– Хорошо. А ты как? С Кириллом помирилась?

Ян вскинул глаза и внимательно на меня посмотрел. Потом склонился к Ириске и спросил:

– С кем это она так нежничает?

– Думаю, что с девчонкой одной, малолеткой, – ответила Ириска, прислушиваясь к нашему разговору. – И чего общего у них, не пойму! – недовольно добавила она. – Случайно познакомились, девчонке лет 14 от силы, нервная, неадекватная, короче, эмо. Ты, наверно, не знаешь, кто это. Но Оле почему-то интересно с ней тусоваться.

– Нет, не помирились и вообще хочу с ним навсегда расстаться, – услышала я дрожащий голосок Марики и встала.

– Во-первых, успокойся, – начала я, – во-вторых, давай по порядку.

И я вышла за дверь.

– Только недолго! – услышала вслед возмущенный голос Ириски.

В коридоре я села на кушетку и привалилась спиной к стене.

– Мы так ругались, – быстро рассказывала Марика. – Я вчера домой пришла после школы, села ботать, мне английский подтянуть надо, а Кирюфка давай звонить и звать гулять. Я бросила учебники, оделась и пошла. И мы так ругались! Он собрался на эти выходные в Питер, там его любимая команда, ну я те говорила, «Оригами» выступать будет. Он хочет на концерт и меня звал. Но я их не люблю, и не хочу, и мамка возражать будет. Кирюфка так кричал, кулаками в стену бил, руки до крови разбил. Сказал, что это не любовь, раз мне все так не важно.

Она замолчала и всхлипнула. Я не знала, что сказать. По правде говоря, мне их проблемы казались стоящими не больше выеденного яйца. Но я понимала, что для них это целый мир и все происходящее в нем является архиважным. Марика тихо заплакала.

– А ты где сейчас? – спросила я.

– Дома, – ответила она. – А мамка, как всегда, в салоне своем. Она к полуночи вернется, не раньше. Оль, приедешь? Мне так плохо!

– Но я не могу, – после краткого колебания сказала я. – Я сейчас на приеме у знахаря. И не знаю, сколько тут пробуду.

– У знахаря? – удивилась она и перестала всхлипывать. – Ты заболела?

– Нет, я собираюсь книгу о нем писать.

– Опять работа! – зло проговорила Марика. – Вы, взрослые, ничего не хотите видеть, кроме своей обожаемой работы! Ничего и никого!

И я услышала в трубке короткие гудки. Вздохнув, вернулась в офис. Ириска что-то крайне оживленно обсуждала с улыбающимся Яном. Они одновременно на меня посмотрели.

– Вот, полюбуйся! Оля снова расстроилась из-за этой девчонки! – удовлетворенно констатировала Ириска – А я что тебе говорила!

– Ничего я не расстроилась, – вяло сказала я.

– Да у тебя все на лице написано! – возразила Ириска.

– Как ее зовут? – поинтересовался Ян.

– Марика, – нехотя ответила я.

– Так вот, Оля, ты усвой один раз то, что я сейчас скажу. Марика – чужеродная тебе система. А система это как воронка. И она может затянуть так глубоко, что потом не выберешься.

Я машинально взяла тетрадь со стола и ручку. Ян хитро улыбнулся, забрался с ногами на диван и сказал:

– Да про системы-то еще рано говорить! А вот я вам, девоньки, такой случай расскажу. Иринке с ее неуемным интересом к половой е*ле особо занимательно будет.

– У меня такой интерес? – возмутилась Ириска и покраснела.

– Сама знаешь, – ответил Ян и хитро улыбнулся. – Но рассказ мой о возможностях человека. И это понимать нужно.

Ириска с любопытством на него посмотрела, а я приготовилась записывать.

«Любил я мальцом лет десяти к нашим деревенским старухам подкрадываться, когда они на завалинке вечером собирались. Как начнут они что-нибудь рассказывать, так уж вокруг себя никого и ничего не видят. Вот и пользовался случаем. Подойду незаметно и притаюсь за бревнами. И слушаю, да запоминаю. И вот однажды услышал такую историю.

– Но вот что я вам скажу, бабоньки, если мужику чего захочется, то он на все способен! – говорила одна старуха. – Даже корень свой изменить в размере, лишь бы свое получить.

Остальные захихикали, вытирая заслезившиеся глаза кончиками платков.

– Ну ты скажешь! Придумала тоже новость! – начали возмущаться они сквозь смех.

– А что вы думаете! – неожиданно разозлилась старуха. – Вот послушайте, что мне моя бабушка рассказывала. Жил в нашей деревне во времена ее молодости один умелец. Любил он все пробовать да изучать. И до баб был сильно охоч. И вот так он себя натаскал, что мог по желанию удлинять свои органы. Все свои жилочки, все мясо и нутренности подчинял своим хотениям. Что себе велел, то и получалось.

Я и так сидел, не шевелясь, потому что боялся, что старухи прогонят меня, а на этом месте разговора вовсе затаился, словно и нет меня.

– И вот будто бы, – продолжила старуха, – прокрался этот умелец на сенокос и затаился за кустами. Бабы с косами шли от него и поэтому были к нему спинами. А жарища стояла! Они, энто, в одних сарафанах. И вот будто умелец-то наш так разжегся, глядя на баб сзади, что вытянул свой корень на невиданную длину. И змеею его пустил по скошенной траве. И к каждой под сарафан наведался.

– Ну?! – выдохнули в изумлении слушательницы.

– Так мне бабушка моя сказывала, а она врать не станет, – подытожила старуха.

А я просто дар речи потерял от услышанного. Но вот сейчас знаю, что все возможно на этом свете!»

– Да выдумал ты все это! – расхохоталась Ириска, когда он замолчал. – А Оля-то все записывает! Ну и книжка у вас получится! Назовите ее «Байки знахаря».

– Хорошее название, – не обиделся Ян. – Но у меня другое предложение.

– И что за предложение? – раздался в этот момент голос, и в открытую дверь вошел Гера.

– Вечер добрый, – вежливо поздоровался Ян. – Долгонько ты добирался. Обещал раньше.

– Пробки, будь они неладны! – ответил Гера и расцеловался с нами.

– Это что, – зашептала Ириска мне на ухо, когда Гера вышел из комнаты, а Ян начал курить у окна, – специально подстроено? Постановочная встреча двух голубков?

Она улыбнулась, а я повернулась к Яну и спросила:

– Ты с Герой договорился, что он заедет?

– Так еще вчера он обещал ко мне заглянуть, – невозмутимо ответил Ян. – Плечо болит. Сейчас поправлю, и можешь его забирать.

– Да я не к этому, – слегка смутилась я. – Просто странно, что он в это же время тут оказался.

– А мне не странно, – улыбнулся Ян.

В этот момент вошел Гера. В его руках был большой пакет.

– Я по пути в супермаркет заехал, – сказал он, – кое-что тебе из продуктов привез. А то знаю, как ты загружен работой.

– А ты и живешь здесь? – удивилась Ириска.

– А чего мне лишние деньги за квартиру платить? В Москве-то это больно дорого! А тут есть еще комнатка небольшая, там кушетка, шкафчик. А мне много не надо! Ну иногда, бывает, у Геры по нескольку дней живу. Он – душа добрая, никогда не откажет.

– Тебе нужно женщину одинокую найти с квартирой, – неожиданно посоветовала Ириска. – И у нее жить. А сюда только на работу.

– Тоже дело! – заулыбался Ян. – Зришь в корень, девонька! А то у меня в Красноярске есть жена и двое деток, но я тут, почитай, с сентября по май время провожу.

– Так ты женат! – сказала я. – Тогда это не очень-то и хорошо!

– Это почему еще? – удивился Ян. – Тело-то свое требует, а рукоблудством я не занимаюсь.

– И как жена-то без тебя столько? – поинтересовалась Ириска.

– А я ей так даю, что на год хватает мужской энергии, – пояснил Ян и подошел к столу.

Гера выкладывал упаковки из пакета. Ян взял одну с мясной нарезкой, потом отложил ее в сторону, пробормотав: «Добро». Но банку с консервированной кукурузой почему-то начал изучать более внимательно. Мы замолчали, наблюдая за ним. Ян подержал ее в руках, задумался, потом бросил в мусорную корзину. Гера не сказал ни слова.

– Негоже это в пищу, – пояснил Ян.

– Почему? – удивилась я. – Просрочено?

– Нет, – ответил он и поднял на меня глаза. – Трансгены. Слышала?

– Смутно. Про это информации не так и много, – сказала я. – Но ведь продают, значит, все не так и страшно.