Примерно та же история выходит и с покупкой продуктов. Да, семья у нас большая, и вкусно поесть любят все. Мужу и в голову не приходит спорить со мной в части того, что хрупким, слабым женщинам вредно таскать по десять пакетов в каждой слабой ручке. Он с этим согласен, как согласен и с тем, что должен хоть в чем-то мне помогать. Но если уж он возьмется за покупки (раз в год), то вместо продуктов из списка принесет такое! Например, вместо помидоров, которые так и значатся в списке как «помидоры – полкило», принесет банку маринованных зеленых помидоров.

– Что это? – в немом изумлении спрашиваю я.

– Как что? Помидоры.

– Но они же соленые. И зеленые.

– А тебе какие нужны?

– Свежие.

– Ты не написала, – резонно замечает он.

Я замолкаю, я даже не знаю, что сказать. Он приносил вместо молока соевое молоко. Вместо картошки приносил замороженный картофель фри, который вообще нельзя есть ни в каком виде, потому что, кажется, он делается в порядке конверсии и изначально, наверное, являлся биологическим оружием, выпущенным вместе с ножками Буша. Леша приносил вместо гречневой крупы пшено, а вместо манки крахмал. А на все мои вопли и сопли отвечал:

– Тогда не надо меня просить. Не нравится – ходи сама!

Вот так-то. Что я, в общем-то, и делаю. Снова налицо победа мужского интеллекта. С таким упорным неумением читать списки, написанные по-русски, я справиться не могла. В общем, и на этот раз пришлось жертвовать маникюром. Потому что не сходить в магазин я не могла. На ужин я собиралась приготовить спагетти, а для мясного соуса, как известно, необходимо мясо. И, естественно, вместо того чтобы делать маникюр, я побежала в магазин. Мои домашние на мои руки не смотрят, зато смотрят в тарелки, и, между прочим, очень внимательно.

К двум часам, когда я явилась в обозначенное место на Белорусской, я испытывала легкий укол совести относительно маникюра, но зато в остальном мой список двигался со здоровой динамикой. Витамины детям я дам после школы, потому что на завтрак я их дать забыла. Пиджак мужа я уже забросила в машину, сдам его в химчистку по дороге из школы. А спагетти – плевое дело, когда есть все продукты. Да, я смело могла расслабляться. Мое бытие, «ты все равно сидишь дома и ничего не делаешь», текло привычным темпом.

– Светлакова, ты почему опаздываешь? – строго спросила Машка, поджидавшая меня у входа в пресловутое индийское вегетарианское место. Вывески заведение не имело, скорее всего, оно было, так сказать, «для своих». Что ж, тем интереснее.

– Я не опаздываю, – обиделась я. – Я задерживаюсь. Пробки.

– В метро? – скептически уточнила она.

– Да. В метро все прекрасно, но до него еще надо доехать, – возмущенно повела я плечами. – Ну, где тут подают соевое рагу?

– Наверное, девки уже все съели без нас, – попыталась напугать меня Машка, но я только пожала плечами.

В целом к соевой еде я была равнодушна. На эти встречи я приходила уж точно не для того, чтобы пожрать.

– Юлька, ну, наконец-то! – победно улыбнулась Любка, толкая в бок сидящую рядом с ней Карину. Вся наша теплая четверка была в сборе. Понедельник – уик-энд домохозяек.

– Кариночка, привет, как ты? Как муж, дети?

– Юлька, ты что, похудела? – Это от Любки. Ей кажется, что такой вопрос – самый лучший комплимент.

– Да ни хрена она не похудела, – вмешалась Машка, плюхаясь рядом со мной.

– А ей и не надо. Ей и так хорошо, – поддержала меня Карина.

Моя внешность – это мой больной вопрос. Мне, как, впрочем, и огромному большинству домохозяек, до идеала не хватало совсем чуть-чуть. Чуть-чуть похудеть, чуть-чуть поухаживать за собой, чуть-чуть больше времени проводить на свежем воздухе и чуть-чуть меньше с ведром и шваброй в руках. И могла бы получиться почти королева.

– Это тебе не надо, – строго заметила Машка нашей худенькой, малозаметной Кариночке. – Тебе надо больше есть. А ей бы не помешало начать посещать фитнес какой-нибудь.

– Маш, ты бы тоже там была к месту, – аккуратно вставила я. Нельзя давать Машке волю, а то она враз всех захочет сделать счастливыми. И тогда вообще неизвестно, чем это все кончится.

– А я почему ем? Почему? Потому что муж меня не уважает! – заявила она, набив рот индийским десертом, похожим на манную кашу с большим количеством сгущенки.

Я поняла, что Индия – не моя страна, еще на соевом рагу. На десерт я даже не посягала. А вот Машке очень даже нравилось.

– Мужья никогда и никого не уважают! – заявила вдруг Кариночка, даже покраснев при этом.

– Ну… почему… Вот мой-то вроде бы… – промямлила Любочка.

– Твой просто тебя боится. Потому что если ты разведешься с ним, то начнешь кричать и беситься. В глубине души все они считают нас просто лентяйками. Надо признать, что каждый из них уверен в этом до глубины души, – хлопнула кулаком по столу Маша.

– Лично мой ценит только деньги, – как бы вскользь заметила я. – Если ты получаешь кучу денег, то ты – человек. Даже если ты эту кучу, к примеру, просто украл. А без кучи ты никто.

– Нормальная мужская психология, – кивнула Любка. – Мой вообще всех делит на «полных придурков» и «надо же, у него последний «Мерседес».

– Но у него-то самого старенький «фолькс»? – резонно возразила Машка.

– Ага. Но он-то вне конкурса. И потом, во всех его бедах, вы знаете…

– Виновата ты!

– Вот именно, – махнула рукой она.

– Если бы вы только знали, как мне иногда хочется раздобыть где-нибудь эту самую кучу денег и швырнуть их мужу в лицо, – вдруг неожиданно даже для самой себя заявила я. – Чтобы он перестал смотреть на меня свысока, как на дуру бессмысленную. А он вообще на меня не смотрит. Мне кажется, я для него вроде бытового прибора.

– Ну что ты такое говоришь? – перепугались все. – Ты же – золото. Да за такую жену многие Родину продадут.

– Ага. И окна помыла, и продукты-то ты наверняка купила. И вообще, умница, красавица, комсомолка… Да что бы они понимали! Ты же вообще мечта! – с готовностью пропела хвалебную Карина.

– Да, я не спорю, – ухмыльнулась я. – Я отличный бытовой прибор. Японский, наверное.

– Когда я на тебя смотрю, меня начинает мучить совесть, – заявила Каринка. – Я не делаю и половины того, что делаешь ты. А у меня только сын, и все.

– Зато у тебя есть маникюр, – я кивнула на ее руки. Красивые розовенькие коготки, как раз такие я себе и не успела нарисовать.

– Так, заканчиваем. Никогда мужики не ценят того, что имеют. Но других-то все равно нет, так что…

– И все-таки тут есть и объективные причины, – задумалась я. – А разве нет? Мы с Лешкой женаты уже двенадцать лет, и иногда мне кажется, что я слишком хорошо его знаю. Я могу наперед сказать, какие шутки он будет шутить на пьянках, на каком боку он храпит, а на каком только сопит. И куда он капнет кетчуп, который я потом буду отстирывать. Скука! А вдруг и он тоже все-все знает про меня? Или думает, что знает, потому что на самом-то деле я – инопланетянка.

– Ага, с Венеры, – усмехнулась Любка. – А мой вообще больше меня не замечает. Он меня любит? А люблю ли я его? Я стараюсь больше об этом не задумываться, потому что… какое это теперь имеет значение. Когда-то все было по-другому.

– Когда-то и трава была зеленее. Ладно, чего там, – попыталась остановить ее Карина.

А Машка отвернулась к окну и пробормотала:

– А у меня секса не было уже два месяца.

– Да ты что! – ахнули мы хором.

– А то. Говорит, что устает очень.

– Может, и правда?.. – сочувственно пробормотали мы.

– Девки, кому еще десерт? – Любка широко улыбнулась, чтобы замять как-то этот разговор.

– Не хочу я десерта, – расстроилась Машка. – Зачем вы завели этот разговор?

– Это все Юлька, – с готовностью подставили меня подруги.

Я округлила глаза.

– Да ладно тебе. Все будет хорошо. Муж тебя любит, просто уже возраст, все такое. У нас все тоже по-разному бывает. – Я принялась ее утешать. Хотя два месяца – это, конечно, серьезно. Очень серьезно.