Я снова одна. Но почему? Или, действительно, выбираю не тех мужчин? А может, это не те мужчины выбирают меня? Да и кто кого выбирает в этой жизни? Мне кажется, никто не знает ответа на этот вопрос. Но то, что жизнь – игра, а не борьба, я усвоила четко. И это реально помогает разгрузить психику. Поэтому, долой уныние! Ну и что, что мне завтра будет уже 41. Подумаешь! Любой возраст имеет свою прелесть, к тому же играть становится все интереснее, так как опыт накапливается. Постоянно вспоминаю высказывание Елены Танасис: «У каждого возраста есть свои козыри, и взгляд сорокалетней ухоженной женщины притягивает больше, нежели колени ее юной соседки». И это действительно так. Ведь влюбился же в меня 18-летний парень.

Его звали Никита, а попросту Ник. Этой весной я гостила на даче у своей подруги Ирины, или, как все ее называют, Ириски. Ранним солнечным утром мы прогуливались в березовой роще. Мимо нас прошел парень. Я сразу обратила внимание на его длинные вьющиеся черные волосы, блестящие на солнце, на карие с редким оливковым оттенком глаза чуть раскосой формы, на яркие губы с приподнятыми вверх уголками, на стройную фигуру и упругую походку. Когда он поравнялся с нами, то начал улыбаться. Его глаза буквально на секунду остро и пристально глянули в мои. И что-то произошло, словно этот взгляд притянул нас друг к другу и прочно связал. Парень, казалось, с трудом оторвал от меня взгляд и посмотрел уже совершенно спокойно на Ириску.

– Привет, Никитка, – равнодушно сказала она и вновь повернулась ко мне.

Он кивнул и быстро пошел прочь. Ириска, видя, что я провожаю взглядом его удаляющуюся фигуру, заметила, что это их сосед по даче и что он дружен с ее 13-летней дочкой Зойкой. Она добавила, что ему восемнадцать лет. Я сделала равнодушное лицо, хотя в душе поднималось необычайное волнение, абсолютно мне непонятное. Я все еще видела его глаза. Любопытство, восхищение и, как мне показалось, едва сдерживаемая страсть ясно читались в его коротком, но таком выразительном взгляде.

«В принципе, это даже неприлично вот так смотреть на незнакомую женщину, к тому же намного его старше, – подумала я тогда. – Хотя на природе, в этом солнечном веселом березнячке все как-то смягчается, границы размываются, ориентиры смещаются».

Ник был одет в белую футболку и джинсы, и я тоже была в футболке и джинсах, вокруг нас сияющий солнцем лес, цветы и птицы, и мы были просто мужчина и женщина, хотя, конечно, хочется написать «самец и самка», так ближе к природе. И паспорта тут показывать совсем не требовалось. Возможно, поэтому, когда поздно вечером я сидела на скамье и любовалась закатом и Ник подошел ко мне и уселся рядом, я восприняла это как должное. Так мы познакомились. Дальше события развивались стремительно, и мы скоро начали встречаться. Ник утверждал, что наша любовь будет длиться вечно, что возраст не имеет никакого значения, что наша встреча предопределена на небесах. А то, что наши дни рождения практически совпадали – он родился 14 декабря, а я – 15-го, – Ник считал бесспорным доказательством этой самой предопределенности.

И вот сегодня ему исполнилось 19 лет. Я встала с дивана и подошла к окну. Уже стемнело. На улице разыгралась самая настоящая метель. Я смотрела, как снежная крупка бьет в стекло, как колышутся заледеневшие ветви тополя, постукивая друг о друга и царапая по окнам, и чувствовала, как сердце наполняет леденящая тоска. Было около пяти вечера. Мои дочки, Катя, 21 года, и Варя, 19 лет, отсутствовали. Они обе учились в институтах, уже началась зимняя сессия, и они постоянно задерживались допоздна. Но сегодня мне хотелось побыть одной. Я отошла от окна, поставила возле столика кованый напольный подсвечник, достала из упаковки витые красные свечи. Потом принесла из холодильника бутылку красного шампанского, которое любил Ник, выложила на блюдо фрукты. После небольшого раздумья поставила на столик его фотографию. Выключив верхний свет, зажгла свечи. Комната сразу наполнилась приглушенным красноватым полумраком. Колышущиеся язычки свечей отбрасывали подвижные тени. Я открыла шампанское и сосредоточилась на фотографии. Лицо Ника казалось живым в этом неверном изменчивом освещении. Его продолговатые глаза пристально смотрели на меня, яркие губы улыбались. Казалось, что сейчас эти улыбающиеся губы приоткроются, и я услышу его бархатистый ласковый голос, шепчущий: «Я буду любить тебя вечно, малыш». Я приподняла бокал и тихо прошептала, словно в ответ:

– И я все еще люблю тебя. С днем рождения, солнышко!

Я выпила шампанское, с трудом удержавшись от слез. Мы так хотели провести эти дни вместе! Я вспомнила, как Ник, смеясь, говорил, что вначале мы будем праздновать его день рождения, а потом плавно перейдем в мой. И это будет праздник длиною в двое суток, наполненный радостью, нежностью и любовью.

– И первым развлечением, – добавил он, – будет конкурс на самый длинный поцелуй! Посмотрю, сколько по времени твои губы смогут выдержать мои и как долго мои джинсы останутся в этой ситуации застегнутыми! – расхохотался он.

Но вот он, его день рождения, а я одна. Ник в конце июня, он как раз закончил ПТУ и получил специальность слесаря-инструментальщика, был призван в армию, как я тогда думала. Он сообщил, что будет служить под Архангельском в ракетных войсках. Это произошло внезапно, и мы даже не смогли попрощаться. Две недели я проплакала, тщательно скрывая свое отчаяние от дочек и подруг, а потом стала с нетерпением ждать письма, решив, что два года не срок для вечности. Но письмо так и не пришло. И тут Ириска сообщает мне, что бабушка Никиты проболталась, что он вовсе не в армии, а в деревушке в Мещере, скрывается у дальних родственников. И я, недолго думая, отправилась туда. Ник действительно оказался в маленькой деревеньке, недалеко от Солотчи, он работал в кузнице подручным. Наша встреча прошла совсем не так, как я ожидала. Ник, естественно, растерялся, когда меня увидел, но потом взял себя в руки. Я видела, что он принял решение и старается не поддаваться чувствам. Его глаза смотрели отстраненно и даже холодно. Он сказал, что будет находиться тут до тех пор, пока отец не сделает ему военный билет. И у меня внутри все застыло. Для вида я приобрела напольный подсвечник и уехала восвояси. Правда, когда я уже забралась в машину, Ник не выдержал. Он помчался в пристройку возле кузни, потом вылетел оттуда и бросился ко мне. Забравшись на сиденье, протянул кованую розу, сказав, что сделал ее для меня. Он припал к моим губам, а когда оторвался, я увидела слезы в его глазах. Ник выскочил из машины и ушел прочь, не оглядываясь. А я уехала в Москву.

Вспомнив сейчас все это, я машинально погладила холодную поверхность витой ножки подсвечника. Расплавленная красная капля упала мне на руку и обожгла кожу. Я вздрогнула и неожиданно расплакалась. Скоро мне стало легче. Я провела пальцем по фотографии, потом поцеловала его губы.

– С днем рождения, милый, – прошептала я. – Будь счастлив!

Утром меня разбудили дочки.

– С днем рождения, мамуля! – услышала я и открыла глаза.

И сразу увидела огромное количество алых лепестков перед моим носом. Я вдохнула сладкий нежный аромат роз и невольно начала улыбаться.

– Какие планы? – быстро спросила Катя и села ко мне на кровать.

– Забабахаем нехилую тусу? – сказала Варя. – Что скажешь?

– Девочки, – улыбнулась я, – мы же договорились, что я свой день рождения после сорока не отмечаю. Помните?

– Ага! – беззаботно подтвердила Катя. – Предлагаю начать отсчет назад. И сегодня отметить твои 39 лет, а в следующем году 38.

– Здоровски! – восхитилась Варя. – Хорошо, Катюха, придумала.

– А не боитесь, что я так неуклонно впаду в детство? – усмехнулась я.

– Тогда давай отмечать День члена семьи, – предложила Варя. – Ни к чему не обязывающее событие, просто выпьем шампанское и поздравим друг друга с таким замечательным членом.