– Она уже в прошлом, – шутливо проговорил он. – На что вы намекаете?

Филиппа не ответила, и Лукас откинулся на спинку кресла.

– У ваших ног лежит пакет, – заметил он. – Взгляните, возможно, он вам пригодится.

Девушка с любопытством раскрыла его и, к большому своему изумлению, увидела три больших путеводителя по Бразилии.

– Я ходил вчера по магазинам и вспомнил, что вам нечего читать, – пояснил Лукас, когда Филиппа начала благодарить его. – Они помогут вам скоротать время, пока мы здесь.

– Спасибо за заботу. – Она погладила одну из красочных обложек. – Книги просто роскошные!

– Вам легко угодить, Филиппа. Некоторые из знакомых мне молодых особ гораздо меньше радовались подаренной драгоценности от Картье.

– Это меня нисколько не удивляет, – моментально ответила девушка. После его слов удовольствие, испытанное от подарка, сошло на нет. Она почувствовала себя наивной простушкой. – Вероятно, это один из немногих ваших подарков, который секретарше не пришлось выбирать за вас.

Лукас отрегулировал кресло и внимательно оглядел ее прищуренными глазами:

– У вас просто-таки особый дар ударить по больному. Должно быть, из-за этого вы часто попадали в беду.

Она покачала головой:

– Я никогда и ни с кем не разговаривала так откровенно, как с вами.

– То же самое и со мной. Я даже не знал имени моей предыдущей секретарши, а ведь она проработала у меня пять лет.

– Мое вы тоже не узнали бы, если бы не отправились в Бразилию.

– Неправда. Мысленно я называю вас Филиппой уже не один месяц. – Заметив, как застыла в кресле Филиппа, он поспешно добавил: – Я не буду больше приставать к вам, просто хочу быть честным.

– Вы всегда ведете себя честно с женщинами? – задала она вопрос.

– Обычно нет. Вы – совсем другое дело.

– Вы хотите сказать, что для вас я не женщина, а секретарь.

Лукас улыбнулся:

– Что-то вроде этого.

Такое признание было для нее не слишком лестно, но Филиппа знала: Лукас пытается восстановить с ней дружеские отношения, чтобы она перестала его опасаться, и воздержалась от язвительных замечаний.

К ее огорчению, Лукас погрузился в какие-то бумаги и не поднимал головы все три часа, пока они не приземлились в Белене.

Едва открылась дверь самолета, как их поглотил поднимающийся от земли зной. Короткий переход от трапа самолета до аэропорта они совершили в удушающе-влажной атмосфере, по сравнению с которой жаркий и влажный воздух Рио показался чуть ли не бодрящим. За несколько мгновений накрахмаленный костюм Филиппы превратился в мятую тряпку. Даже Лукас, до этого не реагировавший на жару, то и дело вытирал лоб.

Погрузившись во время полета в книги, подаренные ей Лукасом, Филиппа теперь знала, что Белен – не только крупнейший город северной Бразилии, но и главный порт на всей территории Амазонки, основанный в начале шестнадцатого века. Разноязычное население этих мест – такое же стойкое и упорное, как и на берегах Миссисипи в период расцвета. Но к глубокому своему разочарованию, из вертолета, на который они пересели через десять минут после прибытия в аэропорт, она увидела только крыши города.

– Нам повезло, – сказал ей Лукас, стараясь перекричать гул пропеллера. – Прежде в глубь страны можно было добраться только на лодке. На это ушло бы не меньше трех дней.

– Очень жаль! – прокричала она в ответ. – Мы бы увидели столько интересного: обезьян, тропические цветы, редких птиц.

– Не говоря уже о москитах, змеях и кровожадных пираньях!

Город остался далеко позади. Филиппа увидела внизу под собой огромную панораму дельты Амазонки – точь-в-точь картинка из детской мозаики. В устье реки шириной в двести миль драгоценным камнем сверкал остров Маражо, размером превосходящий территорию Швейцарии. Когда вертолет свернул и полетел в глубь суши, Филиппа разглядела сеть притоков, а дальше – ничего, кроме сплошной серо-зеленой стены непроходимых джунглей.

Когда начало казаться, что джунглям не будет конца, Филиппа разглядела сначала просвет в листве, а затем и расчищенный участок земли – видеть его было так же странно, как и проплешину на густой шерсти животного. Вертолет заскользил, почти касаясь верхушек деревьев, и начал вертикально снижаться. Постепенно кусты и деревья обрели привычные размеры, а то, что сверху Филиппе показалось кукольным домиком, превратилось в прекрасный большой особняк в колониальном стиле.

Территория вокруг была расчищена, рядом с домом разбит небольшой сад, стояли бунгало для слуг. В стороне расположились конюшни и загон, где объезжали лошадей.

Пропеллер последний раз повернулся и замер. Вслед за Лукасом Филиппа осторожно спустилась на землю по веревочной лестнице. Пока они шли к дому, им в лицо бил густой воздух, напоминающий тягучую патоку, но стоило войти внутрь, и они ощутили прохладу – работал кондиционер. Переговаривавшиеся вполголоса слуги-индейцы, одетые в белое, уже ждали у входа, чтобы взять чемоданы и проводить гостей в отведенные комнаты.

– Я считала, что попаду на примитивное ранчо, – призналась Филиппа, – а этот дом не хуже четырехзвездочного отеля.

– Это частный дом. Его владельцы – друзья Родригеса. Потом я расскажу подробнее, – отозвался Лукас. Оставив Филиппу у двери ее комнаты, он пошел дальше.

Филиппа распаковала вещи, ополоснулась под душем и начала причесываться, когда в дверь постучали. В комнату вошла черноволосая женщина средних лет чрезвычайно привлекательной наружности и представилась: сеньора Гимарайнш, хозяйка дома. Она свободно, хотя и с акцентом, говорила по-английски и выглядела чрезвычайно элегантно. Это определенно объяснялось тем, что, как поведала сеньора, в молодости она жила в Штатах.

– Жизнь здесь, наверно, очень отличается от вашей прежней, – заметила Филиппа.

– В ней есть свои хорошие стороны. Когда мой муж вступил во владение этими землями, он не стал довольствоваться ролью пассивного хозяина, как делают многие бразильцы.

– Я и не надеялась увидеть такой прекрасный дом среди джунглей.

– Сначала он был не таким уж и прекрасным. – Сеньора Гимарайнш улыбнулась, вспоминая прошлое. – Каждую мелочь пришлось доставлять сюда пароходом по реке. Строительные материалы, мебель, светильники – даже трубы. Потом я сама вам все покажу. Скоро подадут ленч.

– Я буду готова через десять минут, – ответила Филиппа.

Через восемь минут она входила в патио.

Лукас, в белоснежной шелковой рубашке и коричневых бриджах для верховой езды, был уже здесь.

– На строительную площадку можно добраться только верхом на лошади, – пояснил он.

– Я вообще не брала с собой в дорогу бриджи для верховой езды!

– А вам приходилось ездить верхом?

– Только на ослике по пляжу!

– В таком случае вы не сможете попасть на строительную площадку. Добираться туда слишком тяжело.

– Я уверена, что справлюсь, – запротестовала Филиппа.

– Нет, – категорично сказал он. – А вдруг вас лошадь сбросит? У меня и без того много забот. Я отправлюсь один, а вы отдыхайте.

Вскоре к ним присоединились хозяин с хозяйкой. Ленч подали в просторной столовой, обшитой панелями. Пища была простой и ничем не напоминала экзотические блюда, к которым Филиппа уже привыкла в Рио: свежая рыба вместо омара, за ней последовало мясное ассорти с бобами под названием фетхуада, а под конец подали кофе и напиток, называемый батида: смесь бренди из тростникового сахара и лимонного сока.

Сразу после ленча Лукас и сеньор Гимарайнш отправились на место, отведенное под строительную площадку, а сеньора Гимарайнш пригласила Филиппу осмотреть дом.

Несмотря на все усилия девушки проявлять интерес, усталость брала свое, и в конце концов она, не выдержав, зевнула.

– Я вас утомила! – воскликнула сеньора. – У нас так редко бывает кто-нибудь, поэтому я слишком много болтаю. Ваш соотечественник был здесь на прошлой неделе, и я чуть не заговорила его насмерть!

– Англичанин? – удивилась Филиппа. От неясного предчувствия тревожно сжалось сердце.