Одной из причин особого отношения Белл к Рэчел был тот факт, что Рэчел родилась в Голливуде. Когда Рэчел впервые упомянула об этом, Белл восприняла это, как если бы та сказала, что родилась на Марсе. Она не поверила. Но потом Рэчел показала Белл свидетельство о рождении, в котором было написано: мать — Наоми Берджесс, ребенок — Рэчел, место рождения: пресвитерианская больница, Голливуд, Калифорния. Белл с благоговением отнеслась к документу, как будто это была священная реликвия.

Но не только это вызвало глубокую привязанность Белл к Рэчел. Девочка была необычно честной, что редко встречалось в заведении Хэйзл. Рэчел могла обезоружить своей откровенностью, но человек всегда знал, что она говорит правду. Поэтому когда она заявила, что, по ее мнению, Белл самая красивая девушка, какую ей довелось увидеть, все знали, что Рэчел не приукрашивает. Люди сразу чувствовали, насколько ранима маленькая печальная Рэчел. Она вызывала материнские чувства даже в самых зачерствевших сердцах. Даже если им была безразлична их собственная судьба или мужчины, которые их использовали, они сочувствовали этой беспризорнице с трогательно некрасивым лицом.

Кроме этого, Рэчел готовила потрясающие гамбургеры. Некоторые девушки даже стали прибавлять в весе, так как не могли удержаться от лишнего кусочка. Кармелита научила Рэчел творить чудеса с обыкновенной жареной картошкой, добавляя в нее специальные сорта перца. Гурманские обеды Рэчел пользовались большим спросом.

Но самым удивительным даром Рэчел была ее способность рассказывать истории.

Когда дни тянулись томительно долго, девушки скучали и были готовы всерьез задуматься над ужасом своего существования, Рэчел начинала бесконечные истории о приключениях в дальних странах. Тот факт, что Рэчел не сама выдумала эти истории, не имел никакого значения. Никто из девушек не читал этих книг. Будь то Джейн Эйр или Приключения капитана Блада — все было для них в новинку.

Возможно, больше всего девушки любили Рэчел за ее способность надеяться, потому что огонек надежды тлел лишь в самых юных из них. Если надежда сохранялась в таком печальном создании, как Рэчел, думали они, значит, у них тоже есть шанс. Больше всех в свою звезду в заведении Хэйзл верили Кармелита, которая в глубине души знала, что Мануэль однажды придет и заберет ее, и Белл, жившая мечтой о голливудском режиссере, который постучится к ним в дверь, увидит девушку как две капли воды похожую на Сьюзан Хейворд, и не устоит.

Так эти трое и мечтали вместе.

Сегодня был четвертый вторник после приезда Рэчел, и сегодня хрупкая мечта готова была исчезнуть. Дэнни не появился в тот день, что обещал, не повез Рэчел смотреть Аламо, не повел ее обедать в ресторан. Девушки уже не могли смотреть, как Рэчел не отходит от окна каждый вторник, и посылали проклятия на голову Дэнни Маккея.

А потом вдруг:

— Вот он! — закричала Рэчел, прижав руки к стеклу. — Это Дэнни! Дэнни приехал!

Девушки подбежали к окну и посмотрели на улицу. Это и в самом деле был он. Чудо свершилось. У дверей стоял Дэнни Макхей, в его почти рыжих волосах сверкало утреннее солнце, белая рубашка слепила глаза, брюки аккуратно выглажены, ботинки начищены. Он был высокий, стройный, привлекательный, он в конце концов приехал, и за это они простили его.

Рэчел обняла подруг, мельком еще раз взглянула на себя в зеркало и слетела по ступеням.

Он был уже на кухне и разговаривал с Хэйзл. Хэйзл говорила:

— Работает нормально, но надо подучить ее кое-чему. А то некоторые клиенты жалуются.

— Дэнни!

Он раскрыл объятия, и Рэчел бросилась к нему.

— Ну-ну, — сказал он, целуя ее и смеясь, — в чем дело, дорогая?

— Ох, Дэнни, Дэнни! — Она изо всех сил обняла его тонкими руками и спрятала лицо у него на груди. — Дэнни, наконец-то ты приехал!

— Успокойся, дорогая. Я же сказал, что приеду. Посмотри, что я тебе привез.

Она взяла маргаритки осторожно, как величайшую драгоценность, и принялась кружиться с ними по комнате.

— Дэнни! Какие они красивые! Мне еще никто никогда не дарил цветы!

Она подошла к буфету и взяла три высоких стакана.

— Я поделюсь с Кармелитой и Белл, ладно?

— Конечно! — Он продолжал смеяться.

— Им никто не дарит цветы. Да еще маргаритки, Дэнни! Они такие красивые! Как лучики света! Дэнни, — повторила она, — цветы!

— Я сказал тебе, что приеду, — усмехнулся он. — Ты ведь не сомневалась во мне, правда?

— Ну…

— Все еще хочешь посмотреть Аламо?

— Конечно! А потом мы пойдем в мексиканский ресторан?

— Можно будет попробовать.

— А потом прогуляемся по магазинам?

Он рассмеялся и обнял ее.

— Все что пожелаешь, дорогая. Я только хочу, чтобы ты была хорошей девочкой, поняла?

— Я сделаю все для тебя, Дэнни, — прошептала она ему в рубашку.

Он переглянулся с Хэйзл, та слегка кивнула.

— Послушай, дорогая, — сказал он. — Прежде чем мы куда-нибудь отправимся, давай поднимемся к тебе и немного потолкуем.

Она немного отступила и подняла голову.

— О чем?

Он взъерошил ее волосы и дотронулся до кончика носа.

— Не капризничай. Я просто хочу побыть с тобой наедине. Мы ведь месяц уже не виделись, или ты забыла?

Она надула губы:

— Я знаю. Я считала каждый час с тех пор, как мы расстались.

Он опустил руки и отодвинулся от нее.

— Ты что, меня отчитывать собралась? Мне не нужна девчонка, которая будет зудеть над ухом, как жена. Пошли наверх.

Она повиновалась. Три маленькие вазочки с маргаритками остались на кухне.

Они нашли незанятую спальню, вошли, он притворил дверь, тихо повернул замок. Когда он повернулся к Рэчел, она сидела на кровати и улыбалась.

— Как я рада тебе, Дэнни.

— Послушай, Рэчел. — Он подошел и сел рядом. — Хэйзл жалуется, что ты доставляешь ей неприятности. Я не могу этого позволить. Она делает нам большое одолжение, понимаешь?

Рэчел склонила голову.

— Я знаю.

— Так что ж ты тогда не ведешь себя как следует? По-моему, это плохо.

Она подняла голову. В ее глазах была мольба.

— Дэнни, она заставляет меня делать ужасные вещи! Меня тошнит каждое утро!

Он нахмурился.

— Ты используешь тампон, который тебе дали?

— Конечно, — нетерпеливо ответила она. — Дело не в том, что ты думаешь. Меня тошнит от того, что приходится делать. Некоторые клиенты, ну, просто чудовища. Они заставляют меня делать для них жуткие вещи.

— Рэчел, — мягко сказал он, обняв ее за плечи. — Ничего не выйдет, если ты будешь этому сопротивляться. Ты должна подчиняться. Это ведь дом наслаждений.

— Наслаждений! — с горечью воскликнула она. — Как мужчины могут находить удовольствие в том, чем мы здесь занимаемся? Я думала, что, когда мужчина и женщина занимаются любовью, они оба должны получать от этого удовольствие.

— Прекрати, Рэчел. Ты ни с кем не занимаешься здесь любовью. Тебе платят, чтобы тебя трахали.

Она закрыла уши руками.

— Пожалуйста, не говори так, Дэнни. Я ненавижу это слово. Когда они со мной, они тоже его говорят. И мне плохо!

— Успокойся, — проговорил он, привлекая ее к себе. — Это ненадолго, Рэчел. Вот увидишь.

— Ты уже нашел работу, Дэнни?

— Я сказал, прекрати зудеть! Разве я не пообещал, что позабочусь о тебе?

— Да, но…

— Разве я не приехал сегодня? Разве я не принес тебе цветы? Я заслуживаю такого отношения с твоей стороны?

— Дэнни! Пожалуйста, не сердись на меня. Просто я хочу, чтобы мы все время были вместе.

— Думаешь, я этого не хочу? Не так-то просто найти работу, ты же знаешь. У мужчин жизнь посложней, чем у женщин. О нас никто не будет заботиться.

— Я позабочусь о тебе, Дэнни. Я обещаю.

Он смягчился.

— Я знаю, дорогая. Но нужно делать то, что говорит Хэйзл.

— Но это так ужасно.

— Я вот что тебе скажу. Почему бы тебе сейчас мне это не показать. Тебе будет проще с другими. Закроешь глаза и будешь думать, что это я.

Она пыталась сопротивляться, но он поймал ее за руку, потянул вниз.