420

века».26 Если в «Истории безумия» Мишель Фуко предпринял переистолкование «прекрасной прямоты, ведущей рациональную мысль к анализу безумия как душевной болезни [...] по вертикальной шкале»,27 то в лекционном курсе он оставляет эту воображаемую глубину, чтобы сосредоточиться на реальности поверхностных эффектов. И, следовательно, берется рассмотреть дискурсивные практики психиатрии на уровне их формирования: речь идет о «диспозитиве» власти, в котором переплетаются столь разнородные элементы, как дискурсы, формы лечения, административные меры и законы, регламентирующие установки, архитектурные планы и т.д.,28 — то есть, скорее о проблеме «соседства», чем «основания». Поэтому анализ следует в своем стиле принципу «дисперсии», раз за разом разделяет знания и практики, стремясь выявить их компоненты, восстановить смежные с ними пространства и наметить их взаимные связи, дав тем самым «общий вид» привлеченной документальной массе.

3. Понятийный аппарат

Возобновление работы, предпринятой ранее в «Истории безумия», в новой оптике потребовало, конечно, и пересмотра ее понятийного инструментария. Во-первых, место форм «представления», которыми, по собственному признанию Фуко, оставалась ограничена «История безумия», заняла отсылка к «дис-позитиву власти». И прежний стиль анализа, сосредоточенный на «своего рода представительном ядре»29 — образе, который формировали о безумии, страхе, который оно вызывало, сопряженной с ним «близости смерти»30 и т. д., — тоже уступил ме-

26 Foucault M.Maladie mentale et Psychologie. P. 2.

27 Foucault M.Histoire de la folie. P. 2.

28 Foucault M.DE. T. III. N 206. P. 299 («Ставка Мишеля Фуко» [июль 1977]). 3 апреля 1978 г., в неопубликованном интервью Полу Паттону и Колину Гордону, Фуко выразился так: «Предмет моего изучения — архитектура».

29 См. выше: лекция от 7 ноября 1973 г. С. 14.

30 Foucault M.Histoire de la folie. P. 26.

421

сто вниманию к «диспозитиву власти», в определенный момент приобретающему доминирующую стратегическую функцию.

Во-вторых, Фуко отказался от обращения к понятию «насилия», которое скрепляло анализ форм лечения во II и III частях «Истории безумия». В самом деле, коннотации этого понятия сделали его совершенно неприемлемым в рамках анализа отношений власти и тактик, составляющих психиатрическую практику. Подразумевая идею прямого принуждения, нерегулярного, нерефлексивного исполнения власти, оно неспособно отразить расчетливое, тщательно продуманное осуществление власти в лечебнице, для которого «насилие» является лишь крайним выражением. Кроме того, представляя власть как инстанцию сугубо негативных эффектов — исключения, притеснения, запрета, — это понятие не учитывает продуктивность психиатрической власти, тогда как она продуцирует дискурсы, формирует знания, доставляет удовольствия и т. д. Будучи пронизано, наконец, идеей дисбалансного соотношения сил, которое не позволяет другому делать что-либо помимо того, к чему он принужден, понятие насилия неспособно выявить сложность властных игр, очевидную, например, в «больших маневрах Сальпетриера, предпринятых истеричками против медицинской власти».31

31 См. выше: лекция от 6 февраля 1974 г. С. 361—377. Мишель Фуко проводит различие между своей проблематикой и деятельностью английских и итальянских антипсихиатрических движений, которые, разоблачая «насилие», чинимое обществом в целом и психиатрией, в частности, выдвигали в качестве парадигматической фигуры «шизофреника», отказывающегося строить себя как «ложное я», как я-«душевнобольной», в соответствии с социальными требованиями, срывающего с обыденного насилия его маски и позволяющего, по выражению Р. Лэйнга, «лучам света проникнуть сквозь трещины нашего закрытого разума» (Laing R.The Politics of Expйrience and the Bird of Paradise. Londres: Tavistock Publications, 1967 [trad. fr.: Laing R.La Politique de Гехрёпепсе. Essai sur l'aliйnation et L'oiseau de Paradis / Trad. Cl. Elsen. Paris: Stock, 1969. P. 89]). Ср. работы Дэвида Купера: Cooper D.[1] Psychiatry and Antipsychiatry. Londres: Tavistock Publications, 1967 (trad. fr.: Cooper D.Psychiatrie et Anti-psychiatrie / Trad. M. Braudeau. Paris: Le Seuil, 1970); [2] Cooper D. & Laing R.Reason and Violence. Londres: Tavistock Publications, 1964 (trad. fr.: Cooper D. & Laing R.Raison et Violence. Dix ans de la philosophie de Sartre [1950— 1960] / Trad. J.-P. Cottereau, avant-propos de J.-P. Sartre. Paris: Payot,

И в-третьих, в лекционном курсе утратил значение основной референции больничный «институт»; Фуко обратился к «внешнему» ему пространству, связав его построение и функционирование с технологией власти, характерной для общества в целом. Таков еще один сдвиг по сравнению с «Историей безумия», в которой Фуко, по его собственным словам, искал «истории [...] психиатрического института» и связывал формирование психиатрического знания с процессом «институциализации» ментальной медицины.32

Этот сдвиг придает курсу «Психиатрическая власть» оригинальность и по отношению ко всем критическим движениям послевоенного времени, мишенью которых всякий раз становился именно больничный «институт», подлежащий реформе, преодолению или делегитимизации.

3.1. Реформировать больничный инстит.т.После Второй мировой войны традиционная психиатрия, алиенистика, подверглась обвинениям в причастности к дискриминационным процедурам и практикам исключения; возникло движение за очищение психиатрического вмешательства от уз больничной структуры, прежде неизменно мыслившейся как сфера ухода и пространство изоляции, за преодоление ее застоя и обновление психиатрии как «деятельности всецело подчиненной терапевтической перспективе».33 Люсьен Боннафе вел свою критику под знаменем «постэскиролианства» обозначая так стремление превратить унаследованное психиатрами пространство сегрегации в подлинное терапевтическое орудие и ссылаясь на «мутацию основополагающей идеи института ухода [...], недвусмысленно, как мы знаем сформулированной в 1822 году Эскиролем: Лом душевнобольных является в руках искусного медика орудием

1972). Ср. также: Basaglia F. et al.L'Instituzione negata. Rapporto da un ospedate psichiatrico// Nuovo Politecnico. Turin, 1968. Vol. 19 (trad. fr.: Basaglia F.Les institutions de la violence // Basaglla F. et all L'lnsti-tution en nйgation. Rapport sur l'hфpital psychiatrique de Gorizia / Trad. L. Bonalumi. Paris: Le Seuil, 1970).

ⁿ FoucaultM.DE. III. N216. P. 414 («Власть и знание» [декабрь 1977]).

"BonnafйL.Le milieu hospitaliиre au point de vue psychothйrapique, ou Thйorie et pratique de l'hфpital psychiatrique // La Raison. 1958. N 17. P. 7.

422

423

исцеления, наиболее могущественным средством терапевтической борьбы с душевными болезнями"».34

Утверждая «единство и неразделимость предупреждения, профилактики, лечения и реабилитации»,35 это движение вместе с тем склонялось к постепенному отходу от больничного института, определенного законом от 30 июня 1838 года как почти исключительное место психиатрического вмешательства, считая его лишь одним из элементов диспозитива, напрямую связанного с сообществом людей.36 Впрочем, это aggiornamento*психиатрии не порывало с ее всегдашней целью: сформировать объект медицинского вмешательства из социальных поведений, квалифицируемых как «патологические», и выстроить депозитивы, позволяющие вести терапевтическую деятельность. Так что, хотя движение и вскрывало противоречия между декларируемыми задачами института и тем, чего он добивается на деле, вопрос о психиатрической «власти» не поднимался, поскольку критика оставалась привязана к институциональному проекту и критериям, которые выдвигаются им самим.

3.2. Преодолеть институт.Если приверженцы «институциональной психотерапии» описанного типа все же соглашались с необходимостью учреждений, к которым были прикреплены, хотя и стремились к улучшению их использования в терапевтических целях, то сторонники «институциональной психотерапии» второго типа ратовали за радикальную трансформацию института ухода исходя из разрыва видевшегося им между психиатрией и психоанализом. По их мнению психоанализ