Она взяла купальник со стула, куда бросила его вчера вечером. Море будет холодным, залитым солнцем. Уже завтра Стивен сможет присоединиться к ее каждодневному купанию. Она оглядела постель с кружевными простынями и улыбнулась. А может быть, завтра они просто проведут все утро в постели.

Приблизительно в десять утра Стивен проснулся и с удивлением осмотрел себя. Он спал в одежде, его голова раскалывалась. Постепенно, болезненно, по кускам, перед ним начала восстанавливаться картина предыдущего дня. Слоук. Вино и виски вперемешку. Голая Инга. Паника охватила его. Он должен лететь, в Ирландию сегодня днем и рассказать наконец отцу о своих занятиях живописью. Но как тот на это отреагирует? Джулиус может воспринять это как вызов, Стивен был просто уверен в этом. В его отце был очень силен дух состязательности. И состязался он не в таких вещах, как результаты экзаменов или спортивные достижения, но в таланте. Когда Стивен научился играть в шахматы, Джулиус всегда старался обыграть его. Ему ни разу не пришло в голову позволить Стивену выиграть. Потом, когда Стивен начал играть на пианино, Джулиус решил брать уроки у того же учителя. Это распространялось даже на подружек сына. Не важно, что чувствовал при этом Стивен, но отец никогда не мог удержаться, чтобы не пофлиртовать с ними. Кстати, именно поэтому Джулиус так любил Тесс. Когда Стивен привел ее в их дом в первый раз, Джулиус стал приударять за ней. Тесс выросла в среде, где родители – это родители, и ситуация, когда отец приятеля ухаживает за тобой, немыслима. Она сделала вид, что ничего не замечает, и настойчиво называла его уважительно «мистер Джилфилан», сколько бы он ни повторял: «зовите меня Джулиус». Стивен готов был расцеловать ее за это.

Он закрыл глаза и представил себе то выражение презрения и недоверия, которое возникнет на лице Джулиуса, когда Стивен расскажет ему о своих занятиях. Или того хуже – отец начнет высмеивать его. Стивен понял, что не сможет этого вынести. Пока нет. До тех пор, пока он не уверен в своем даровании. Значит, поездка отпадает. Он был уверен, что если все объяснить Тесс, она поймет: он просто не может сейчас туда поехать.

– Джозефина, как ты, милая? – Слоук уже позвонил в Винчестер и выяснил, что она осталась вчера в Лондоне после поздней деловой встречи. – Не хочешь ли где-нибудь перекусить, прежде чем направишься в Сюррей?

– Винчестер не в Сюррее, – твердо поправила его Джозефина, – он в Хэмпшире.

– О, я идиот. Прости меня. Я совсем теряюсь за пределами Сохо. В любом случае, помнишь, как сказал дядюшка Олдос Хаксли: «Лучше быть уличенным в супружеской измене, чем в провинциальности». На ближайшие час-два я спасу тебя от нее. Ну, что ты думаешь? Я угощаю.

Джозефина, уже собиравшаяся уезжать, была заинтригована. За все годы их знакомства она не могла припомнить, чтобы Слоук хоть раз предложил заплатить за что-либо.

– О'кей, где и когда?

– «Кафе Франка», возле Гауэр-стрит. В час тебя устроит?

– Замечательно.

Слоук уже сидел за большой кружкой, когда Джозефина припарковала свой «мерседес» возле скромного на вид заведения. «Кафе Франка» считалось модным благодаря Брайанту, несмотря на то, что ни его имидж, ни меню не менялись с незапамятных времен. В этом, однако, по мнению Слоука, имелись свои преимущества. Здесь было дешево. Джозефина содрогнулась при одном только взгляде на ресторан. Она живо представила себе грубую лазанью и слипшиеся спагетти. Они, наверно, никогда не слышали о пасте. Не заходя внутрь, она постучала по стеклу и посигналила Слоуку. Неохотно, но без удивления Слоук поднялся.

Через десять минут, расположившись среди элегантных покупателей и семей яппи, выведших в свет своих отвратительных отпрысков, Слоук и Джозефина читали меню в недавно открывшемся модном итальянском ресторане. Слоук побледнел, увидев цены, и надеялся, что на его кредитной карте хватит денег и он не попадет в неловкое положение.

Они заказали еду, и Джозефина посмотрела на него поверх бокала с вином таким взглядом, от которого ее подчиненным всегда хотелось спрятаться за дверью.

– Итак, в чем дело?

Слоук решил, что наступил самый подходящий момент, чтобы нырнуть в ледяные воды ее неодобрения.

– Дело в том, что я хочу отговорить вас брать на работу Стивена Джилфилана в качестве консультанта по дизайну, чтобы он смог стать профессиональным художником. – Слоук, не дрогнув, выдержал ее взгляд. – У него большие способности. Он лучший с тех пор, как ты у меня училась.

– Приятно слышать. – Джозефина окунула кусочек хлеба в ароматное оливковое масло, которое только что принес официант. – Я не хочу брать на работу неизвестно кого. Слушай, это всего на шесть месяцев, не больше. И к тому же Стивену нужны деньги. После этого он сможет уехать жить в Полинезию или присоединиться к общине художников на острове Сент-Ив. И мне бы этого очень хотелось. Ради бога, чего ты от меня ждешь? Он приступает к работе на следующей неделе, и реализация этого проекта жизненно важна для нашего бизнеса.

– А если он окажется полезен тебе, ты отпустишь его через шесть месяцев?

– Слоук, мы с тобой дружим много лет, но я не люблю, когда вот так вмешиваются в мой бизнес.

Слоук мрачно смотрел на тонко нарезанную розовую печень, которую только что положили ему на тарелку, украшенную ароматизированной томатом полентой. Ланч не удался, как он и предвидел. До конца трапезы они почти не разговаривали. Потом Джозефина позвала официанта, чтобы рассчитаться, и протянула ему свою золотую кредитку. Великодушным жестом, как будто он каждый день обедал на семьдесят фунтов, Слоук попросил ее забрать кредитку. И на случай, если его кредитки не хватит, начал подсчитывать сумму, загибая загрубелые пальцы. Джозефина улыбнулась и встала из-за стола.

– Итак, что этот мой бездельник-сын собирается делать со своей жизнью? – Джулиус сидел на сухом камне, подвернув свои старые белые брюки. – Он нашел какую-то приличную работу?

Тесс перестала бросать камешки по водной глади и повернулась к нему. Интуитивно она почувствовала, что сейчас самое время рассказать ему всю правду. Она хорошо знала Джулиуса – он не стал бы расспрашивать ее, если бы не заподозрил, что от него что-то скрывают. Она больше не может лгать. Конечно, если она все сейчас объяснит ему, чего сам Стивен никогда не сможет, она подготовит почву для их сближения. Она села рядом с ним, зарыв ноги в песок, подыскивая слова.

– Джулиус, боюсь, мы не все вам рассказывали. – Джулиус кивнул, он так и думал. – Стивен не смог приехать сюда не из-за бизнеса. Дело в том, что он занимается в летней школе Брайанта, – она обеспокоенно посмотрела на свекра, ожидая реакции, к которой, она знала, готовился Стивен. Но Джулиус просто смотрел вдаль на море и улыбался. – Он наконец-то понял, что ему надо заниматься живописью. – Джулиус поднял плоскую гальку и запустил ее по воде, как Тесс.

– Я бы мог сказать ему это много лет назад, но он никогда меня не слушал. Когда он был мальчиком, он делал превосходные рисунки: пейзажи, портреты, все, что угодно. Мне всегда казалось, что он пошел в рекламу, чтобы досадить мне, – он посмотрел на Тесс. – Должно быть, трудно иметь знаменитого отца, я понимаю. Возможно, это был бунт. Но со временем я понял, что переоценил свою собственную значимость.

Тесс протянула ему руку.

– Не думаю, что вы могли бы переоценить свою значимость в глазах Стивена. Это как раз одна из его проблем – ему необходимо ваше одобрение. Вот только сомневаюсь, что Стивен когда-либо получал его.

– Какие они, его картины? – В голосе Джулиуса слышалось волнение.

– Не уверена, что могу верно судить. Но его преподаватель, кажется, просто в восторге.

– Вы не будете возражать, если я поеду в аэропорт, встречу его? Я думаю, нам следует кое-что обсудить вдвоем.

– О Джулиус! Вы не представляете, как много это значит для него! – Тесс, сияя от счастья, крепко обняла его. – Это будет лучший день за весь отпуск. – Она посмотрела на часы. – Вам лучше ехать прямо сейчас. Его самолет прилетает в три.