До чего?

Внезапно, как при вспышке молнии, ему представилось будущее. Годы и годы пьянства, чтобы скоротать бесконечные ночи. Сотни случайных женщин, которых забываешь уже наутро, намеренно не запоминая ни лиц, ни имен.

Но разве у него есть выбор? Он не создан для семейной жизни, и любая разумная женщина тотчас это поймет. Он никчемный бездельник и гуляка.

«Ты ведешь себя в точности как твой отец…»

За исключением того, что отец не стал бы ввязываться во флирт с девушкой вроде Марии Баттерфилд. Отец, после того как спас имение с помощью денег матери, вернулся к почти холостяцкой и не слишком умеренной жизни.

Мать чувствовала себя униженной. С каждой новой изменой она все больше ожесточалась, ревновала, скандалила. К концу они жили двумя враждующими лагерями, а дети оказались заложниками этого противостояния.

Оливер подобрал кубок и взглянул на свое отражение в его золотом боку. Разница между ним и отцом была именно в отношении к детям. Страдая в детстве от семейного неблагополучия, он не хотел навлечь на других такое же несчастье, потому что искренне верил, что семья и дети означают верность.

Получив в наследство отцовский темперамент, Оливер не желал пускать в свою жизнь женщину. Он не станет этого делать ни ради бабушки, ни ради продолжения рода, ни ради спасения Холстед-Холла. Отцу следовало поступить так же, тогда он не разрушил бы жизнь матери и жизни своих детей.

Бабушка рехнулась, если думает, что он пойдет по стопам отца. Он не собирается брать в жены какое-нибудь невинное создание, а потом погубить его. Так что лучше не думать, как соблазнить мисс Баттерфилд, ведь именно это способно поколебать его решимость остаться холостяком. К тому же нельзя забывать о ее проницательности. «Ну вот — опять. Опять вы пытаетесь все превратить в шутку, вместо того чтобы поговорить о том, что вас действительно беспокоит».

Наверное, в этом и есть самый большой соблазн. Мария дразнит его обещанием счастья, и он тянется к ней, как пчела за нектаром. Это сочетание невинности и любопытства, решительности и уязвимости околдовывает его.

А тут еще этот ее разговор с бабушкой. Она ведь отказалась от денег. У нее был шанс утереть ему нос и сбежать, но она осталась и позволила себя поцеловать.

У поцелуя был вкус запретного плода. Он поцеловал порядочную девушку! И этот поцелуй возбудил его больше, чем ласки более опытных женщин, Оливер не ожидал, что получит столько удовольствия, обучая ее.

И он тут же вообразил, как станет учить ее другим ласкам и удовольствиям. Ведь это возможно сделать, не попадая в ловушку, не так ли? Она хочет «практики» — пожалуйста! И для этого вовсе не нужно ее соблазнять. Доставлять удовольствие женщинам — это его сильная сторона, в конце концов. Его сердце сжалось при мысли о том, как она будет содрогаться от страсти в его объятиях, как эти нежные губы станут просить большего, как наступит разрядка, и он услышит, что в сладком бреду она шепчет его имя…

Оливер зарычал и заставил себя выбросить из головы эти мысли. Он сумасшедший, если думает о таком. Он даже не знает, останется ли она здесь после сегодняшней ночи.

Маркиз решительно направился к двери. Давно пора вернуться в столовую. Кто знает, что Мария, а хуже того — Фредди рассказывают остальным?

Однако когда он вошел в столовую, там сидела одна только Минерва, которая, похоже, ждала его.

— А где все?

— Джаррет и Гейб удалились к сигарам и портвейну. Бабушка легла спать. Мисс Баттерфилд сказала, что она тоже устала, и настояла, чтобы кузен ушел вместе с ней. Селия пошла показать им их комнаты.

Оливер почувствовал укол разочарования и нахмурился — он ведет себя как дурак.

— Ну, тогда я пошел к мужчинам. — И он направился к двери, но Минерва окликнула его:

— Оливер, подожди.

— Да? — Он заметил, что сестра сердито хмурится.

— Что ты собираешься делать с мисс Баттерфилд?

«Раздеть ее донага и целовать каждый дюйм ее восхитительного тела». Но вслух он этого, разумеется, не сказал.

— Я не совсем тебя понимаю, — произнес он, надеясь, что сестра не в состоянии читать его мысли.

— Мне показалось, что она очень хорошая и порядочная девушка, хотя ты намекал на обратное. Не знаю, где она раздобыла это чудовищное платье, но…

— На самом деле в этом я виноват. Когда я с ней познакомился, она носила траур по отцу. Я не мог допустить, чтобы бабушка стала расспрашивать, почему она идет против приличий и собирается выйти замуж до окончания траура. И тогда я добыл для нее платье в… э-э-э… в борделе.

— Потому что хотел выставить ее падшей женщиной, — с легким оттенком неодобрения произнесла Минерва.

— Вы сами просили, чтобы я занялся этим делом. Я и занимаюсь. Если тебе не нравятся мои методы, черт возьми, предложи другие.

Сестра бросила на него оценивающий взгляд.

— Однако мне показалось, что я не одна от твоих «методов» не в восторге. Мисс Баттерфилд их тоже не одобряет.

Оливер фыркнул:

— Это еще мягко сказано.

Его лукавая сестрица насмешливо ухмыльнулась:

— О, расскажи же, что она сделала, пока вы были в библиотеке вдвоем!

— И не подумаю. Не хватало, чтобы ты научилась от нее новым трюкам.

— Зануда! — воскликнула Минерва. — Во всяком случае, ты заслужил все, что получил. Я вот что тебе скажу: мне она нравится. И я не хочу, чтобы она оказалась в ситуации, когда такой…

— Такой негодяй, как я, погубит ее.

— Скомпрометирует, — поправила брата Минерва. — Я уверена, что ты не способен намеренно погубить порядочную женщину. Но ты должен признать, что заставляешь женщин влюбляться в тебя безоглядно, а потом их сердца оказываются разбиты.

— О Боже! Я не заставляю женщин ничего делать! — Он со стуком поставил кубок на стол. — Они просто не слушают, когда я говорю им, что не собираюсь жениться.

— Все равно. Я не хочу, чтобы общение с тобой принесло мисс Баттерфилд вред. Тем более что она любезно согласилась помочь нам в твоем плане против бабушкиного решения. Одно дело, если бы ты нанял кого-нибудь, кто будет понимать ситуацию. Но мисс Баттерфилд не замужем, и она, вероятно, так же уязвима для твоих чар, как любая другая молодая леди. Если она неправильно оценит твои намерения…

— Она оценит все правильно, — оборвал он сестру. — К тому же у нее нет никакого романтического интереса ко мне. — «Одна только практика», — с горечью добавил он про себя. — У мисс Баттерфилд имеется настоящий жених.

Минерва изумилась:

— Ты шутишь!

— Вовсе нет. Тот Натан, про которого она говорила, не кузен. Он с ней помолвлен. А вот теперь он исчез где-то в Англии. В обмен на ее помощь в деле с бабушкой я обещал нанять сыщика, чтобы найти этого Натана. Так что не бойся, что я разобью ей сердце или что там еще. Это деловое соглашение, и не больше.

Глаза Минервы заинтригованно блеснули.

— Вот как?

Оливер заставил себя ответить ей твердым взглядом.

— Ну разумеется. Ты же не думаешь, что я в самом деле женюсь на этой малышке?

— Честно говоря, я никогда точно не знаю, как ты поступишь.

— Так я тебе скажу. Я не собираюсь жениться на какой-нибудь невинной простушке. Но бабушка явно верит, что собираюсь, а потому мой план может сработать. Бабушка уже пробовала откупиться от Марии.

На лице Минервы мелькнуло странное выражение.

— Не похоже на бабушку.

— Почему это — не похоже? Она всегда использует деньги, чтобы получить все, что хочет.

— А хочет она, чтобы мы все вступили в брак. Особенно ты.

— Она хочет, чтобы я женился правильно. Это не одно и то же.

Минерва пожала плечами.

— Ну, если ты так считаешь… — Она демонстративно зевнула. — Пойду спать. День сегодня был длинный.

Она была уже у двери, когда брат ее окликнул:

— Если я захочу прочесть одну из твоих книжек, какую ты мне посоветуешь?

Минерва насмешливо спросила:

— Захотелось узнать, что я написала про Роктона?

— Конечно, — ворчливо отозвался брат, — Ты меня вывела таким негодяем.