Неизвестно, понял ли это Зенек, — скорее всего, понял, по­тому что лицо его отразило внутреннюю борьбу. Он шевель­нул губами, но ничего не сказал: челюсти его снова сжались, а в глазах появилось угрюмое и неуверенное выражение. На лбу заблестели бисеринки пота.

Юлек не выдержал.

— Зенек! — крикнул он. — Зенек!

— Зенек... — прошептала Уля.

Он вздрогнул, скользнул по ним взглядом и резко обер­нулся к доктору.

— Так что же мне делать? — с бессильным отчаянием крикнул он. — Что?

Он не оттолкнул их! Уля побледнела от пережитого вол­нения. Юлек, а следом и Мариан подбежали к доктору.

— Мы не хотим, чтобы его арестовали! — пылко воскли­цал Юлек. — Это было бы ужасное идиотство!

— Помогите нам, — просил Мариан.

Доктор подошел к Зенеку, который по-прежнему стоял в стороне, опустив голову.

— Глупый мальчик, — сказал он тихо, как бы сам сты­дясь своего ласкового тона.

Уля вспомнила, что таким же голосом отец разговаривал у себя в кабинете с больной старухой, когда она, Уля, стояла на террасе... И точно так же он разговаривал в первый раз с Зенеком. Но ведь тогда он не знал про Зенека ничего пло­хого, а теперь...

— Глупый мальчик, — повторил доктор и поискал глазами взгляд дочери.

Сердце девочки тревожно забилось, но лицо ее приняло холодное и принужденное выражение, как всегда в те минуты, когда отец обращался к ней. Он сразу помрачнел.

— Вот что, дочка, — сухо сказал он, — мне было бы гораздо легче помочь Зенеку, если бы он немного погостил у нас. Но, разумеется, один я решать не могу, в нашем доме ты тоже хозяйка.

— У вас?— переспросил Зенек хриплым шепотом. И вдруг, словно испугавшись, крикнул: — Но ведь вы меня совсем не знаете!

— Ты прав, — ответил доктор. — Но они тебя знают, и мне этого достаточно.

А Уля молчала, она просто была не в силах заговорить. Все это было так странно, так удивительно!

— Ну? — торопил дочку Залевский. — Пригласить Зенека к нам или нет?

— Да, — прошептала она, едва шевельнув непослушными губами. Никто ее не услышал. Тогда она сделала над собой усилие и сказала громче:— Конечно, пригласить!

Впереди шли доктор, Уля и Зенек, мальчики — за ними. Все молчали, переживая происшедшее. Мариан, как обычно, задумчиво морщил лоб, Юлек шагал, не глядя под ноги, уста­вившись на Зенека и доктора, как будто все еще не мог по­верить, что эти двое людей очутились вместе.

— Скажи мне, — тихонько спросил он Мариана, немного опомнившись, — как же все это получилось?

— Что?

— Почему пришел доктор, а не пани Убыш?

— А я почем знаю?

— И куда пропала Вишенка? Она ведь должна была прийти к нам!

Мариан не ответил. Его волновало другое. — Хотел бы я знать, что будет, если они встретят мили­ционера,— пробормотал он и еще выше поднял брови.

— Что будет? — тихо фыркнул Юлек. — Доктор его спла­вит в два счета! — Юлек даже подпрыгнул от радости, пред­ставив себе эту сцену, и добавил презрительно:—А Виктор останется с носом!

— Это еще как сказать.

— Да что ты мелешь? — разозлился Юлек. — Доктор ведь пригласил Зенека к себе, значит...

— Пригласил, верно, — прервал его Мариан. — Но он еще, может, ничего о нем не знает. А если милиционер ему скажет, что Зенек вор? И доктор поверит?

— С ума сошел? Да ему и в голову не придет поверить!

— Не ори, — посоветовал брату Мариан.

Этот разговор не был предназначен для тех, что шли впе­реди. Юлек понял.

— А ты не болтай ерунду! — огрызнулся он сердито, но тихо. — Вишенка, наверно, все объяснила.

— Может, и объяснила — своей маме. А доктору? Неиз­вестно ведь, о чем они там с пани Убыш говорили.

Возразить было нечего. Юлек разозлился еще больше и с размаху пнул подвернувшийся под ноги камень. С той ми­нуты, как Уля выдавила из себя «конечно, пригласить» (и чего она, дура, так долго раздумывала?) и все вместе напра­вились в деревню, Юлек решил, что Зенек находится в пол­ной безопасности. А тут оказывается, что вовсе нет.

— Было бы правильнее всего, — неторопливо рассуждал Мариан, —чтоб Зенек сразу рассказал доктору все по по­рядку. Но он, конечно, этого не сделает.

Действительно, идущие впереди не разговаривали. Лишь один раз доктор заметил, что надо поторопиться, и больше мальчики ничего не слышали.

— А я тебе вот что скажу! — воскликнул Юлек. — Ми­лиционер давно бы уже сюда пришел, если б хотел: ведь уже сколько времени прошло. Значит, он или вообще сегодня не был в деревне, или ему неохота было тащиться в такую даль, и он послал Виктора ко всем чертям.

— Дедушка как-то говорил, что сержант Ковальский — настоящий служака.

— Что это значит?

— Ну... что он очень добросовестный.

— «Добросовестный»! — фыркнул Юлек. — Хороша до­бросовестность — отравлять жизнь такому парню, как Зенек!

— И никуда ему не надо таскаться, у него мотоцикл есть.

— Мотоцикл? — с невольным уважением переспросил Юлек.

— А ты что думал!

Образ исполнительного сержанта милиции, да еще на мо­тоцикле, показался Юлеку таким страшным, что он предпочел больше не расспрашивать. Сумеет ли доктор справиться со столь опасным противником? Юлек не был в этом уверен и хотел одного: чтобы Зенеку ни теперь, ни впредь не пришлось иметь дела с вышеозначенным представителем власти.

Но пока все было спокойно. Вот они уже пересекли поле, миновали рощу, вошли в деревню. Неподалеку от дома док­тора Юлек схватил Мариана за рукав:

— Мотоцикл!

У одной из соседних изб стоял мотоцикл с коляской.

Мариан присмотрелся к машине.

— Это его. Милиционера.

Они осмотрелись по сторонам — никого. Уля, доктор и Зенек уже подходили к калитке. Еще мгновение, и Зенек скроется в доме, не замеченный неприятелем. Юлек уже на­брал в легкие побольше воздуха, готовясь вздохнуть с облег­чением, и вдруг затаил дыхание: по ту сторону дороги, в глу­бине одного из дворов, показался Виктор. Он шел нетороп­ливо, вихляя бедрами. За ним следовал толстый Владек. Они сразу заметили Мариана и Юлека... А Зенека? Мальчуган стрельнул глазами на дом доктора — тех троих загораживали от него кусты жасмина и сирени, но до крыльца им оставалось еще шагов пятнадцать. Заметил их Виктор или нет? Надо скорее отвлечь внимание врага! Даже если придется драться, хотя надежды на победу никакой!

— Эй ты, жирный! — крикнул Юлек Владеку. — Что, к жи­водеру в помощники нанялся?

Виктор, который при виде братьев скорчил презритель­ную гримасу, покраснел от злости. Владек только глуповато хихикнул, как будто брошенное Юлеком оскорбление не к нему относилось.

— Что ты сказал? — прошипел Виктор, медленно подходя к мальчику. — Ну-ка, повтори!

— Думаешь, испугаюсь? — Юлек стал на цыпочки, чтобы казаться хоть чуть повыше — жалкий петушок против здоро­венного индюка.

— Сейчас увидим, — зловеще спокойно проговорил Вик­тор и замахнулся. Но, прежде чем он успел ударить, пе­ред ним, оттолкнув Юлека в сторону, вырос Мариан. Твер­до глядя противнику прямо в лицо, он проговорил с нажимом:

— Он сказал, что ты живодер. Так оно и есть. Ты настоящий живодер, который убивает собак!

— Ах ты щенок пар­шивый!

От первого удара Ма­риан сумел увернуться, но следующий свалил его на землю. Виктор бил его, пинал ногами. Юлек рва­нулся на помощь брату, однако толку от него бы­ло немного, и драка не­минуемо закончилась бы полным их поражением, но тут до ушей дерущих­ся долетел громкий треск мотора. Виктор торопли­во оглянулся, прошипел Мариану: «Я еще с тобой посчитаюсь», и бросился к милиционеру, который за­водил мотоцикл. Владек не отставал от приятеля.

Мариан, стиснув зубы, поднялся с земли. Болели избитые ноги, саднил рас­кроенный о камень локоть. Он мрачно смотрел вслед уходящим. Юлек, махнув рукой на самолюбие, побе­жал за ними и притаился у входа во двор.

— На остров можно не ехать, товарищ начальник,— заискивающе говорил Вик­тор. — Пташка уже здесь!