— Смею полагать, что встречал сию прекрасную гречанку в наших Сент-Ларнстонских долинах.

Я тут же поняла, что это Джонни Сент-Ларнстон, потому что, как и прежде с Кимом, узнала его голос.

— Но убежден, что никогда ранее не видел испанскую красавицу.

— Не следует быть ни в чем уверенным, — сказала Меллиора.

— Если бы я повстречал ее хоть раз, я бы не забыл этого, и теперь ее образ останется со мной до конца моих дней.

— Странно, — сказала Меллиора, — оказывается, недостаточно просто надеть маску, тебя все равно узнают.

— Выдают голос, жесты, — сказал Ким.

— И мы все трое знакомы друг с другом? — продолжал Джонни. — Это еще более усиливает мое любопытство, кто же сия незнакомка?

Он придвинул стул ко мне поближе, и мне стало не по себе.

— Вы подруга Меллиоры, — добавил он. — Мне известно ваше имя. Вы — мисс Карлион.

— Не следовало бы вам смущать гостей, — сухо сказала Меллиора.

— Моя милая Меллиора, весь смысл бала-маскарада в том, чтобы угадать ваших знакомых до того, как начнут снимать маски. Разве вы этого не знаете? Мисс Карлион, моя мать сказала мне, что Меллиора приведет подругу, так как ее отец не сможет прийти. Сопровождающую… тетушку, по-моему. Вот что мне сказала мать. Уж конечно вы не тетушка Меллиоры?

— Не стану говорить вам, кто я, — ответила я. — Придется подождать, пока не наступит время снимать маски.

— Если в этот волнующий момент я смогу быть возле вас, то готов ждать.

Заиграла музыка, и высокая красивая пара открыла бал. Я поняла, что стройный мужчина в костюме эпохи Регентства — Джастин, и догадалась, что высокая тонкая темноволосая женщина — его молодая жена.

Я не могла отвести глаз от Джудит Сент-Ларнстон, еще недавно звавшейся Джудит Деррайз. На ней было алое бархатное платье, очень похожее по цвету на мое, но насколько же богаче! На ее шее поблескивали бриллианты, они сверкали также у нее в ушах и на длинных тонких пальцах. Темные волосы были убраны в прическу в стиле Помпадур, от чего она казалась чуть выше Джастина, а он был очень высокий. Она выглядела очень привлекательной, но я сразу заметила в ней какую-то нервозность, проявлявшуюся в резких движениях головы и рук. Я заметила также, что она цепляется за руку Джастина и даже танцуя кажется полной решимости никогда его не отпускать.

— Как она привлекательна! — сказала я.

— Моя новая невестка, — пробормотал Джонни, следя за ней взглядом.

— Красивая пара, — сказала я.

— Мой брат — вот кто у нас в семье красавец, не правда ли?

— Трудно сказать, пока не сняты маски.

— Ох уж эти маски! Тогда я попрошу вас вынести свой приговор. Но к тому времени я надеюсь доказать вам, что и брат Джастина обладает достоинством, которые восполняют недостаточность его красоты. Давайте потанцуем?

Я встревожилась, опасаясь, что в танце Джонни Сент-Ларнстон невольно заметит, что я никогда не танцевала с мужчиной. Будь это Ким, я бы не так боялась, потому что уже имела возможность убедиться, что на него можно положиться в трудном случае; а тут я не была уверена. Но Ким уже повел Меллиору.

Джонни взял мою руку и тепло пожал ее.

— Испанская леди, — сказал он, — вы ведь не боитесь меня?

У меня вылетел короткий смешок — так я могла бы рассмеяться несколько лет назад. А потом сказала по-прежнему медленно и осторожно:

— Не вижу никаких причин для этого.

— Неплохое начало.

Музыканты, сидевшие на галерее в конце бального зала, играли вальс. Я вспомнила, как мы вальсировали в спальне с Меллиорой, и надеялась, что не выдам своей неопытности. Но это оказалось легче, чем я думала, — моего умения хватило, чтобы не вызвать подозрений.

— Как хорошо у нас с вами получается, — сказал Джонни.

Я потеряла Меллиору из виду во время танца и подумала, не нарочно ли Джонни сделал так, чтобы я ее потеряла; и когда мы снова сели в золоченые кресла и кто-то пригласил меня танцевать, я почувствовала облегчение, что не буду в обществе Джонни. Мы беседовали, танцуя — вернее, беседовал мой партнер — о других балах, об охоте, о том, что положение в стране меняется, а я слушала и следила за тем, чтобы ничем себя не выдать. В тот вечер я узнала, что если девушка слушает и соглашается, она быстро завоевывает симпатии. Но я не собиралась играть такую роль до бесконечности. Потом меня отвели на место, где нетерпеливо поджидал Джонни. Подошла Меллиора и Ким, и я танцевала с Кимом. Это доставило мне большое удовольствие, хотя танцевать с ним было не так легко, как с Джонни; наверное потому, что Джонни танцевал лучше. И все это время я думала: вот ты и здесь, в аббатстве! Ты, Керенса Карли — на эту ночь загадочная мисс Карлион.

Мы еще пили и ели, и мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Я знала, с какой неохотой буду снимать свое красное бархатное платье и распускать волосы. И я старалась запомнить каждую мельчайшую деталь, чтобы назавтра рассказать Меллиоре.

Танцевала я и котильон; одни партнеры относились ко мне по-отечески, другие со мной флиртовали. Со всеми я справлялась, как мне казалось, весьма искусно, и я спрашивала себя, почему я так нервничала перед балом.

Я выпила немного дорожного вина, которое принесла на наш стол вместе с закусками Джонни и Ким. Меллиора была какая-то притихшая; наверное, думала о том, как бы ей потанцевать с Джастином.

Я опять танцевала с Джонни, и он сказал:

— Здесь такая толчея. Давайте выйдем.

Я спустилась за ним по лестнице, и мы вышли на газоны, где танцевали некоторые гости. Это было волшебное зрелище. Сквозь открытые окна ясно слышалась музыка, а одежда дам и кавалеров в лунном свете казалась фантастической.

Мы тоже стали танцевать на газоне, пока не остановились у изгороди, которая отделяла газоны аббатства от луга, где стояли Шесть Девственниц и располагалась шахта.

— Куда вы меня ведете? — спросила я.

— Посмотреть на Девственниц.

— Мне всегда хотелось взглянуть, как они выглядят при лунном свете, — сказала я.

На губах у него заиграла легкая усмешка, и я тут же сообразила, что теперь он знает, что я приехала на бал не издалека, потому что слышала о Девственницах.

— Ну что ж, — прошептал он, — вот и увидите.

Он взял меня за руку, и мы побежали по траве. Я прислонилась к одному из камней, и он подошел ко мне почти вплотную. Он попытался меня поцеловать, но я отстранила его.

— Зачем вы меня мучаете? — сказал он.

— Я не хочу, чтобы меня целовали.

— Какая вы странная, мисс Карлион. Сначала вы меня завлекаете, а потом на вас находит чопорность. Разве это честно?

— Я пришла посмотреть на Девственниц в лунном свете.

Он положил руки мне на плечи, прижав меня к камню.

— Шесть Девственниц. Может, сегодня их тут будет семь?

— Вы забыли, как это было, — сказала я. — Все это случилось потому, что они не были девственницами.

— Именно. Мисс Карлион, не обратитесь ли вы сегодня в камень?

— Не понимаю вас.

— Разве вы не знаете легенду? Всякий, кто окажется здесь при лунном свете и прикоснется к одному из этих камней, подвергает себя опасности.

— Откуда же опасность? От нахальных молодых людей?

Его лицо почти касалось моего. Было в нем что-то сатанинское — эти накладные усы и блеск глаз в прорезях маски.

— Так вы не знаете легенду? Ах да, вы же нездешняя, ведь так, мисс Карлион? Тогда я вам расскажу. Если вас спросят: «Вы девственница?», и вы не сможете ответить: «Да», вы превращаетесь в камень. Вот я вас и спрашиваю.

Я попыталась освободиться.

— Я хочу вернуться в дом.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Мне кажется, вы ведете себя не по-джентльменски.

— А вы так хорошо знаете, как ведут себя джентльмены?

— Пустите.

— Пущу, когда вы ответите на мои вопросы. Один я вам уже задал. Теперь я хочу ответа на второй.

— Ни на какие вопросы я отвечать не стану.

— Тогда, — сказал он, — мне придется самому удовлетворить свое любопытство и нетерпение. — Быстрым движением он рванул с меня маску, и, когда он отвел руку, я услышала, как от изумления у него перехватило дыхание.