— Это гостиница?

Бен продолжал молчать. Они проехали через ворота, сразу же закрывшиеся за ними. Анабель сидела очень прямо, напряженно пытаясь разглядеть что-то в тумане. Вдалеке — еле различимые мерцание огней. Девушка молилась, чтобы это оказалась гостиница, тогда ей нечего бояться — Бен не станет выяснять отношения на людях. Из темноты с правой стороны от машины показались высокие каменные стены, над которыми натянута какая-то проволока. Неужели электрические провода?

Проследив за ее взглядом, Бен невозмутимо заметил:

Да, стены по всему периметру парка находятся под напряжением. Ни один незваный гость не сможет проникнуть внутрь или выйти отсюда.

Это гостиница? — повторила Анабель, судорожно сжав руки коленями. «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это оказалась гостиница», — беззвучно молилась девушка.

Нет, это частный дом, — сухо ответил Бен, заметив нервозность спутницы. — Принадлежит моей хорошей знакомой, которая сейчас в отъезде, она позволила мне воспользоваться им на несколько дней.

Она? — переспросила! Анабель, вперив в него встревоженно-удивленный взгляд голубых глаз.

Американка, вдова старого друга, — пояснил Бен, усмехнувшись. — Джун выставила дом на аукцион, она жила здесь с мужем до его внезапной смерти — сердечный приступ, умер в течение нескольких минут. Женщина, тяжело переживая потерю, решила убежать от воспоминаний и вернулась в Америку, где купила дом, построенный по моему проекту. Теперь она — владелица поместья с прекрасным садом, громадным бассейном. Новый особняк далеко не мал, но с ним легче управляться, чем с этой виллой, где не проживешь без многочисленной прислуги.

Анабель смотрела на освещенные окна виллы, пока они медленно подъезжали к подножию широкой мраморной лестницы, ведущей к парадному входу. Густые клубы молочно-белого тумана почти полностью скрывали очертания дома, но Ан по фрагментам догадалась, что он построен в классическом стиле, вероятно, в конце прошлого века. По всему фасаду с обеих сторон от украшенного колоннами входа располагались ряды широких прямоугольных окон.

Девушка различила нежный тон кремово-желтой краски, которой были покрашены стены, и великолепные белые розы, растущие вдоль лестницы. Цветы излучали какой-то призрачный мерцающий свет, а воздух благоухал их ароматом. Наступала ночь.

Здесь есть кто-нибудь еще? — нервно спросила Анабель, пока Бен глушил двигатель.

Всего несколько слуг. — Он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть спутнице дверцу.

Девушка сгорбилась и попыталась вжаться в сиденье.

Мы не можем разговаривать, сидя в машине, — холодно заметил мужчина.

Почему? — прошептала она и скорее почувствовала, чем увидела его нетерпеливое движение.

Ради всего святого — чего ты боишься? Что я потеряю контроль над собой и ударю тебя?

Даю честное слово, что до драки дело не дойдет. Но ты сбежала в день нашей свадьбы, даже не удосужившись встретиться со мной и объяснить, почему же решила, что «не можешь пройти через это». Мне кажется, я заслужил хотя бы такую малость, как объяснение. Ты другого мнения?

Девушка глубоко вздохнула. Ему не откажешь в логике. Но где найти слова, способные объяснить происшедшее?

Бен наклонился и обвил рукой ее талию.

— Ну давай же, Ан. Выходи.

Прикосновение теплой руки вызвало непонятную дрожь во всем теле.

— Ну ладно! — хрипло буркнула она, пытаясь не выдать предательской дрожи. — Хорошо, я выйду. Только отпусти меня! Обойдусь без твоей помощи.

Он без всяких возражений выполнил просьбу и придержал дверцу, пока Ан вытягивала из машины длинные стройные ноги, нащупывая посыпанную гравием дорожку. Девушка резко выпрямилась, едва не уткнувшись макушкой в подбородок Бена, — лишнее напоминание о том насколько выше и сильнее нее этот молча стоявший рядом человек. Если последует очередная демонстрация сокрушительной мужской силы, у нее нет ни малейшего шанса постоять за себя. Однако страх перед этим мужчиной основан отнюдь не только на его превосходстве в силе.

Девушка подсознательно чувствовала: Бен никогда не ударит ее, не причинит физической боли. Он не способен на такое, возможно, в частности, и потому, что, будучи крупным, здоровым мужчиной, осознавал несокрушимость собственной мощи. Только те представители сильного пола, которые пытаются скрыть свою слабость, замаскировать комплекс неполноценности, могут вымещать зло за свою несостоятельность на более слабых существах.

Бен поддержал ее за локоть; прикосновение было легким, безразлично-вежливым.

— Сюда, пожалуйста, — проговорил он достаточно мягко, подводя девушку к подножию широкой лестницы.

Ан бросила быстрый взгляд наверх и заметила: парадная дверь широко распахнулась. Свет широкой желтой полосой лег на мраморные ступеньки. Анабель поднималась по лестнице, остро ощущая присутствие Бена. Они почти дошли до самого верха, когда девушка наконец заметила человека, стоявшего в дверном проеме и наблюдавшего за ними. Черный костюм, белая рубашка и жилет в желто-зеленую полоску — очевидно, какое-то подобие униформы. Скорее всего, это один из слуг.

Когда они дошли до верхней площадки, мужчина поклонился и быстро что-то проговорил, адресуя свои слова Бену, тот так же быстро ответил.

— Это Николас, — представил Бен мужчину. — Он отвечает за дом в отсутствие хозяйки. А это моя невеста, мисс Анабель.

Дворецкий почтительно склонил голову, дав таким образом разглядеть блестящие черные волосы, слегка редеющие на макушке. Узкое костистое лицо, коричневое от загара, испещряла густая сеть морщин. Такому одинаково легко можно дать и сорок, и шестьдесят лет, хотя, возможно, прикинула девушка, он и того старше.

— Прошу сюда.

Бен бросил вдогонку:

— Пожалуйста, не задерживайся слишком долго.

Ан заметила, как он скрылся в одной из комнат.

На втором этаже в коридор выходило множество дверей. Провожатый открыл перед девушкой одну из них и провел в комнату. Это была роскошно обставленная спальня — вся кремово-розовая, с громадной кроватью, колонны по четырем углам которой поддерживали розовый бархатный полог. На одной из стен висело зеркало в богатой золоченой раме, по обеим сторонам от него — изящные позолоченные канделябры.

Николас мягко прошел по ковру, открыл дверь в дальнем конце комнаты и сделал приглашающий жест:

— Ванная комната… Мне подождать вас?..

— Думаю, что сумею найти обратную дорогу, — прервала гостья, и он снова вежливо поклонился.

— Да, конечно, извините, мисс.

Слуга вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, и Анабель почувствовала, что ее наконец отпускает то нечеловеческое напряжение, которое не покидало весь вечер. По крайней мере, есть возможность хоть немного побыть в желанном одиночестве. Ан зашла в ванную, захлопнула дверь, щелкнув замком, и внимательно осмотрелась. Интерьер ванной, и тот решен в классическом стиле, причем вся обстановка — отнюдь не дешевая подделка. Стены выложены ромбами черной и белой плитки, сама ванна, покрытая белой эмалью, настолько широка и глубока, что, казалось, в ней запросто можно утонуть. Просто-таки небольшой бассейн, вделанный в куб из красного дерева, отполированного до блеска. В стене — замысловатой формы позолоченные краны, а чуть выше укреплен старомодный ручной душ.

Анабель присела на стульчик из пробкового дерева. В зеркале на одной из стен она увидела свое отражение: бледное лицо, громадные глаза с расширенными зрачками; ресницы слиплись стрелочками, как будто она плакала. Но ведь не плакала? Вероятно, дождь…

Недовольная собой, Ан провела рукой по лицу. Придется контролировать свое поведение. И, конечно, стоит объясниться с Беном, сказать, почему сбежала в день свадьбы. Предстоял разговор, едва ли не самый трудный в ее жизни.

Ан снова скользнула взглядом по своему отражению — в глазах застыло страдание. Но ничего, переживем и это! Не впервой справляться с проблемами…

Только не надо сейчас тормошить себя неприятными воспоминаниями. Все ее мужество еще потребуется в разговоре с Беном, не стоит растрачивать силы на мысли о тягостном прошлом.