– Мало ли, – не сдавался я, – люди меняются. Даже богатые.

– Ну, вот мы это сейчас и проверим…

Через полчаса наш маленький отряд остановился у глухих массивных ворот обширной усадьбы. Короткая улочка, одним концом упиравшаяся в стену заснеженного соснового бора, была пуста. Из-за высокого, почти двухметрового забора видна была только красная черепичная крыша особняка. Никакой машины рядом не наблюдалось.

– Может, твой участковый перепутал? – предположил я, подходя к воротам и заглядывая в щель между створками. – Хотя нет, пожалуй. Здесь он.

– Где? – Олег тоже заглянул в щель. – Ага! Минивэн. Номера местные…

– Тогда звони, – показал я на калитку, снабженную кодовым замком с переговорным устройством.

Ракитин нажал кнопку звонка. Раз, другой – никакой реакции.

– Может, спят? – ухмыльнулся я. – Устали с детишками возиться и дрыхнут.

– Поговори мне! – огрызнулся Олег и махнул рукой одному из своих оперов.

Парень подошел к калитке, внимательно осмотрел устройство замка, достал из кармана куртки коробочку с кучей кнопок и небольшим экраном. Потом поднес свой аппаратик к замку, поводил туда-сюда, поглядывая на экранчик, и уверенно нажал комбинацию из четырех цифр на табло.

Замок щелкнул, и калитка распахнулась. Ракитин заглянул во двор и сделал знак бойцам группы захвата. Те, профессионально прикрывая по очереди друг друга, вошли на территорию усадьбы и мгновенно рассредоточились в обе стороны от дома, используя кусты и лавочки возле них как естественные укрытия.

– По-моему, это незаконно, Олежек, – не удержался я.

– У меня есть оперативная информация, что на территории этого частного владения скрываются опасные преступники, – необычно жестко произнес он, доставая пистолет, и шагнул следом за бойцами в калитку.

Не знаю, что меня насторожило, может быть, движение занавески в окне безмолвного дома, а может быть, тусклый блик, отразившийся от ствола ружья, возникшего в другом окне на втором этаже. Только я инстинктивно кинулся на спину Ракитину, свалив его на подъездную дорожку под прикрытие стоявшего там минивэна. Тут же оглушительный дуплет разорвал тишину зимнего дня, и свинцовая плеть стегнула по крыше машины и косяку калитки.

В следующий миг коротко «протявкали» автоматы бойцов группы захвата, и ружье в окне исчезло вместе с осколками триплекса.

– Ни хрена себе! – выдохнул Ракитин, отплевываясь от снега. – Спасибо, Димыч.

– Защищать родную милицию – наша святая обязанность, – брякнул я и тут же пожалел о сказанном.

Олег как-то странно посмотрел на меня и молча поднялся, прячась за минивэном. Я встал рядом.

– Извини, – тихо сказал я. – У меня предложение.

– Какое? – спросил Ракитин, не оборачиваясь и пристально разглядывая окна особняка.

– Вы их тут отвлечете, а я войду в дом с черного хода.

– Я не могу тебя туда пустить, Димыч. Это операция захвата.

– Ты забываешь, что я – мастер.

– Все равно – не могу…

– Ладно, до встречи! – Я хлопнул его по плечу и метнулся влево, вдоль садовой дорожки, укрываясь за плотной стеной кустов ежевики. Олег что-то рыкнул вслед, но я не расслышал, входя в боевой транс.

На мое счастье, эта живая изгородь тянулась по периметру участка, заходя за дом. Боковая стена особняка неожиданно оказалась почти глухой, если не считать пары крохотных окошек, видимо, выходящих на лестницу, ведущую на второй этаж. Верхнее окно было чуть приоткрыто – для вентиляции, а искусственно выщербленная по последней моде кирпичная кладка идеально подходила для того, чтобы подняться по ней до этого окна. Что я и сделал.

Оказавшись на полутемной лестнице, я замер и прислушался. Со стороны фасада доносились трескучие рулады – группа захвата добросовестно выполняла приказ: отвлекала внимание возможного противника. Им, однако, никто не отвечал.

Помня о стрелке на втором этаже, я метнулся вверх по лестнице, почти не касаясь ступенек. Лестница вывела меня в просторный холл. Посередине его двумя полукружьями стояли друг напротив друга низкие диваны, укрытые белыми искусственными овечьими шкурами. А на полу в паре шагов от широкого, почти во всю стену, окна лежал навзничь типичный «бык» – бритый, в черной кожаной куртке и трениках «а-ля Адидас». Рядом валялось ружье-вертикалка.

Я осторожно приблизился к парню. Под левым плечом его расплывалась темно-красная лужа, глаза «быка» закатились. «Болевой шок от сквозного ранения», – автоматически отметил я и прижал пальцем сонную артерию на могучей шее парня. Пульс присутствовал, редкий и слабый. Я поднял ружье – современный «Sauer Favorit» шестнадцатого калибра.

Взяв его наперевес, я быстро заглянул в обе комнаты по сторонам холла. Это оказались спальни – видимо, гостевые. В каждой – одно окно, у левой стены – огромная, трехспальная кровать, напротив – зеркальный шкаф-купе, рядом низкий прикроватный столик. И все. Ни следа обитателей.

Я двинулся на первый этаж. Стрельба во дворе стихла. Снизу вдоль лестницы ощутимо несло холодом – бравые «ракитинцы», похоже, высадили все стекла. Стараясь двигаться бесшумно, я буквально слетел вниз, а с последнего пролета просто спрыгнул, развернувшись в полете, чтобы видеть пространство под лестницей. И не зря!

Оттуда на меня кинулся еще один «бык» с самой настоящей бейсбольной битой. «Голливуд, блин!» – мелькнула дурацкая мысль. Продолжая движение, начатое в прыжке, я кувырнулся через спину, уходя с линии атаки. Бугай, естественно, промахнулся и, не встретив препятствия, нырнул головой вперед. Мне оставалось лишь добавить ему ускорения. Что я и проделал, просто врезав парню прикладом «Зауэра» между лопаток.

«Бык» с жутким грохотом врезался всей тушей в шкаф, стоявший слева от лестницы. Биту он, конечно, потерял и смачно приложился бритым теменем о дверь шкафа. Сооружение выдержало, а парень – нет.

Я проверил у него пульс, подошел бочком к разбитому окну и крикнул что было мочи:

– Абдулла, таможня дает добро!

Я увидел, как Олег вышел из-за минивэна и направился к дому в сопровождении двух бойцов. И в тот же миг страшная боль пронзила мое правое плечо. Спасли наработанные рефлексы. Нырком вперед с переворотом я ушел от повторной атаки и развернулся к новому противнику лицом. Хотя в глазах помутилось от боли, контроля над ситуацией я не потерял и сумел левой рукой подставить цевье ружья под следующий удар биты. «Надо же, как быстро очухался гад?» – успел подивиться я, но это оказался третий «бык», таившийся до этого в боковом простенке между камином и массивным комодом.

Правда, в отличие от своих подельников, этот парень был поджарым, лохматым и очень быстрым. Отбив еще один удар, я сообразил, что так долго не продержусь, учитывая, что правая рука совершенно онемела и повисла как плеть. А еще я понял, что этот – и есть главный в компании, а следовательно, самый ценный «язык», и потому его надо брать аккуратно.

Усилием воли я снова вогнал себя в «темп» и качнул «маятник», одновременно метнув ружье в противника и заставляя его уклоняться. На долгих полторы секунды я выпал из поля зрения парня. Этого хватило с избытком, чтобы обойти его сзади и воткнуть «клюв орла» в основание шеи. Так ничего и не поняв, лохматый кулем осел на пол, выпустив биту. Я вышел из «темпа» и сразу ощутил, как дрожат коленки, услышал в голове рев крови, насыщенной адреналином, и счел за лучшее сесть прямо на пол, рядом с бесчувственным противником.

А еще через пару секунд, буквально снеся с петель входную дверь, в дом ввалились бойцы группы захвата и разлетелись по просторной гостиной, перекрывая сектора обстрела. Следом вбежал Ракитин с пистолетом наизготовку, похожий на шерифа из старой доброй Оклахомы. Увидев меня сидящим на полу, он спрятал оружие и поинтересовался:

– Сильно тебе досталось?

– До похорон заживет, – мрачно пошутил я, приподнимая левой рукой правую. – Хорошо, что я левша. Прыткий попался, – кивнул на лохматого «быка», – он, видимо, старшой у них.

Олег заливисто свистнул, и в дом вбежали его ребята, дежурившие снаружи. Они споро упаковали в наручники обоих не очухавшихся «братков» и усадили их рядком на широкий диван перед холодным камином.