— Знаешь, это единственное, что мне не нравится во всей истории. Я поклялась никогда не спать с импресарио, о любви я вообще не думала. Известно, как все это происходит. А именно этого мне не хотелось.

— Но разве это не прекрасно, дорогая? Разве то, что произошло с нами, не чудо? — тихо и нежно спросил Оливер.

— Да, Оливер. Все действительно так. — И она тихо пропела: — «Какие изменения принесет день за двадцать четыре небольших часа?»

Он еще больше заулыбался.

— Это верно. За двадцать четыре часа может многое измениться. Когда я прилетел в Сан-Франциско, то не ожидал найти там такую девушку, как ты. А сейчас я не хочу никакой другой.

Оливер положил свою руку на колено Бранды и ласково погладил его. Когда рука скользнула немного выше, Бранда задрожала.

Это было опять то же чувство, которое сводило ее с ума, это горячее, дикое желание. Она снова захотела, чтобы Оливер крепко держал ее в руках, чтобы их тела прижались друг к другу. При этой мысли у нее пересохло в горле. Девушка нежно убрала его руку.

— Потерпи. Скоро будем в Нью-Йорке, — сказал он тихо, поднеся ее руку к губам и поцеловав каждый пальчик в отдельности. Потом коснулся своими влажными губами ее ладони, и Бранда снова почувствовала поднимающуюся внутри нее горячую волну. Никогда раньше секс не значил для нее столько, сколько сейчас, с Оливером. Прежде она так легко не возбуждалась.

— Я не могу дождаться, — прошептала Бранда.

Оливер взглянул на часы.

— Еще два часа — и мы совершим посадку в аэропорту Кеннеди.

Бранда натянула юбку на колени.

— Расскажи что-нибудь о своем доме, — попросила она.

— Я надеюсь, что миссис Дорсет не бросила меня на произвол судьбы. Все-таки я отсутствовал шесть дней.

— Кто такая миссис Дорсет?

— Джой Дорсет — моя экономка, очень сноровистая особа. Без нее я бы просто погряз бы в тотальном юношеском хаосе. Она работает у меня уже шесть лет, с тех пор, как отец возложил на меня ответственность за «Ратбон-Рекордс» и я купил дом на Кристофер-стрит.

— Мне всегда интересно, как живут люди, — заметила девушка непринужденно. — А ты меня особенно интересуешь. Жилище многое говорит о человеке…

— Я надеюсь, тебе у меня понравится. В противном случае ты должна будешь переехать в отель.

— Означает ли это, что в Нью-Йорке мы будем жить вместе? — Ее голос слегка задрожал.

— А ты как думала, любимая? Ты полагала, что я смогу тебя бросить хотя бы на секунду?! Конечно, я хочу, чтобы ты была со мной, моя новая суперзвезда.

— Признайся же, что хочешь меня выгодно продать и только это у тебя на уме. — Бранда улыбнулась, но в ее глазах было острое внимание.

Оливер надавил указательным пальцем на кончик ее носа.

— Да, только это у меня на уме, крошка. Я хочу поэксплуатировать тебя и превратить твой голос в кучу долларов.

— Я не верю ни одному твоему слову, — рассмеялась она.

Оливер привлек ее к себе и поцеловал.

— Я хочу тебя, Бранда, и ты должна это знать. Все остальное — лишь сопутствующие моменты. Ты хочешь пластинку, хочешь видеть, как это делается, — я помогу тебе. Но, что бы из этого ни вышло, ничего не должно измениться. Мы любим друг друга. Только это ценно. Только это важно для меня. Деньги я могу делать с другими.

Бранда прижалась лицом к его щеке. Она любила теплоту его кожи. Она любила тайные интимные прикосновения. Как сильно желала она остаться с Оливером наедине. Когда они окажутся в доме Оливера на Кристофер-стрит, она прежде всего хотела бы увидеть его спальню.

Такси сначала мчалось на запад через Бликер-стрит до Шестой авеню. Затем на север, позади главной торговой улицы Гринвич-Вилледж до Шеридан-сквер, где свернуло налево, на Кристофер-стрит. Бранда была в восторге.

Жилой зеленый массив с двух- и четырехэтажными зданиями из кирпича или песчаника и декоративными ступеньками был очаровательным. Все выглядело романтично, немного в старинном стиле.

Оливер внимательно смотрел на Бранду. Выразительное лицо девушки отражало все ее чувства, когда такси остановилось перед домом номер тридцать.

— Нет, — сказала она. — Мне не нужен никакой номер в отеле.

Оливер рассмеялся. Они вылезли из машины. Оливер расплатился с шофером и взял оба чемодана. Горели старинные уличные фонари. Где-то вдалеке раздавались крики мальчишек, игравших в футбол. В остальном в этом романтическом уголке Нью-Йорка царила вечерняя тишина.

— Если бы не чемоданы, я перенес бы тебя через порог, — признался Оливер.

— Для этого мне нужны белое платье, фата и кольцо на пальце, — серьезно ответила Бранда.

— Об этих вещах мы должны будем переговорить. О, девочка, я не могу выразить словами, как я рад, что мы с тобой одни.

— Давай все-таки войдем внутрь, Оливер, — попросила она.

Оливер открыл наружную дверь, и они оказались в просторном холле. Крутая лестница вела наверх. Элегантный стиль интерьера произвел впечатление на Бранду. Но как только Оливер решил обнять девушку, как дверь в гостиную отворилась и в лучах яркого света появилась целая куча людей.

— Для замечательного дорогого парня, для замечательного дорогого парня, для замечательного дорогого парня, которому никто ни в чем не может отказать…

Бранда просто остолбенела. Она была в состоянии, близком к обморочному. Оливер тоже судорожно глотал воздух. К ним подошел мужчина лет под тридцать, среднего роста, с карими глазами и трехдневной щетиной.

— Неожиданно, не так ли?

— Привет, Джек, — ответил Оливер. — Могу я познакомить тебя с Брандой Скотт?

— Боже милосердный, надеюсь, мы не совершили никакой ошибки? Нам казалось, что ты будешь рад попасть, как говорится, с корабля на бал.

Все остальные стояли в дверях и выжидающе улыбались.

— Кто же нас выдал? — удивился Оливер.

Джек почесал затылок и снова взглянул на Бранду.

— Не можешь догадаться? Это Салли решила сделать тебе приятное.

Оливер заскрежетал зубами, но потом заставил себя улыбнуться.

— И миссис Дорсет подыграла вам, правда?

— Угадал. Она также нашла, что неожиданная вечеринка — безумно интересная вещь. Но почему Салли ничего не сказала о твоей спутнице?

— Оставим это, — ответил Оливер и взял Бранду под руку.

Она была так разочарована, что не знала, о чем ей следует говорить. Моментально девушку окружили друзья Оливера и начали знакомиться с ней, задавая кучу вопросов. В руках Оливера и Бранды оказались стаканы с виски.

— Вы ведете себя так, будто я отсутствовал недель шесть. — Оливер не мог отказать себе в этом колком замечании. Он ненавидел внезапные вечеринки, они были противны ему до смерти. А уже сейчас он желал этого меньше всего.

— Неважно, сколько ты отсутствовал, дорогой, — заметила роскошная блондинка. — Ты должен знать, что у тебя есть друзья, которые рады снова встретиться с тобой.

— Ты прелесть, Русти. Это действительно гениальная идея! — Интонация, с которой Оливер произнес эти слова, внушала сомнения в их искренности.

— Мы повсюду расставили цветы. Ты уже заметил? Ты должен себя прекрасно чувствовать, снова вернувшись домой. — Русти смерила взглядом спутницу Оливера.

Бранда вымученно улыбалась. Она так безумно радовалась, что останется наедине с Оливером. Она хотела укрыться в его объятиях, почувствовать его совсем близко… И вдруг такое!

— Холодная закуска в музыкальном салоне. — Джек широко раздвинул старинную дверь.

Мерцали свечи, экзотические фрукты украшали длинный стол. Все говорило о том, что гости разойдутся не раньше, чем опустошат буфет.

— Хочешь закусить, дорогая? — Оливер посмотрел на Бранду.

У нее еще хватило сил сохранить на лице улыбку.

— Сначала я бы хотела что-нибудь выпить, — ответила девушка.

— Я такого же мнения.

Бранда оглядела присутствующих, и от нее не ускользнуло, что Русти все время наблюдает за ней. Это был совершенно особый взгляд, который «доставал» Бранду и приводил в смущение. Русти являлась одной из секретарш Оливера, а также очень близкой подругой Салли, которая на взлете своей карьеры постоянно делала ей дорогие подарки. Русти не забывала этого. Она была связана с Салли и озаботилась появлением Бранды.