развлекал Анну рассказами на общеармейский лад. Он повернулся к ней всем корпусом с необычайною любезностью. Прекрасные гарнизонные зубы его отлично блестели.

Мотовилов опирался сложенными ладонями на серебряный набалдашник трости, которую он поставил между раздвинутыми ногами, и медлительно рассказывал Логину случаи, которые должны были доказать, что он — всеми уважаемый местный деятель и что его труды уж так полезны обществу, что и сказать нельзя. Логин в соответствующих местах делал приличные случаю замечания, почти машинально. Он спрашивал себя: неужели Анне интересны россказни Гомзина? Она разговаривает с ним так, как будто это доставляет ей удовольствие.

«Гарнизонный воин, — думал Логин, — просто глуп и очень доволен собою. Он воображает, что его мундир и его любезность неотразимо-очаровательны. Ей следовало бы дать ему понять, что он — фофан, да и то резервный».

Ему было досадно. Аннино платье из легкой ткани блеклого зеленовато-желтого цвета, с поясом светлой кожи, не нравилось ему. Белые отвороты корсажа казались ему слишком большими, перья на шляпе слишком желтыми и широкими и бант палевых лент на мелочно-белой ручке красного легкого зонтика слишком пышным, в несоответствии с тонкими ремнями ее сандалий, надетых на голые ноги.

Мотовилов догадывался, что Логин слушает недостаточно внимательно. Это Мотовилов относил к легкомыслию и вольнодумству Логина и удваивал обычную внушительность интонаций и лица.

— Василий Маркович, — сказала Нета, когда Мотовилов приостановился в своих рассказах, — я слышала, что вы устраиваете здесь общество, благотворительное, — правда это?

— А от кого, позвольте узнать, вы это слышали?

— Вот Иван Константиныч говорит.

— Да-с, — с любезнейшею улыбкою подтвердил Биншток, — сейчас у меня был Шестов и просвещал меня на этот счет.

— Это ужасно, ужасно хорошо, благотворительное общество! — залепетала Нета. — У нас так много бедных, а мы будем им помогать, — восхитительно!

Взмахивала красивыми ручками. Биншток глядел на нее с восхищением. Логин начал было:

— Не то чтобы благотворительное…

— Да, да, я все прекрасно поняла, — перебила Нета, — им не даром будут помогать, а чтоб они работали. Они могут плести благотворительные корзинки.

— Или собирать благотворительные грибы, — прибавила Анна улыбаясь.

— Да, да, грибы, или тоже ягоды можно. Мотовилов постучал золотым перстнем по набалдашнику трости и внушительно заговорил:

— Благотворительность, конечно, святое дело. Все мы обязаны помогать неимущему, — по мере средств. Истинные христиане так и делают, я уверен в этом. Кто решится отказать в куске хлеба человеку честному, но по несчастию или по слабости обедневшему и протягивающему руку со слезами на глазах? Надо иметь слишком жестокое сердце, чтобы думать только о себе. Но самое лучшее — благотворить так, чтобы левая рука не знала, что делает правая. Общественная же благотворительность-дело очень трудное и даже, позволю себе так выразиться, деликатное, — требует, во-первых, большой опытности, во-вторых, знания местных условий, вообще, очень многого.

— Совершенно верно изволили сказать, — угодливо подтвердил Гомзин и повернул к Мотовилову свои восхитительно оскаленные зубы и почтительно склоненный стан, — и опытность, и знание местных условий, и, главным образом, влиятельное положение в обществе.

Мотовилов важно наклонил голову.

— Да, именно, влияние на общество. Именно это я и хотел сказать.

— Влияние на общество, — подхватил Гомзин и взвизгнул от подобострастия.

— Вот возьмем, например, нашу общедоступную столовую, — продолжал Мотовилов, — мы ее устроили на практических началах, и она оказалась настоящим благодеянием.

Логин знал эту столовую, которую устроили при городской богадельне скучающие дамы нашего города и в которой ежедневно кормили десятка полтора нищенок по протекции тех же дам. Он сказал улыбаясь:

— Тут недоразумение маленькое. Я и не мечтал посягать на благотворительность и на другие добродетели: где уж мне, конечно! — человек я грешный, да мне и не по средствам. Дело проще.

Принялся объяснять замысел. Мотовилов слушал со строгим вниманием. Говорил Логин вяло и кратко, словно нехотя. Неприятно было распространяться о своих планах перед Мотовиловым.

Анна внимательно смотрела на Логин а. Ее брови слегка сдвинулись, словно она старалась понять какую-то свою думу. Нета была разочарована и досадливо покусывала тонкие губы. Упрекнула Бинштока:

— Что ж вы мне вовсе не так рассказали?

— Я и сам сначала так понял. Да признаться, я не очень внимательно слушал Шестова: работал днем, голова разболелась, хотелось погулять, а тут он пришел, — скандал!

Анна обняла Нету и со смехом сказала:

— Ах ты, благотворительница! Вот подожди, мы зимой опять устроим живые картины в пользу бедных, а пока подежурь в неделю разок в благотворительной столовой, — старушки тебе ручки целуют, королевишной тебя называют.

Логину было досадно, что Анна забавлялась и тем, как понял Биншток слова Шестова, и тем, как отнеслись к этому Нета и Мотовилов. Он чувствовал в ее настроении еще что-то, что было вызвано вялостью его слов: это выдавало тихое постукивание ее сандалии по полу беседки.

— Не берусь судить об удобоисполнимости вашего проекта, — сказал Мотовилов с удвоенною внушительностью, — конечно, в теории все это хорошо, но на практике-другое дело. Осмелюсь только заметить, что вы рискуете встретиться вот с какою неприятностью: чем вы гарантированы от вторжения в ваше общество растлевающего элемента, лентяев и тунеядцев, которые только о том и думают, чтобы поменьше работать и побольше получать? Такие трутни, если и будут работать, так плохо.

— Если бы меня, например, — беззаботно заметил Биншток, — кормили, и одевали, и вообще содержали так, без денег, за здорово живешь, разве я стал бы работать? Скажите, пожалуйста, с какой стати?

— А вы обо всех по себе не судите, — стремительно вмешалась в разговор Ната.

Это вышло неожиданно и резко. Ната густо покраснела, когда все на нее посмотрели. Все засмеялись, Логин сдержанно улыбнулся. Анна ласково глядела на Нату и думала:

«Бедная птичка, у тебя не будет крыльев».

— Вы, конечно, правы, Ната, — сказал Логин, — городские жители не должны об этом судить по себе: мы привыкли к рее сеянной жизни, и превосходно обходимся без работы. А рабочему человеку без дела — смерть.

— Нет, — возразил Мотовилов, — без дела он, так в кабак пойдет последние гроши пропивать.

Анна спокойно взглянула на него. Ее губы презрительно дрогнули. Перевела ясные глада на Логина, — и вдруг не захотелось ему спорить с Мотовиловым. Он сообразил, что и невыгодно иметь Мотовилова против себя в замышляемом деле; проныра, — забежит, повредит. Сказал:

— Но я, впрочем, согласен с вашим мнением, Алексей Степаныч. Это, конечно, следует предвидеть.

— Да-с, непременно, — самодовольно заговорил Мотовилов. — Дело надо держать в руках. Без хозяина нельзя. Мы, русские, не можем жить без руководства. И — вы меня извините, — я вам позволю еще посоветовать, как человек опытный, поживший на свете немало, — если, конечно, вам угодно будет выслушать.

— С глубочайшей признательностью выслушаю ваш совет, — сказал Логин с любезною улыбкою. Но чувствовал-накипает досада.

— Вы, конечно, помните изречение баснописца: «с разбором выбирай друзей»? — спросил Мотовилов с выражением глубокой мудрости на хитром лице.