— Неудивительно при такой погоде, — заметил он сухо, — что меня поражает, так это то, что такой опытный моряк, как Альтея, рискнула отправиться в такое время, — она же видела, что приближается шквал, и понимала, какую опасность собой несет.

Она заметила, что он говорит о сестре в прошедшем времени.

— Все произошло так внезапно, — сказала она ему, — только что море было спокойным и тут же разбушевалось наверное, она надеялась проскочить.

— Вы уверены, что она направлялась именно сюда?

— Нет, но похоже на то. Она говорила, что это ее любимое убежище. — И Чармиэн поведала все, что знала от Альтеи про пещеру и ее прогулки сюда.

— Вы думаете, она взяла того парня с собой? — спросил он.

— Да, наверное.

— Да это сумасбродство в ее духе; не подумать ни о приличиях, ни просто о здравом смысле. — Он приподнялся и посмотрел в иллюминатор. Я знаю эту пещеру. Вот кончится дождь, и я пойду, посмотрю, может, по счастью, она там.

Девушка тоже поглядела в иллюминатор — вдали очень смутно вырисовывались горы на фоне только что родившегося рассвета; затем опять набежала туча, и снова все потемнело от дождя. Она обернулась к Алексу и спросила нерешительно:

— Вы… вы уходите?

— Да. Там есть тропинка в гору, довольно крутая, но я пройду.

Ее вдруг охватил страх остаться в одиночестве в этом пустынном месте.

— Не уходите, не оставляйте меня. Вдруг вы упадете.

— Не упаду.

— А вдруг. — И у нее перед глазами возникла жуткая картина: его поверженное тело и она сама, беспомощная, рядом. — Пожалуйста, Алекс, не уходите, — взмолилась она, мне страшно одной. Если Альтея там, наверху, — с ней все в порядке, а если ее там нет, то и идти незачем.

Под впечатлением от всего происшедшего она стала тихо плакать. Алекс присел рядом и взял ее за руки.

— Ну-ну, моя милая, я вас не оставлю, — пообещал он, — вы столько перенесли, и шишка у вас на лбу с голубиное яйцо, — он легонько коснулся ее пальцами, — не плачьте, крошка, со мной вы в безопасности.

Но она не могла остановиться. Вынув из кармана чистый платок, он заботливо, как женщина, вытер ей слезы. Алекс прижал ее к груди, но без малейших признаков страсти, откинул назад ее густые волосы.

— Наконец-то они у вас распущены, — произнес он, улыбаясь, — только я не могу их здесь, в темноте, рассмотреть. Помню, в «Шатовьё» они были похожи на золотой дождь. Вы, верно, приняли меня за большого страшного волка, а, моя дорогая? Ну, разве я похож на него?

— Сейчас вы совсем не похожи на волка, — проговорила она, уткнувшись ему в грудь. И внезапно отшатнулась от него с полными ужаса глазами. — Показ! Я же его пропустила!

— Это совершенно не важно, — успокоил он девушку.

— Но… все те люди… больше ведь некому надеть свадебное платье.

— А может, это провидение, моя радость? — весело рассмеялся он. — Вы в нем выглядели божественно и совсем меня покорили.

Она глядела на него с недоверием.

— Алекс, скажите мне правду. Вы когда-нибудь любили женщину? То есть до того… перед тем…

— До того, как разочароваться и стать циником? — продолжил он ее мысль. — Разумеется, у меня были юношеские иллюзии, правда недолгие. — Он взял ее лицо в руки и заглянул в глаза. — Думаю, однако, что теперь я люблю.

— Почему же вы мне этого не могли сказать раньше? — воскликнула она. — Вы разве не видели, что мне от вас нужно лишь одно… И вы об этом молчали.

— И это одно, Чармиэн…

— Ваша любовь, конечно.

Было легко говорить с ним в полумраке каюты, сидя так близко. Она совсем не смущалась. Куда легче, чем тогда, в его кабинете, когда он был похож на разъяренного зверя.

— Наверное, я стеснялся, — нерешительно сказал он.

— Вы! — фыркнула она.

— Да, я. Я не привык говорить о любви. Да я о ней и не думал. Я считал ее чем-то несущественным в жизни.

— Величайшее из всего существующего, — возмутилась она. — У вас не те ценности, Алекс. Меня никогда не привлекали ни ваш отель, ни яхты, ни прочие дорогие игрушки.

— Так что же вас привлекало? — удивился он. — Что-то ведь привлекало.

— Вы сами. Даже самого надменного и капризного, все равно я любила вас. Но теперь вы действительно становитесь другим. — И она уткнулась ему лицом в шею.

Очень нежно он поднял это лицо и поцеловал ее в губы, пообещав:

— Постараюсь стать хорошим мужем, постараюсь держать дьявола Димитриу на цепи. — Он потерся об нее щекой. — А если он вдруг вырвется, будьте терпеливы.

— Я тоже не совершенство, Алекс. Вы найдете во мне кучу недостатков. Но разве любовь не в этом? Не в том, чтобы быть терпимым и терпеливым?

Пришел наконец рассвет, тихий и безветренный; дождевые тучи унеслись прочь.

Чармиэн, убаюканная Алексом, заметила, что в каюту проник бледный свет, и мягко освободилась от его объятий.

— Вы, должно быть, замерзли? Почему вы меня не разбудили? — упрекнула она его.

Он повернулся и зевнул.

— Не хотелось, — просто ответил он. — А пока вы спали, я вас причесывал.

— Я, должно быть, похожа на чучело, — покраснела она, взглянув на мятый свитер и голые ноги.

— Девушка-замарашка, — оглядел он ее с улыбкой, — на самом деле вы выглядите очень привлекательно, правда.

Он действительно, кажется, был влюблен!

Сам он ночью не сомкнул глаз и выглядел осунувшимся и утомленным.

— Вас-то я видела и в лучшем виде, — поддразнила она его.

— Едва ли можно ожидать большего от выживших в кораблекрушении, однако, думаю, уже достаточно светло, чтобы отправиться наверх.

Сердце Чармиэн дрогнуло: пока она спала, он тревожился о сестре — теперь-то, по крайней мере, она должна разделять с ним его волнения.

— Я так виновата, — произнесла она, — вам не следовало давать мне спать.

— Это были незабываемые минуты, — отозвался он, озорно улыбнувшись, — вы ведь впервые заснули у меня на руках.

На маленьком пляже они обнаружили обломки лодки, выброшенные волнами, по ним невозможно было определить, что произошло.

— Перевернулась и разбилась о берег, — осмотрев ее, заключил Алекс.

Чармиэн заметила, что он побледнел. Оглянувшись по сторонам, они, однако, не обнаружили никаких тел.

Чармиэн содрогнулась: могла ли Альтея, всегда столь жизнелюбивая, утонуть? Это было бы так несправедливо! Они стояли на пустынном берегу среди камней, было холодно, так как солнце еще не взошло. Она совсем пала духом: нужно как-то утешить Алекса в эту минуту — но как? Какое печальное начало их совместной жизни!

Громкое «Хэлло!» долетело до них со скалы. По тропинке карабкались две фигурки, и сердце ее подпрыгнуло от радости, когда она узнала в них Альтею и Эдди. Спустившись на пляж, они взялись за руки и направились прямиком к Алексу. Эдди выглядел смущенным, а Альтея победительно сияла.

— Привет, Алекс! — крикнула она. — Ты меня искал? Бедная старая лодочка опрокинулась, но мы выплыли, и все деревяшки, что мы с Дионом собирали тут годами, пригодились для костра. Так что мы высохли мигом. Как кстати у Эдди оказались сигареты и спички в непромокаемом футляре! И что бы ты ни говорил, я собираюсь замуж за него. — Она с вызовом посмотрела на брата.

Алекс строго взглянул на Эдди и спросил холодно:

— Вы хотели скомпрометировать мою сестру?

— Нет, сэр, — ответил американец с готовностью. — Я, собственно, собирался спросить вашего позволения как положено, но обстоятельства несколько опередили меня. — Он поглядел на Альтею жалобно и стал мямлить: — Ну… э… я… мы, видите ли…

— Он хочет сказать, что нам необходимо пожениться, чтобы сохранить мою честь, — радостно объявила Альтея. — Мы провели ночь вместе.

Чармиэн поглядела на Алекса, ожидая взрыва гнева, но тот лишь усмехнулся.

— Я всегда говорил, американцы все делают быстро, — прокомментировал он, — ну что же, примите мое благословение. Собственно, мы с Чармиэн в столь же затруднительном положении, Альтея. Мы тоже провели ночь вместе.

— Ура! — по-детски вскричала Альтея. — У нас будет двойная свадьба!