Дочитав до этого места, Крейри запаниковала, попятилась и опрокинула колбу со ртутью. Толстостенная колба разбилась вдребезги, и ртуть с грохотом разбежалась по полу лаборатории в виде мелких блестящих шариков, которые зловеще быстро ускакали в разные углы. Началась суета. Гвидион довольно быстро убедил Ллевелиса не ползать по полу на коленях и не пытаться собрать капли ртути в ладонь. Но что, собственно, делать, он и сам не знал. Минут пять все пытались вымести страшное вещество из разных углов веником и собрать на совочек. Заметив, что ничего не получается, все стали наперебой вспоминать ужасные симптомы отравления парами ртути. При этом Дилан описал их настолько красочно, что все почувствовали приближение галлюцинаций. Змейк не возвращался. Растерянные первокурсники задались вопросом, можно ли теперь вообще заниматься в этом помещении. Когда учитель снова вошел в лабораторию, все кинулись к нему в панике, думая, что урок придется отменять.

– У меня, кажется, уже галлюцинации, – слабенько прошептала Энид, прислоняясь к стенке.

– Для галлюцинаций рановато, – уверенно сказал Змейк. – Разлитая ртуть – довольно частая ситуация, и отменять занятие мы, безусловно, не будем. Поступать в этом случае нужно так: в первую очередь, откройте окно, чтобы помещение проветривалось.

Змейк расположился на преподавательском месте и, слегка постукивая пальцами по столешнице, продолжил достаточно безразличным тоном уделять инструкции, бросая слова в пространство и ни на кого в особенности не глядя. Нечего и говорить, что каждая его реплика порождала цепь лихорадочных действий.

– Теперь следует собрать видимые глазом капли ртути, пользуясь зачищенной медной проволокой или, в крайнем случае, бронзовой монетой. Далее надо ликвидировать мелкие капли ртути, которые не удалось собрать, и те, что затекли в щели, – интонации Змейка не выражали ни малейшего беспокойства. – Ртуть можно засыпать серой. Однако реакция Hg + S = HgS [11]протекает только на поверхности ртутных шариков, из глубины же ртуть продолжает спокойно испаряться, – бесстрастно уточнил он.

Ллевелис, успевший найти и вытащить из шкафчика серу, остановился на полдороге.

– Можно обработать ртуть насыщенным раствором хлорного железа, который окисляет металл, – сказал Змейк, – и затем собрать раствор сухой тряпкой. Разумеется, в резиновых перчатках, – прибавил он задумчиво. – Или воспользоваться йодной настойкой. К сожалению, ни то, ни другое лучше не использовать на паркетном полу, – заметил он вскользь, чем остановил на лету целый тайфун бурной деятельности. – Самый надежный способ – засыпать все места, куда могла попасть ртуть, хлоркой, хлорамином или любым средством, содержащим хлор. Рассыпанный порошок следует смочить водой… именно смочить, а не залить, – бесстрастно уточнил он, – и оставить на несколько часов. За это время ртуть превратится в хлорид ртути (II) или оксид ртути (II), – в зависимости от того, что вы использовали. Остатки хлорки нужно убрать влажной тряпкой, ссыпать в пакет и отнести в мусорный ящик. А теперь перейдем собственно к теме нашего сегодняшнего занятия.

Студенты перевели дух и расселись по местам, все еще переговариваясь и в возбуждении поглядывая на образующуюся на полу кашицу хлорида ртути. Змейк ровно и невозмутимо продолжал:

– Моя история относится к 1760 году, когда фармацевт французской армии Клод Луи Кадэ проводил перегонку ацетата калия с оксидом мышьяка (III). Сейчас затруднительно установить, что именно было целью его эксперимента. В результате же была получена жидкость с отвратительным чесночным запахом, самовоспламеняющаяся на воздухе. Поскольку это было явно не то, что хотел получить Кадэ, исследовать жидкость он не стал. Вы же к концу урока назовете мне полученное им соединение. Приступайте.

– Но это же органическое соединение! – вырвалось у Гвидиона, пораженного такой несправедливостью. – Мы не проходили органику!

– Прекрасно, – сказал Змейк. – Я вижу, вы наконец перестали отвлекаться и сосредоточились на предмете. Истинная тема нашего с вами занятия – ферромагнитные свойства лантанидов. Снимите с себя все железо и заприте в шкафу. Долой, долой все побрякушки, из волос особенно! Советую также временно расстаться с символами вашей религии, которые вы носите на шее. Сейчас мы изготовим мощный постоянный магнит, от которого вас невозможно будет оторвать, если на вас будет что-нибудь металлическое.

Стаскивая через голову символ религии, Гвидион слушал чеканные формулировки Змейка: «Каких свойств вещества чаще всего добивается неорганическая химия? – В большинстве случаев – экстремальных!» – и предчувствовал, что, похоже, и сегодня не отважится подойти к учителю по поводу курса фармакологии.

Бодрая толпа первокурсников отправилась в пятницу после наследия на берег Аска, чтобы закинуть, где поглубже, фоморскую сеть для рыбной ловли. Однако вместо того, чтобы поймать кого-нибудь сетью, они очень быстро прямо руками выловили из реки бледненькую девушку в длинной белой не то рубахе, не то очень упрощенного покроя платье с простенькой вышивкой, с жалким ожерельем из навязавшихся ей на шею водорослей, которые вне воды сразу сникли и стали как спутанные нити. Девушка лежала у кромки прибоя и производила впечатление человека, отползшего как можно дальше от воды и потерявшего сознание.

– Она полоскала белье на берегу, и ее сбило с ног волной и утащило в воду, – сказал Дилан.

– Наглоталась воды. Бывает, – сказал Гвидион. – Мы ее сейчас откачаем.

Некоторое время они делали, что могли. Цвет лица девушки стремительно становился зеленоватым, и видно было, что ей плохо.

– Надо позвать Мак Кехта, у нас просто сил не хватает, – растерянно сказал Гвидион, отступаясь. – Как говорится, если ты делал искусственное дыхание и не сломал при этом пациенту пару ребер, можешь считать, что ты ничего не делал. Надо сильнее давить на грудную клетку, я сильней не могу.

И они потащили девушку в школу. К этому времени у нее начались судороги, которые, по мнению Гвидиона, были чем-то странны, но он не мог понять, чем. Он пошел за Мак Кехтом.

Вокруг девушки из Аска собрались уже и девочки.

– Какая жалкая, прозрачная совсем, – сказала Энид. – Может, она топилась?

– Типун тебе на язык, – сказала Керидвен.

– Ни в коем случае, – сказал Ллевелис. – Она, наоборот, выплыла. Она молодец. Сейчас ее Мак Кехт одним своим видом… оживит.

– Чур, я держу волосы, – сказала Крейри.

Все это происходило в двадцати шагах от дома Финтана.

Вдруг из дома вылетел профессор Финтан, страшно ругаясь, раскидал их в стороны, сгреб девушку одной рукой за ноги у щиколоток, легко поднял и бросил в колодец. Потом обернулся к первокурсникам, сильно изменившись в лице.

– Вы считаете возможным наблюдать, как живое существо задыхается у вас на глазах?..

В голосе его послышался рокот подземных вод и гул океана. Все настолько испугались, впервые в жизни увидев Финтана в гневе, что от ужаса язык проглотили. Но тут между ними и Финтаном встал неизменный Кервин Квирт в своей непрезентабельной рабочей мантии, с совершенным спокойствием на лице.

– Коллега, при всем моем уважении, – сказал он.

Финтан сжал пальцами свой амулет и тяжело поглядел на Кервина Квирта.

– Я их куратор, – пояснил Кервин Квирт.

– А я их учитель, – сказал Финтан.

Некоторое время они молчали.

– По-вашему, утрата учениками человеческого облика не входит в компетенцию преподавателей? – спросил Финтан. – Вы считаете, что вот это вот… научное наблюдение… за процессом умирания… это…

– Это не то, что вы думаете, – сказал Кервин Квирт. – Они невежественны, да, но не бесчувственны. Они пытались ей помочь. Они же не распознали, к какому виду она принадлежит!

– Как можно не распознать это? Как? – вскричал Финтан. – Ее одежда, орнамент, украшения, сам фенотип…

– Это вы знаете фенотипы всего, что плавает в Аске! Вы! Не требуйте этого от детей, – сказал куратор.