– Я и забыла, что у вас уже есть опыт путешествий. Я-то не помню, как мы ехали в Индию, – маленькая была. – Эйврил раскрыла зонтик от солнца и положила руку на перила. – Прощальный взгляд на Калькутту.

– Не жаль покидать ее? – спросила Перси.

– Жаль. Но я понимаю – это мой долг. Мне предстоит блестящее замужество, папа и братья видят в нем прекрасные перспективы для нашей семьи. Мне было бы гораздо тяжелее расставаться, будь моя матушка жива.

«В сущности, – думала Перси, – вас продают в обнищавшую аристократическую семью, чтобы заручиться нужными связями, когда ваша семья вернется в Англию».

– Лорд Брэйдон весьма любезный джентльмен, – признала Перси.

То же самое она говорила о нем и раньше, когда Эйврил взволновалась, узнав, что Перси знакома с ее суженым, но она не смогла бы придумать ничего более положительного. «Холоден и заносчив, весьма зауряден, но кичится своей знатностью», – подумала она. Вряд ли такой набор качеств обрадует ее подругу. А его отец, граф Кингсбери, – циничный игрок, чьи привычки прожигателя жизни и стали причиной этого мезальянса.

«Единственное спасение, – размышляла она, – если сэр Джереми Хейдон жестко оговорил в брачном контракте номинал приданого, закрепленный за его дочерью». Но она подозревала, что хитрый и состоятельный набоб успел побеспокоиться о каждой запятой.

– Еще целых три месяца будете наслаждаться девической жизнью, – заметила Перси. – Можно и пофлиртовать – ухажеры здесь найдутся.

– Я не смогу! – Эйврил взглянула на палубу: целая вереница холостяков стояла вдоль поручней. – Да я просто не умею. Я слишком застенчива, даже с такими приятными джентльменами, как братья Чаттертон, а на большее… э… – Она не мигая смотрела на Элиса Линдона.

Словно почувствовав внимание, Элис обернулся и приподнял шляпу в знак приветствия.

– Ну конечно, – согласилась Перси, кивнув в ответ с тем достоинством, какое порадовало бы вдовствующую герцогиню. Элис приподнял бровь – наглец! – и затем продолжил созерцать открывающуюся перспективу. – На самом деле лорд Линдон не заслуживает внимания. Не советую общаться.

– Но вы ему нравитесь, и вы сама вовсе не боитесь с ним общаться – на самом деле, – проницательно заметила Эйврил. – Именно поэтому вы ему, вероятно, и нравитесь. Вы не краснеете и не запинаетесь, как я, не хихикаете, как те глупышки. – Она кивнула на стайку богатых невест, толкавшихся возле мужчин.

– Я нравлюсь ему? – Перси пристально посмотрела ей в лицо. – Элис Линдон ничуть не изменил своего мнения обо мне после встречи на приеме. И происшествие на пустыре только усугубило дело. Не забывайте – он знает меня с детства. Я для него – всего лишь простая соседская девчонка, которая боялась лягушек и бегала за ним по пятам.

Соответственно он и относился ко мне, как к младшей сестре, досаждающей, как заноза в пятке. – Она промолчала о том, что та, повзрослев, смутилась, обнаружив, что он вскружил ей голову.

– Что ж, зато теперь все при вас, – отметила Эйврил, устремив взгляд на удаляющийся берег, между тем как «Королева Бенгалии» плавно шла вниз по течению. – Допустим, я миловидна, зато вы умеете подать себя, у вас есть чувство стиля и – некая изюминка.

– Ну что вы, право! – Перси была тронута. – Ни вы, ни я не охотимся за женихами, поэтому будем просто отдыхать и наблюдать, как остальные девицы беззастенчиво корчат из себя неизвестно что. А мужчины, как водится, упрямые создания, так что мы с вами рискуем оказаться самыми желанными женщинами на борту этого корабля!

Обед, назначенный на два часа пополудни, не дал возможности немедленно проверить теорию Перси. Два десятка высокопоставленных пассажиров собрались в кают-компании под кормовой рубкой и завязали вежливую беседу, не без препирательств относительно табели о рангах. Все остальные обедали в большом салоне.

Капитан Арчибальд вполне владел ситуацией и был скор на расправу, так что Перси указали на место по его левую руку, а слева от нее усадили Элиса. Эйврил отослали в конец стола, разместив между юным отпрыском епископа и одним из близнецов Чаттертон.

– Вы удобно устроились, милорд? – отважилась произнести Перси, внимательно наблюдая за супницей: из нее половником черпали бараний бульон, и платья леди рисковали пострадать от него.

– Неподалеку от общего салона, – ответил Элис. – Места вполне достаточно, но по соседству едут две семьи с маленькими детьми, так что будет довольно шумно. А у вас свои минусы: матросы будут сновать наверху круглые сутки, а на полуюте, как я понимаю, размещены клетки с цыплятами. Не с козами, к вашему облегчению.

– Но у нас открывающиеся иллюминаторы.

– Значит, поедете в пуху и перьях.

Перси надеялась просто поболтать за обедом, но отчего-то чувствовала себя скованно и каждый раз мучительно подыскивала слова, что было отнюдь не в ее стиле. Пусть он ничего и не помнит, но уж слишком больно ей вспоминать их детство, учитывая, как они тогда расстались. А поскольку Перси твердо вознамерилась не высказывать никаких провокационных намеков и не флиртовать, лучше было свернуть этот неловкий разговор о бытовых неудобствах.

– Чем вы предполагаете заняться в путешествии, милорд? – осведомилась она, воспользовавшись паузой при перемене блюд – подали рыбу под соусом карри.

– Уже занялся, я пишу, – ответил Элис, передавая ей блюдо с чатни[13].

Корабль все еще шел по реке тихим ходом, но Перси едва не выронила тарелку.

– Пишете?

– Я путешествую с тех самых пор, как попал на Восток, – пояснил он. – Вожу с собой тетради для путевых заметок. Может, что-то получится – не только ради самоудовлетворения.

– С удовольствием прочту ваши сочинения, когда их опубликуют.

Элис иронически взглянул на нее.

– Я не шучу. Мне самой хотелось бы попутешествовать. Но тетя и дядя были категорически против, когда я высказала такую идею.

– Не удивляюсь. Индия – не та страна, по которой девушки могут носиться галопом верхом на лошади в поисках приключений.

– А я и не хотела носиться галопом, – уязвленно возразила Перси. – Я желала наблюдать и учиться.

– Вот как? – произнес он с вежливым скептицизмом. – Вы намеревались переодеться в мужское платье и путешествовать инкогнито?

– Нет, не намеревалась. – Перси цепляла на вилку кусочек пряной цветной капусты и представляла Элиса на кончике этой вилки. – Мне просто интересно, как живут люди в других странах. Но, по-вашему, такое дозволено лишь мужчинам, а не женщинам. Какое лицемерие!

– Просто жизненный опыт. Это довольно опасно. – Он повертел правой кистью – бинты с нее уже были сняты.

Перси покосилась на бугристый багровый шрам, пересекавший тыльную сторону загорелой кисти.

– Я не собиралась бросаться в джунгли, милорд.

– Некоторые из так интересующих вас туземцев не менее опасны, а те джунгли, поверьте, скорее сами набросятся на вас. Это не место для романтичных, своевольных, изнеженных особ женского пола, леди Перси.

– Вы считаете меня неженкой? – спросила она, пока стюард убирал тарелки.

– А разве нет? Ведь насчет романтики и упрямства вы не возражаете.

– Не нахожу ничего плохого в романтике.

– Разве только то, что она неизбежно заканчивается разочарованием – в лучшем случае или трагедией – как худший вариант. – Он высказал все это весьма легко, безо всякой рисовки, но некая горечь в его голосе намекала на личные переживания.

– У вас есть свой опыт, милорд?

Перси придала голосу непозволительно дерзкие нотки, чтобы скрыть свое сочувствие. Верно, он некогда был влюблен в кого-то, но оскорблен в своих чувствах. Но, ясное дело, он скорее умрет, чем признается в этом; она тоже не собирается откровенничать с ним о своих чувствах. То есть о минувших чувствах, поправила себя Перси.

– Нет. – Он помолчал, устремив взгляд на вазу с фруктами, предложенную стюардом. – Просто наблюдение со стороны. Почистить для вас манго, леди Перси?