В общем, все это показалось мне довольно убедительным — у нас в деревне живет молодая женщина, которая развлекается подобным способом. Беда только в том, что когда с несчастными приключается действительная неприятность, никто не верит, что они говорят правду. А полиция, судя по всему, просто решила, что мистер Роде выдумал эту сказку, чтобы отвести от себя подозрения.

Я спросила, не останавливались ли в отеле одинокие женщины. Оказалось, были такие дамы: некая миссис Грэнби, вдова, чей муж служил в Индии, и мисс Каррутерс, уже немолодая особа, из тех, кто обожает конный спорт и щеголяет охотничьим жаргоном — знаете, как они разговаривают сквозь зубы — половины слов не разберешь. Мистер Паркер добавил, что, судя по самым тщательным расспросам, их никто и близко не видел возле места преступления, да и вообще, казалось, обе они никоим образом не были причастны к этому делу. Я попросила его описать их внешность. Он сказал, что у миссис Грэнби рыжеватые, не слишком аккуратно причесанные волосы, бледное, одутловатое лицо, и на вид ей никак не меньше пятидесяти. Носит она довольно яркие шелковые платья из индийских тканей, ну и прочее в этом роде. Мисс Карутерс лет сорок, она носит пенсне, короткую почти мужскую стрижку и пиджаки мужского покроя.

— Просто беда, — сказала я. — До чего же это все усложняет.

Мистер Паркер испытующе посмотрел на меня, но я решила пока ничего не объяснять и поинтересовалась, что намерен предложить судьям сэр Мальколм Оулд.

Как оказалось, сэр Мальколм настаивает на самоубийстве. Мистер Паркер заметил, что заключение судебного медика не дает никаких оснований для подобного вывода, и надо принять во внимание отсутствие отпечатков пальцев, но сэр Мальколм готов был вызвать своего эксперта, который сумел бы объяснить причину отсутствия отпечатков. Я спросила у мистера Родса, что он об этом думает. Он заявил, что все врачи — просто болваны, но сам он никогда не поверит в то, чтобы его жена могла покончить с собой.

— Да не из тех она, кто может на такое решиться, — прямо заявил он.

— Я придерживаюсь такого же мнения. Люди подобного душевного склада очень редко кончают жизнь самоубийством.

Я немного подумала и спросила, выходит ли дверь из комнаты миссис Роде непосредственно в коридор. Мистер Роде ответил, что там есть еще маленький коридорчик, из которого попадаешь в ванную и уборную. Именно дверь из комнаты в этот коридорчик и была заперта изнутри на задвижку.

— В таком случае, — заметила я, — все, по-моему, совершенно ясно.

И действительно все объяснялось чрезвычайно просто. Проще и не придумаешь. Ума не приложу, почему никто не сумел догадаться…

Мистер Паркер и мистер Роде так воззрились на меня, что мне даже неловко стало.

— Похоже, — сказал мистер Роде, — что мисс Марпл упустила из виду некоторые трудно объяснимые факты.

— Ничуть не бывало, — ответила я. — Перед нами четыре возможности. Миссис Роде была убита своим мужем, или горничной, или покончила жизнь самоубийством, или ее убил совершенно посторонний человек, которого никто не видел.

— Но это невозможно! — выпалил мистер Роде. — Через мою комнату никто не мог пройти — разве что невидимка.., а если кто-то и сумел пробраться в комнату жены прямо на глазах у электрика, то как же, черт побери, он вышел оттуда через запертую на ключ и засов дверь?

Мистер Паркер взглянул на меня и сказал, словно подначивая:

— Ну-с, что скажете, мисс Марпл?

— Я бы хотела задать один вопрос, — начала я. — Скажите, мистер Роде, а как выглядела горничная?

Он сказал, что не очень-то хорошо ее разглядел — кажется, довольно высокая, а вот блондинка она или брюнетка — не запомнил. Я спросила о том же мистера Паркера.

Он сказал, что роста она была среднего, волосы довольно светлые и румянец во всю щеку.

— Вы человек приметливый, Паркер, куда мне до вас, — сказал мистер Роде.

Я позволила себе в этом усомниться. И попросила мистера Родса описать мою служанку. Это не удалось ни ему, ни мистеру Паркеру.

— Неужели вы до сих пор не поняли, что я имею в виду? — сказала я. — Вы оба пришли сюда, сосредоточенные только на своих делах, а девушка, которая открыла вам дверь, была для вас всего лишь прислугой, и, как она выглядит, вам совершенно безразлично. То же самое и с мистером Родсом. Тогда в отеле он видел только горничную. То есть только ее форменное платье и передник. Он был поглощен своей работой. А вот мистер Паркер разговаривал с ней при совершенно иных обстоятельствах. Он смотрел на нее, как на личность. Как раз на это и рассчитывала женщина, убившая миссис Роде.

Они все еще ничего не понимали, и мне пришлось объяснять подробно.

— Вот как все было, на мой взгляд, — продолжала я. — Горничная прошла через комнату мистера Родса в спальню миссис Роде, отдала ей грелку и вышла через проход возле ванной в коридор. А в этот промежуток времени убийца вошла через другую дверь в тот же маленький коридорчик, спряталась — м-м-м.., в некоем помещении — и подождала, пока горничная уйдет. Затем она вошла в комнату миссис Роде, взяла стилет с туалетного столика (не сомневаюсь, что она заранее посмотрела, что где лежит), подошла к кровати, нанесла смертельный удар уже задремавшей миссис Роде, обтерла ручку стилета, заперла и закрыла на задвижку ту дверь, в которую вошла, и вышла через комнату, в которой работал мистер Роде.

Мистер Роде воскликнул:

— Но ведь я бы ее увидел! Да и электрик ее бы заметил, когда она входила.

— Нет, вот тут вы ошибаетесь, — сказала я. — Вот тут вы и ошибаетесь. Вы бы ее не увидели — потому что она была одета как горничная.

Я подождала, пока до них дойдет смысл моих слов, и продолжала:

— Вы были поглощены работой — краешком глаза вы заметили, что горничная вошла, прошла в комнату вашей жены, а затем вышла обратно. Платье было то же самое, а вот женщина — другая. То же видели и те четверо свидетелей: горничная вошла, а потом вышла. И электрик тоже ничего не заметил. Будь горничная хорошенькой, возможно, вы обратили бы на нее внимание — такова уж человеческая натура, — но, когда это неприметная немолодая женщина — вы только видите то, что было на ней надето, но никак не ее лицо или фигуру.

— Так кто же она, кто? — воскликнул мистер Роде.

— Ну, — отвечала я, — тут возникают некоторые затруднения. Безусловно, это либо миссис Грэнби, либо мисс Каррутерс. Мне кажется, миссис Грэнби обычно носит парик, так что в роли горничной она могла бы просто его снять. С другой стороны, мисс Каррутерс ничего не стоило бы надеть парик, при ее-то короткой стрижке… Я думаю, что если бы вы сейчас ее увидели — ту женщину, в форме горничной, то сразу бы поняли, кто она на самом деле. Лично я думаю, что это была мисс Каррутерс.

Ну вот, мои дорогие, на этом история, собственно говоря, и заканчивается. И хотя звали ее, конечно, не мисс Каррутерс, убийцей все же оказалась она. У них в семье была дурная наследственность, понимаете? Миссис Роде, беспечная и неосмотрительная, действительно когда-то задавила ее маленькую дочурку, и ее рассудок не выдержал, увы… Внешне она совершенно не походила на сумасшедшую, разве что письма, которые она писала своей будущей жертве… Какое-то время она преследовала ее, и наконец исполнила задуманное, очень ловко спланировав преступление. Даже парик и форму горничной на следующее утро она отослала куда-то по почте. Но когда ей представили факты, тут же созналась в содеянном. Да. Теперь бедняжка в Бродмуре.

Несколько дней спустя мистер Паркер навестил меня и передал письмо от мистера Родса — мне даже неловко стало от его благодарностей… А потом Паркер спросил:

— Скажите: а как вы догадались, что это Каррутерс, а не Грэнби? Вы же ни одну из них в глаза не видели!

— Понимаете, — ответила я, — все дело в том, что, по вашим словам, она словно цедила слова сквозь зубы и глотала отдельные звуки. Понимаете, это только в романах встречаются такие персонажи, а вот в жизни если попадаются, то им уж никак не меньше шестидесяти. А ей, по вашим словам, было не больше сорока. Так что мне показалось, что она просто играла роль и к тому же явно переигрывала.