– Оксаночка, девочка моя золотая, Федор Крылов всегда держит свое слово! – уверил ее первый заместитель главного редактора «Бульвар-экспресс». – Той информации, которую ты нам добыла, цены нет. Все получишь, что обещано. И даже больше того! Жаль, что не хочешь, чтобы я тебя навестил. А то бы я привез бутылочку красного винца, мы бы посидели, хорошо провели вечер, ты бы мне обо всем поведала...

Повторив, что сегодня у нее выходной, Оксана отключилась. Крылов был известным ловеласом, что отлично известно в редакции «Бульвар-экспресс» и далеко за ее пределами. И если Федор думает, будто Оксана спит и видит, как бы он осчастливил ее своим визитом, к тому же с бутылкой красного винца, причем на ночь глядя, то жестоко ошибается!

Девушка вышла из ванны, завернулась в полотенце и принялась сушить феном волосы. Затем отправилась на крошечную кухоньку, чтобы приготовить скромный ужин. Яичница, кусок черствого хлеба и чашка кофе помогут ей прийти в себя.

В дверь позвонили. Оксана вздохнула. Федор, кто же еще! Приперся, несмотря на ее запрет. Интересно, чего ему хочется больше – узнать эксклюзивные подробности о скандале в семействе миллиардера или затащить ее, Оксану, в постель? Ни то, ни другое у него успехом не увенчается!

Девушка решила проигнорировать звонки в дверь. Постоит-постоит – и уйдет несолоно хлебавши. Пусть свое винцо сам пьет!

– Оксана, откройте, пожалуйста! В ваших окнах горит свет! Это я, Альбина Митковская! – донесся с лестничной клетки приглушенный голос.

Оксана от неожиданности поперхнулась куском хлеба и долго кашляла, причем так сильно, что на глазах выступили слезы. А потом бросилась к двери.

На пороге в самом деле стояла Альбина. Она была все в том же соболином палантине, что и накануне, лицо скрывала стильная яркая шелковая косынка и огромные солнцезащитные очки. Впрочем, такой наряд, пожалуй, больше привлекал внимание, чем позволял его обладательнице остаться незамеченной.

– Альбина Валерьевна... – растерялась Оксана, взирая на непрошеную гостью и не зная, как себя вести. – Как вы меня нашли, откуда у вас адрес?

– У меня свои источники информации, – ответила уклончиво Митковская. – Не забывайте, что при поступлении на работу в поместье моего мужа вы указывали, помимо всего прочего, свой адрес и номер телефона!

Этажом или двумя ниже хлопнула дверь, раздался заливистый собачий лай и громкие голоса соседских детей. Альбина вздрогнула, поправила косынку и очки и произнесла:

– Вы не будете против, если я войду? Понимаю, что время неурочное, я могла бы вас попросить приехать ко мне, однако нам лучше не встречаться на моей квартире. Не исключаю, что за ней следят – по приказанию Льва! А консьержи и служба охраны жилого комплекса и так, вне всяких сомнений, доносят ему обо всех моих передвижениях и посетителях.

Оксана пропустила гостью в крошечный темный коридорчик и, чувствуя себя чрезвычайно неловко (еще бы, на ней был видавший виды, в некоторых местах даже протертый банный халат), пробормотала:

– Обувь не снимайте...

Но Альбина, кажется, и не думала снимать свои изящные красные сапожки, стоившие наверняка столько, сколько Оксана получала за год. Девушка проводила свою бывшую хозяйку в скудно обставленную комнату и указала на продавленную кушетку – хозяева настояли на том, чтобы мебель в квартире осталась их. Альбина уставилась на оленьи рога, украшавшие одну из стен, – хозяйке они были чрезвычайно дороги, потому что достались по наследству от дедушки-егеря. Отчего в таком случае хозяйка не забрала их в свою квартиру, а оставила в качестве обязательного украшения в съемной, Оксана так понять и не могла.

– Оксана, милая, вы должны мне помочь! – сказала Альбина, с некоторой опаской рассматривая кушетку и усевшись в конце концов на стул. Затем сняла очки, и Оксана заметила темные круги под ее заплаканными глазами.

– Хотите что-нибудь выпить? Чай, кофе, вода, сок? – спросила Оксана, а потом спохватилась: негоже принимать Митковскую в рваном халате. – Извините меня, я переоденусь.

Но Альбина только махнула рукой.

– Да бросьте вы! Понимаю, что свалилась вам как снег на голову!

И после этих слов незваная гостья горько зарыдала. Оксана не стала успокаивать Альбину, потому что все равно не знала, что в подобном случае надо говорить – традиционное «все будет хорошо»? Или: «Сына вы еще увидите»? «Лев Аристархович не раздавит вас, как козявку»?

Девушка сбегала на кухню и принесла стакан воды. Митковская жадно его осушила, вздохнула, размотала косынку и печально произнесла:

– Оксана, вы – единственный человек, к которому я могу обратиться. Потому что я вам доверяю. Я чувствую, что вы не на стороне Льва! Вы в поместье новенькая, все, кто там долго работает, автоматически становятся частью системы. Его бездушной и жестокой системы! Вы же – хорошая и честная девушка. И вы должны мне помочь!

Оксана раскрыла было рот, чтобы поведать Альбине истину, что никакая она не «хорошая и честная девушка», а журналистка бульварного листка, устроившаяся в поместье с единственной целью – насобирать жареных фактов. Однако Альбина, похоже, не была нацелена на то, чтобы выслушивать чужие признания, ей хотелось самой облегчить душу.

– А можно еще воды? – спросила она.

Оксана снова побежала на кухню. А когда вернулась, Митковская уже нервно курила длинную ментоловую сигарету. Оксана промолчала, не стала говорить, что сама не курит, да и хозяева строго-настрого запретили дымить в квартире. А балкона в наличии просто не было. Не просить же Митковскую выйти на лестничную клетку…

– Вы видели, на что способен ужасный человек, мой муж! – зачастила Альбина. – Да, Лев умеет быть нежным, предупредительным, галантным. И я, дурочка, попалась! Но быстро поняла, что под маской рассудительного и флегматичного бизнесмена на самом деле скрывается чудовище. Я уже давно хотела расстаться с ним. Потому что он издевался надо мной! Бил! Он же бывший чекист, знает, как нанести чрезвычайно болезненный удар так, чтобы следов не осталось. Он не хотел, чтобы я ходила в синяках. Не хотел, чтобы были улики...

Оксана переменила решение: время для признаний, во всяком случае с ее стороны, еще не настало. Эксклюзивное интервью с Альбиной Митковской – это Крылову и главному редактору газеты понравится. И тогда они уж точно не смогут открутиться, будут вынуждены выполнить свое обещание.

– Лев чрезвычайно жестокий человек! Чрезвычайно! Тех, кто не выполняет его волю, он просто-напросто уничтожает. Или финансово, или морально. А если все средства исчерпаны, но положительный результат еще не достигнут, положительный с точки зрения Льва, конечно, то и физически! Сейчас его врагом номер один являюсь я. И поверьте мне, Юркун приложит все силы, чтобы уничтожить меня. Потому что он понимает: я так просто не сдамся, я буду с ним бороться. И вовсе не из-за его дурацких денег! Его миллиарды мне не нужны. Мне нужен мой сын, Левушка! Он же знает – это у меня самое больное место! Как, впрочем, и у него!

Альбина нервно загасила в стакане сигарету и тотчас извлекла из золотого портсигара новую. Однако долго не могла выбить пламя из изящной, усыпанной то ли настоящими бриллиантами, то ли стразами зажигалки – так сильно дрожали ее руки. В итоге Оксане пришлось взять зажигалку самой и зажечь огонь.

– Спасибо, Оксана, – кивнула, затягиваясь, Альбина. – Я знаю, на вас можно положиться. А все так называемые друзья, знакомые и товарищи в призрачном мире шоу-бизнеса – продажные твари, редкостные мрази и моральные уроды. Когда ты на коне, они лебезят, стелятся перед тобой... поцелуйчики, тусовочки, эсэмэсочки... А стоит тебе попасть в неприятности – все, как будто пропасть пролегла! Все для тебя сразу заняты, на звонки не отвечают, встречаться с тобой не желают.

С одной стороны, Оксане было приятно, что Митковская выбрала именно ее в качестве задушевной подруги, но с другой... Чем она могла помочь выгнанной из поместья жене? Альбина что-то замышляла, и ей, Оксане, предстояло, по всей видимости, помочь ей в осуществлении придуманного плана.