Новый этап жизни настоятельно требовал смены имиджа. Новая Элизабет Кэнди должна и выглядеть по-новому. Следовало оправдать свою «сладкую» фамилию. Вот именно, она будет выглядеть как конфетка! Прежде она одевалась в темные тона, носила только длинные юбки, делала неяркий макияж: боялась, что Майк опять учинит безобразный скандал. В пьяном виде он особенно придирался к ее умению в любой одежде выглядеть привлекательно. На одной из корпоративных вечеринок Лиз даже расплакалась, когда он принялся публично высмеивать ее короткую юбку и ноги, якобы кривые и толстые. Между прочим, в своих ногах Лиз была уверена на все сто, их когда-то даже фотографировали для студенческого журнала. К счастью, теперь весь этот кошмар позади, бояться больше некого. Настало время снова становиться красивой и уверенной в себе женщиной.
Лиз принялась смело экспериментировать с собственной внешностью. Она купила костюм модного апельсинового цвета, светло-коричневые туфли и сумочку. А потом распустила и подстригла волосы. Теперь они падали ей на спину красивым каскадом.
Наконец-то она свободна! Обновленная Элизабет была готова к новой жизни и к любым сюрпризам, даже не к самым приятным, которые уготованы одинокой женщине в жестком мире, ориентированном на мужчин.
Первый же сюрприз поджидал Элизабет, когда она пришла в банк оформлять кредит на новую машину. Все пункты ее анкеты — место работы и должность, зарплату, владение недвижимостью — сотрудница банка проглядела быстро, однако неожиданно тормознула на графе «семейное положение».
— Оказывается, вы живете с мужем раздельно, миссис Кэнди… — со значением протянула она.
— Да, ну и что? — удивилась Лиз. — Я же честно указала эту подробность, хотя мы пока официально не разведены, чтобы не представлять вам кредитную историю мужа. Вы же убедились, я смогу погасить кредит в срок.
— Но у вас двое детей, причем оба ребенка несовершеннолетние…
— Знаете, когда я была замужем, мне вообще не пришло бы в голову покупать такую дорогую машину, — парировала она, и дама, еще раз внимательно взглянув на Лиз и помедлив секунду, подписала все бумаги.
В тот день Элизабет ясно, до дрожи в коленках осознала: в ее жизни наступает другая эпоха. Совсем новая, неизведанная и прекрасная. Во всяком случае, скорее всего, она будет не хуже предыдущей, а может быть, лучше, гораздо лучше. Потому что теперь все зависит только от нее самой. А прежняя эпоха… Что ж, скажем ей спасибо (все-таки двое замечательных детей выросли) и спрячем подальше, словно семейный альбом с пожелтевшими фотографиями, бабушкины кружева или первые крошечные башмачки дочки…
И Лиз с удвоенной энергией окунулась в любимую работу, которая к тому же приносила неплохие деньги. Неожиданно для себя она получила очередное повышение. Ее ввели в совет директоров фирмы. О такой карьере мечтали все амбициозные менеджеры их компании. Однако, несмотря на политкорректность и феминизм, которые у них всячески приветствовались, мало кому из женщин удавалось встать у руля их фирмы.
Вскоре на очередном еженедельном заседании совета она вдруг поймала на себе заинтересованный мужской взгляд. Впервые за последние годы. Один, затем второй, третий…
Так недолго не только карьерой, но и репутацией пожертвовать! — решила Элизабет. И она приучила себя смотреть на мужчин твердо и независимо, не отводя глаз. Здесь, между прочим, проходят не вечеринки, а заседание дирекции. Решаются вопросы на сотни тысяч долларов. И мой голос — отнюдь не последний. Пусть мужчины выглядят глуповато, но отнюдь не я, решила Лиз и раз и навсегда разграничила работу и личную жизнь.
Хотя… какая уж тут личная жизнь…
Недели и месяцы проходили в работе, и Элизабет Кэнди замечала смену времен года лишь тогда, когда приходилось доставать из кладовки летнюю или зимнюю одежду и обувь или вызывать сотрудницу из фирмы «Идеальный дом», чтобы та помыла окна и сделала в комнатах генеральную уборку. Лиз уже самой казалось, что она так и будет вечно крутиться, словно кролик с батарейками «энерджайзер» внутри. Но однажды кролик-Лиз вдруг почувствовала: батарейки сели.
Докладывая на совете директоров о продажах, она впервые перепутала колонки в еженедельном отчете. Через пару дней — вспылила в ответ на самое невинное замечание Лори, их главного бухгалтера. А через неделю накричала на Дэниса Моргана — отличного парня из отдела рекламы. Наверное, пружина, которую она в себе завела, начала стремительно раскручиваться в обратную сторону. Хорошо, хоть ни разу не «наехала» на генерального директора, а то дело могло бы кончиться совсем плохо. Сотрудники удивленно перешептывались у нее за спиной, а вскоре Лиз и самой стало очевидно: в таком ритме ей долго не продержаться, пора в отпуск. С детьми проблем не будет: они так привыкли справляться с хозяйством сами, что ее отсутствие в доме вообще вряд ли заметят. Главное, чтобы бывший муж не докучал дочке и сыну своими отцовскими чувствами. Правда, те уже взрослые и уж кто-кто, а они-то знают цену всем его пьяным излияниям. Дай бог ей самой восстановить психику после стольких лет семейной войны.
Личным психоаналитиком Элизабет Кэнди был Марк Грабовски, сухощавый низкорослый мужичонка с огромной лысиной и длинными, цепкими как щупальца пальцами. Пользуясь своей привилегией доктора, он обожал запускать свои щупальца туда, куда психоаналитику проникать вовсе не обязательно. Вот и теперь он, внимательно слушая жалобы Лиз, как бы случайно коснулся ее груди, потом бедра, затем задал несколько вопросов и лишь тогда подтвердил ее догадку: главное, побыстрее сменить обстановку и круг общения.
— Вам бы очень помог роман с мужчиной, — добавил доктор Грабовски, испепеляя Лиз внимательным, не столько профессиональным, сколько мужским взглядом, и вытирая пот с конусообразной лысины. Он попытался положить костлявую руку в возрастных пигментных пятнах на ее колено, однако Лиз отодвинулась и, мягко сняв лапку со щупальцами, улыбнулась ему с легким укором — мол, лучше останемся добрыми друзьями, док. И, спрятав в сумочку весьма и весьма солидный счет, выписанный похотливым эскулапом, с облегчением выпорхнула на улицу.
Лиз шла по улице и размышляла. Легко сказать — в отпуск, но куда? На ферму к родителям? В захолустный Техас? Нет уж, спасибо! Скакать на корявеньких лошадках, есть экологически чистые продукты и умирать две недели от скуки… А главное, остаться наедине со своими проблемами и без конца думать в свободное время, которого там будет навалом, о предстоящем разводе, о работе и о том, какая она плохая мать. Благодарю покорно! Всю сознательную жизнь Элизабет провела в крупных городах и знала, что ее заряжают энергией отнюдь не поля и леса, а шум большого города, бешеный ритм жизни, огни вечерней рекламы и витрины больших магазинов. Но это вряд ли вылечит ее от усталости и депрессии. Значит, нужно что-то третье…
Лиз стояла у светофора, горел красный свет, и она пока рылась в сумочке. Надо достать помаду и зеркальце и срочно подкрасить губы. Где же эта чертова помада! Боже! Из сумки выпал на асфальт какой-то конверт. Лиз подняла его, открыла и чуть не хлопнула себя по лбу. Нет, какая же я дура! Как же я могла забыть про старушку Европу и теплое море?! — чуть не завопила она вслух, когда переходила улицу. Хорошо, что хоть под колеса какого-то шустрого красного «хаммера» не попала. С фотографий, вновь спрятанных в сумочку, улыбались счастливые прадедушка и прабабушка на фоне каких-то греческих развалин. «Хаммер» остановился в нескольких сантиметрах от нее. Может быть, это прадедушка и прабабушка помогли?..
В студенческие годы путешествие в Европу помогло мне пережить несчастную любовь и не сломаться, продолжала размышлять Лиз, добравшись до спасительного тротуара. Почему бы теперь снова не попробовать? Море — оно ведь отличный психотерапевт, уж получше, чем этот похотливый тип Грабовски: и ласкает, и играет, и искрится, однако не заставляет в ответ целовать в потную лысину и терпеть лапку на колене. А солнце? Оно врачует лучше иных витаминов и лекарств. Решено! Этот отпуск я проведу в Европе! И, наплевав на все калории, Лиз зашла в кафе и с удовольствием съела большую порцию шоколадного мороженого. Правду говорят: мороженое отличный антидепрессант. Хорошее настроение не покидало ее до вечера.
