Аликс мгновение колебалась, хотя знала, что не должна поддаваться, поэтому произнесла:

— Простите…

— Жаль, — сказал он и протянул ей руку.

Молча она проводила его до дверей и проследила взглядом, когда автомобиль скроется за углом. Пройдя по пустынному холлу и отозвавшимся глухим эхом ступенькам, она удивлялась, почему не чувствует сейчас, казалось бы, долгожданного облегчения, а лишь полное, неотвратимое одиночество. И слово «сочувствие» еще долго звучало у нее в мозгу.

Сочувствовать? Это кому же? Чужим людям? С какой стати? Она не собиралась им сочувствовать, и никогда бы до этого не дошло… Тогда почему же ей казалось, что она уже почти готова к этому? На этот вопрос Аликс не могла найти ответа.

Прошло несколько дней, и Аликс была немало удивлена, что Микеле сдержал слово и больше не беспокоил ее. Он так невозмутимо воспринял ее отказ, что ей даже показалось, что он ее недопонял. Но как бы там ни было, он больше не появлялся, а к Карло она больше не наведывалась. Инцидент исчерпан, сказала она себе, хотя ей и было интересно, как он теперь выпутается.

А тем временем на нее навалились собственные проблемы. Новую работу найти так и не удалось, а за день до отъезда из пансиона ее постиг новый удар. Подысканная ею квартира оказалась занята — прежний жилец в последний момент передумал съезжать, и Аликс поняла, что ей попросту некуда деться.

Теперь вместо поисков работы предстояло заняться поисками жилья. Договор с пансионом закончился, и ей необходимо было найти себе временное пристанище. Последняя задача была не такой уж трудной, зато квартиру было действительно жаль. Разложив на столе газету с объявлениями и вооружившись ручкой, она принялась изучать ее, когда в дверях раздался голос коридорного:

— Синьорина, к вам посетитель. Синьор Париджи.

«Микеле! Все-таки явился!» — подумала Аликс, но когда коридорный посторонился, она увидела на пороге Леоне Париджи.

Аликс медленно встала, устремив на него изумленный взгляд, а он с присущим ему высокомерием протянул ей руку.

— Добрый день, синьорина, — сказал он и, приняв ее приглашение, сел.

Аликс тоже села. Он достал золоченый портсигар.

— Хотите? Не курите? Тогда позвольте, я закурю? — Он щелкнул зажигалкой. — Прошу прощенья, синьорина, за то, что ввел вас в минутное заблуждение — вы ведь подумали, что пожаловал мой брат? Или вы не ждали Микеле?

— Микеле? Нет… То есть… — Аликс смутилась, не зная, что сказать.

— Значит, сегодня нет? Тогда когда же?

— Не знаю… Я, право… — Аликс не знала, в чем Микеле успел сознаться дома за это время, поэтому предпочла отвечать уклончиво. — А почему вы спрашиваете, синьор?

— Хотите сказать: «Вам-то что за дело?» И будете правы. Мне бы полагалась хорошая отповедь, если бы… ну, скажем, если бы отношения между вами и Микеле действительно были такими, какими вы пытались их представить в своем недавнем спектакле. Но ведь на самом деле они вовсе не таковы. Верно? Это была всего лишь плохо отрепетированная игра. Вы согласны?

Аликс покраснела:

— Вы имеете в виду, что Микеле признался? Ну что ж, я рада…

Леоне покачал головой:

— Не спешите радоваться — Микеле пока еще ни в чем не признался и до сих пор даже не почтил нас своим посещением.

— Тогда как же вам стало все известно?

Он пожал плечами:

— Из того, что заметил. Вы не могли скрыть смущения, а он пытался ответить на каждый затруднительный для вас вопрос. Кроме того, я совершенно случайно узнал, что здание Английского клуба закрыли на ремонт как раз тогда, когда вы якобы познакомились там. А в остальном далеко не секрет, что Микеле, попав в очередной переплет, сначала делает глупости, а потом думает. Учитывая все это, не составило труда догадаться, что мы явились зрителями разыгранного спектакля, — мягко заключил Леоне.

— Хорошо. Но в таком случае вы, быть может, угадали и причину?

— Думаю, да. Насколько я понимаю, ему необходимо было выпутаться из весьма неприятной истории, оскандалившей нас перед друзьями и доставившей его матери сильное волнение. Вот он и придумал вас, для вящей убедительности представив вас пред наши очи и надеясь, что мы примем все за чистую монету.

— Да, примерно так и было. За исключением лишь того, что эта история, как он утверждает, уже исчерпала себя.

— Я был бы рад, если бы это было так. А между тем, — тяжелый взгляд, который Аликс уже встречала в ресторане, снова обрушился на нее, — он сделал хороший выбор. Вы сыграли свою роль достаточно убедительно — очаровали мою мачеху и почти провели меня. Но поскольку это была всего лишь роль, то позвольте поинтересоваться: за какое вознаграждение вы ее исполнили? Что предлагал вам Микеле: деньги, услуги? Или, быть может, вы сделали это, как говорят у вас в Англии, «за хорошие глазки»?

Аликс задохнулась от возмущения:

— Ни за что из того, что вы перечислили, синьор!

— Тогда, быть может, из любви?

— Тогда уж скорее, как вы изволили выразиться, «за просто так».

Леоне улыбнулся:

— Я так не говорил. Ну да бог с ним. Стало быть, ни один из мотивов вы не признаете? И к тому же не имели представления о тщетности этой затеи?

— Нет, я понимала, что это глупый обман, который может тянуться до бесконечности, и сказала об этом Микеле.

— И все же позволили ему втянуть вас в этот обман?

— Я осознала, что уже втянута. — Аликс сама не понимала, инстинктивно ли пытается защитить Микеле или из гордости не признает перед Леоне, что обнаружила обман слишком поздно. — Но после знакомства с вашей семьей я сказала Микеле, что не намерена дальше участвовать в игре, — прибавила она. — Больше я с ним не увижусь.

— Хм, вот уж поистине чисто женское решение вопроса! — заметил Леоне. — Стало быть, предпочитаете удалиться и предоставляете ему выпутываться самому?

— В конце концов, это его проблема!

— Да, но возникла она при вашем содействии, следовательно, отчасти является и вашей. Впрочем, уже не только вашей и его, а и моей тоже.

— Вашей?!

— Да, моей. Вы даже не догадываетесь, синьорина, но я обратился к вам лишь для того, чтобы убедиться в том, в чем, в сущности, никогда и не сомневался. Нет, Микеле разыграл свой спектакль вполне убедительно. Вы подыграли ему, как могли. Но теперь я хочу использовать его во благо и посмотреть, что из этого получится.

— Что значит «получится»?

Леоне невозмутимо продолжал:

— Я хочу, чтобы вы доиграли до того момента, когда мать Микеле безо всякого огорчения воспримет известие о том, что ваш так называемый роман исчерпал себя, чего в настоящий момент она вынести не способна. Если вы не понимаете, о чем идет речь, то я скажу. Сейчас она почти на грани нервного истощения.

— Да, Микеле говорил, и мне действительно очень жаль, — призналась Аликс. — Но даже ради нее я не могу сделать то, о чем вы просите. Я… просто не могу сделать этого — у меня не получится!

— Совсем недавно у вас вполне убедительно получилось.

— Вы же сказали, что мне не удалось провести вас!

— Не удалось, потому что не я был жертвой этого обмана. Зато моя мачеха, всей душой переживая за Микеле, вполне поверила вам. Уверяю вас, я был бы вам союзником, а никак не врагом. Наши будущие встречи…

— Да не будет никаких «будущих встреч»! Все кончено.

Взгляд Леоне сделался жестким.

— Тогда не надо было начинать, синьорина! А уж коль начало игре положено, то она будет продолжаться до тех пор, пока я не сочту возможным положить ей конец. Цель в данном случае оправдывает средства. Для меня главное — поправить плачевное состояние мачехи, а если возникнут проблемы, мы их решим. Она ждет, когда Микеле привезет вас на виллу, и ему следует сделать это как можно скорее.

Аликс поняла, что попалась в ловушку.

— Да нет же, я не могу! В конце концов, у меня скоро попросту не будет времени, потому что я найду работу!

— Работу?! Вы думаете о том, чтобы найти работу после смерти вашего отца?