в мозг мириады нервных импульсов –
Ему до них нет дела!
Обоняние. Осязание. Вкус. Зрение. Слух.
Они бесполезны здесь.
Шестое чувство – ключ от всех дверей:
работает не мозг, а дух!
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Но напряжение неотступающих пяти,
работающих на уровне инстинктов,
заставит возвратиться в трёхмерные
стены банального до приторности
восприятия того, что принято считать
реальностью.
СЕВЕРНОЕ СЛИЯНИЕ. 2013.
Уныл заснеженный Стамбул, но мы сейчас не там.
Мы в ещё пущей зимней мгле за тенью попятам
Шагаем в путаной Москве, мерцая тусклой кармой.
Витаем в вязкой пелене над офисной казармой.
Проснулся в семь кирпичный куб, моргнул окном прихожей,
Хлопком двери и гулом труб озноб прогнал по коже.
Который год? Который век? Как скоро апокалипсис?
Когда, позвольте Вас спросить, засветятся бока лисиц?
(Лисиц любил кирпичный куб, Анубиса лицом дразнящих.
Диодов свет пророчил им в боках пушистых, настоящих.)
Когда во льдах гренландских вод китов фонемы инфильтруя,
Ведёт Ингиред свой вельбот, роняя в трансе шкот генуи,
На небофоне брезжит свет, планета кренит ось до марта,
И пара праздничных ракет искрят эфир в глазах гепарда...
На айсберге у сундука дрейфует гордый зверь иранский,
И нету слов у моряка, шлифует тик финскёгом залихватски.
Лишь взгляд на льдине укрепив, интерпретации загнал в тупик
И вышел весь в безумном танце.
А парня в шкуре Моби Дик позвал из солнечной Сахары,
На чём доплыть - конечно лёд! Сменял у шейха на сигары.
Пока гепард и белый кит вели свои переговоры,
Матрос неистово плясал и в куб на небе перил взоры.
Потом по белым облакам стада лисиц промчались радугой
И куб, подбодрив моряка, в салют скрошил видений пагоду,
Как нахлобученый берет. Москва. Февраль. И куба нет.
Гибло-Art-ар. 1998.
Я имел колоссальный разбег!
А теперь по теченью плыву…
Стал я хуже больных и калек:
По инерции просто живу.
Целый ворох безумных идей
Воплощаю размеренно в жизнь
Методично, без всяких страстей,
Просто так – чтобы время убить.
И оно утекает в песок,
Растворяется в сумерках лет…
Оглянёшься – и белый висок.
Оглянёшься – тебя уже нет…
ЛЕТЯЩАЯ КУЧА ЖЕЛЕЗА. 1997.
Ночная электричка –
Летящая куча железа –
Несётся в чёрном пространстве,
Лучом темноту разрезав.
В полоску сливаются окна,
А в них – искажённые лица.
Исчадие ада в зелёном
Покрыть бесконечность стремится.
Вокруг фонарей кометы,
Блеснув, в пустоте исчезают,
И голос динамика тщетно
Вернуться к земле заставляет.
На станциях люди – не люди?
Заходят туманною массой
Их говор становится гулом,
Их лица – пришельцев гримасы.
И кто-то кричит мне на ухо.
Но я его голос не слышу.
Вокруг меня пусто и гулко,
Лишь рядом Вселенная дышит…
ОРЁЛ ПАРИТ. 2012.
Орёл парит, иначе он в 3-D движенью чужд,
Его крыло без истерий трепещет в рамках нужд.
На горном ветре перьев ком, в комплекте клюв и глаз,
И пара лап сжимает плоть – исчахни, Дикобраз!
Вендетты Вам не избежать! Вы жалки, мерзкий смерд!
О двух глазах цари небес, иглой же глаза след
Прочерчен по лицу Орла, стенает в облаках
Орёл, наш одноглазый друг, и ветхий Дикобраз.
Исчадья ада в ввосьмером орали б тише сто пудов,
Когда безумный Дикобраз когтей Орла минул оков.
Прожив в секунду дважды жизнь, наш Дикобраз упал в пустынь,
И саксаула острый клюв нанзил упавшего на шип.
Ползёт угрюмо по песку вдвойне колючий удручён:
Его овал уж не овал, унижен, БРОШЕН, оскорблён.
Орёл с небес бросает тень, подобно тряпке половой.
Отправь меня на бюллетень! – с земли шёл шёпот гробовой.
И проблеск доблести блеснул, колеблясь, вкрадчиво Орёл
Ко Дикобразу из-за туч прямую речь меж гор завёл
Кричало эхо вместе с ним, струился где-то водопад
И из своих последних сил к Орлу поднялся Дикобраз.
Он ранец реактивный свой включил на всю ранцОву мощь
И в небо взмыл и на Орла направил кибер-плазмы дождь.
Орёл парил, Орёл не знал, как страшен Дикобраз…
Вот так и мы, порой, простим кого-нибудь за глаз.
В ОДИН МОМЕНТ. 1995.
Я заперт в клетке
Самого себя.
В ней прутья –
Разум,
Воля,
Этикет…
Не раскусить зубами
раскалённый их металл…
А можо ведь окончить всё
в один момент…
В один момент!!!
АКУЛА И РОЗА. 1998.
Летела по небу Акула.
Увидела Солнце – и съела.
И звёзды из тьмы заглотнула,
В желудок Луна полетела…
Раздула огромные жабры –
Втянула в себя атмосферу.
И злые глаза – пожары
Сверкнули, уставясь на Землю…
И вдруг в них растаяла злоба –
Любовь бирюзой заструилась:
Увядшая Нежная Роза
У края обрыва ютилась.
И ласково страшная рыба
Спустилась вниз к маленькой Розе.
Дала ей божественный климат,
Зажгла для неё Солнце, звёзды…
Она подарила ей сушу,
Поила водой океанов
И Роза цвела, становилась всё лучше…
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
…Меж листьев затеряны стаи капканов…
огромная Роза – исчадье натуры.
Шипы из железа, вскормленные ГНЕВОМ!
…И ночью она задушила Акулу
Могучим колючим побегом…
ИГОРЁК И КОЛУПАИ. 2005.
Игорёк проснулся поздно,
Глаз открыл ещё позднее,
Сон за сном как паровозик
Не даёт вскочить быстрее.
Солнышко сияет ярко -
Колобок горит на небе.
Игорёк зажмурил глазки,
Он - в космической ракете!
На него пришельцев стаи
Целят лазерные пушки.
Раз проснулся - значит сдался,
Вот и жмёт лицо к подушке.
Игорёк свою ракету
Смело к Марсу направляет.
Отвоюем все конфеты
У коварных колупаев!
Мы спасём с моим медведем
Бедных марсиан и прочих
Потерявших все конфеты
Всех космических рабочих!
Главный колупай на танке
Жарит вкусные котлеты,
Чтобы Игорёк проснулся
И не отобрал конфеты.
Бойся, войско колупаев!
Не поможет вкусный запах:
Мама мне всегда на завтрак
