— Жаль, у меня нет двадцати пяти долларов, — посетовал Бэрри. — Ребята никогда не дают мне денег.

— Ну, ты сыт, одет, так ведь? — сказала Пинки. — Это, в конце концов, главное.

Он отдал ей чашку и блюдце, и она поставила их на полочку рядом с чайником. Затем снова взялась за вязанье.

— Я бы с удовольствием показала тебе моих внуков, — продолжала Пинки. — Очень славные мальчишки. Дома у меня фотографии всего семейства. Дочки — слава богу — замужем, а у Дэвида — это сын — большая бензоколонка в Виннипеге.

— Значит, из них никто не пошел в актеры? — спросил Бэрри.

— Ой нет, — сказала Пинки. — Они все хорошо устроились.

А в ресторане ребята уже начали беспокоиться. Японочка все смотрела на часы и зевала; корейские акробаты выпили все шампанское.

— Чего-то там Бэрри долго треплется с Мэй, — сказал Элф. — Пэт, сходи-ка, вытащи его из будки.

Пэт отпихнул блондинку, заснувшую у него на плече, и через вращающуюся дверь пошел к телефонной будке. Несколько минут спустя он вернулся, и вид у него был озабоченный.

— Бэрри там нет, — сказал он. — Телефонист говорит, что уже минут пятнадцать, как они кончили разговаривать. И в уборной его тоже нет.

— Может, в машине? — предположил Кен. — Спорю на что угодно, что он устроился там на заднем сиденье и спит.

Пэт пошел на стоянку, и Слип отправился с ним. Нельзя же, чтобы у Бэрри растрепались волосы или помялся костюм, если рядом с ним нет Слипа, который тут же все и исправит. Не прошло и пяти минут, как они вернулись в ресторан; оба были какие-то встопорщенные.

— Нет там Бэрри, — сказал Пэт. — Ни в нашей машине, ни в какой другой. Сторож на стоянке его не видел. И швейцар тоже не видел.

У японки на лице впервые проявился какой-то интерес. Она взяла сигарету, предложенную одним из ямайских борцов.

— Знаете что, мистер Бернелл, — сказала она Элфу. — Бэрри Джинз от вас просто сбежал.

— Точно, — согласился борец. — А звонок — для отвода глаз. Пойдемте его искать все вместе. Надо прочесать город.

Элф встал, и все ребята поднялись вслед за ним. Метрдотель ринулся к их столику, но Элф отмахнулся.

— Нет, шампанского нам больше не нужно, — сказал он. — Мы уходим. Счет пошлете в «Джигентик Энтерпрайзис». Спасибо… да, мистер Джинз прекрасно провел время. Двинулись, ребята.

Все направились к машине, а девицы вместе с борцами и акробатами остались стоять на ступеньках «Серебряной туфельки». Их вечер или то, что от него осталось, тоже оплатила фирма. А ребята мчались по шоссе к дому, где — как утверждал Кен — они наверняка найдут Опасного мужчину.

— Знаете что, — сказал Боб. — Мэй нас ему заложила. Она по телефону сказала, чтобы он ехал домой спатеньки.

— А как он доберется до дому? — спросил Элф. — У него же нет денег на такси.

— Может, пешком, — предложил Боб. — Точно, пешком.

— Бэрри за всю жизнь не прошел и пяти ярдов, — сказал Слип. — Пройдет пять ярдов, и у него тут же колет в боку.

— А вдруг его похитили! — сказал Кен. — Господи, а если какие-нибудь подонки украли Опасного мужчину!

— Ну что ж, — сказал Бим, — тогда ему не придется завтра выходить на площадку. А я могу выйти вместо него.

Кен велел Биму заткнуться. Положение было слишком серьезным. Если Бэрри Джинза похитили — гореть всему Голливуду синим пламенем. Нужно будет звонить в Госдепартамент, в Вашингтон, фэбээровцам придется задержать все рейсы.

— Погодите, погодите, — сказал Элф. — Посмотрим, может, он спит себе дома преспокойненько.

Они влетели на подъездную аллею, подкатили к дому и разбудили перепуганного управляющего. Все комнаты обшарили, но никаких следов Опасного мужчины не обнаружилось. Тогда Пэт позвонил в загородный клуб Мэй. Говорил он осторожно, чтобы не растревожить ее. Просто сказал, что они уже дома, и что Бэрри как-то притих, и что они с ребятами подумали, может, это она его чем-то расстроила.

Голос у Мэй был какой-то странный, приглушенный, как будто она только что плакала.

— Я вам поверила, — говорила она. — Думала, вы за ним присмотрите. А вы взяли и повезли его на Пончо-Бич.

— Мэй, подожди… — начал Пэт, но Мэй уже повесила трубку, а потом к ней было не прозвониться.

— Есть что-нибудь новое? — начали спрашивать ребята, когда он швырнул трубку на рычаг.

— Обиделась Мэй, вот и все новости, — сказал Пэт.

— На что это она обиделась? — спросил Кен.

— Да на то, что мы возили Бэрри на Пончо-Бич.

Они вернулись к машине, каждый со своей идеей, что делать дальше. Боб считал, что нужно сейчас же звонить в ФБР, но Элф возразил, что, если ФБР хоть что-нибудь пронюхает, сразу же пойдет звон по всему побережью про уровень «G».

— Разве эти типы хоть что-нибудь могут держать в секрете? — говорил он. — Вот если убедимся, что не сможем доставить Бэрри завтра в восемь на студию, тогда и обратимся к ним.

— Завтра? — сказал Слип. — Сейчас половина второго. У нас всего семь часов.

Они сели в машину и двинулись по направлению к городу.

— У меня идея, — сказал Боб. — Я думаю, он сел на попутку и поехал на Пончо-Бич. Ясно, что он придуривался, будто ему все это неинтересно. Пари держу, что он поехал еще раз взглянуть, что там ребятишки выделывают.

— Боб прав, — сказал Пэт. — В два часа весь пляж освещают, и они танцуют «Танец с перьями» при неоновом свете. Без нас там Бэрри небезопасно находиться.

Кен развернулся и выехал на дорогу, ведущую на Пончо-Бич.

— Не знаю, — засомневался Элф. — Что-то мне не верится. Ни черта эти штучки на него не подействовали. А вот когда мы смотрели шоу, тут мне показалось, что он забеспокоился. Я почувствовал, как он заерзал. Я ведь сидел рядом с ним в ложе. Если он где и есть, так это в казино на Пончо-Бич смотрит представление.

— Сходим и туда и туда, — предложил Кен. — Сначала на пляж, потом в казино. Сколько на это уйдет времени?

— По-моему, они закрываются в пять, — сказал Слип. — У них там столько всего, что раньше пяти не управиться.

Кен прибавил газу, и машина понеслась по направлению к Пончо-Бич.

После того как компания Бэрри Джинза покинула «Серебряную туфельку», веселье в ней кончилось. Что за интерес танцевать или просто сидеть в ресторане, когда все знаменитости ушли? Люди поэнергичнее отправились домой спать, а те, что вечно без сил, поехали на Пончо-Бич. В половине третьего оркестр свернулся, со столов прибрали, часть люстр погасили. Телефонист тоже уснул. И никто не обратил внимания, что в дамской комнате еще горит свет. Все уже разошлись по домам, и вход в туалет был закрыт портьерами, поэтому Бэрри смог выйти из каморки уборщицы. Он сидел возле туалетного столика, положив на него ноги, и пил горячее молоко. Пинки ходила с тряпкой в руках, прибираясь и приводя все в порядок к завтрашнему вечеру.

— А эту историю с булочками я забыла, — говорила она. — Помню только, что ты всегда выковыривал из моих булочек цукаты, а вот как мы спорили, что ты съешь десять штук за раз, не помню.

— Я съел двенадцать, — сказал он. — И меня тошнило.

— Жалко, что ты от них не потолстел, — сказала Пинки. — Ты всегда был тощий. И сейчас тоже.

Она отжала тряпку, расставила швабры и веники, потом подошла к вешалке, прикрытой занавеской, и достала пальто и косынку.

— Который час? — спросил Бэрри.

— Почти четыре, — сказала она. — Мы столько проболтали. Утром я с ног буду валиться.

— Извини, — сказал Бэрри. — Это я тебя продержал. Извини.

Он спустил ноги со стола и поднялся.

— Я тебя провожу, — сказал он. — Как раньше.

Пинки надевала косынку перед зеркалом. Завязала ее под подбородком и взяла сумочку.

— Прямо не знаю, — сказала она. — Хорошо ли будет, если увидят, как я выхожу с тобой из служебного помещения. Меня могут прогнать.

— А ты выйдешь первая, — предложил он. — Ты выйдешь, а я подожду здесь и потом тихонечко выйду следом.

Она, казалось, была в нерешительности и бормотала что-то насчет своей репутации.