– Очень сожалею, что так получилось. Миссис Ли уже весьма немолода и может наболтать глупостей. Но до сих пор у нас с ней не было никаких недоразумений. Я ее вызову, поговорю, скажу, чтобы она к вам не приставала.

– Буду вам признателен, – поблагодарил я. Он помолчал, а потом вдруг сказал:

– Не хотелось бы наводить вас на мрачные мысли, мистер Роджерс, но не кажется ли вам, что вы кому-то здесь у нас мешаете, вы или ваша жена?

– Нет. А почему вы спросили?

– У старой миссис Ли последнее время завелись деньги. Не знаю откуда…

– И что вы предполагаете?

– Что кто-то ей платит. Кто-то, кому нужно выжить вас отсюда. Причина может быть самая тривиальная. Много лет назад был такой случай. Она взяла у кого-то в деревне деньги, чтобы выжить его соседа. Делала то же самое: угрожала, пугала, пророчила. Деревенские жители суеверны. Вы не представляете, в скольких деревнях еще верят в ведьм. Тогда мы строго ее предупредили, и с тех пор, насколько мне известно, она подобными делами не занималась, но как знать? Она любит деньги… И за деньги может пойти на многое…

– Но нас ведь здесь никто не знает, – сказал я. – У нас еще не было времени завести врагов.

Обеспокоенный и озадаченный, я поплелся обратно домой. Завернув за угол террасы, я услышал треньканье гитары Элли, а от дома отделился и пошел мне навстречу высокий человек, который только что заглядывал в окно. На мгновение мне показалось, что это наша цыганка, но потом я узнал Сэнтоникса.

– Так это вы? – удивился я. – Откуда вы свалились? Мы давно о вас ничего не слышали.

В ответ он почему-то схватил меня за руку и спешно отвел в сторону.

– Значит, она здесь! – трагическим голосом произнес он. – Так я и знал! Я знал, что рано или поздно она сюда явится. Зачем вы ее впустили? Она человек опасный. Вам следовало бы об этом знать.

– О ком вы говорите? Об Элли?

– Нет, не об Элли. О вашей помощнице. Как ее зовут? Кажется, Грета.

Я молча смотрел на него.

– Вам известно, что собой представляет эта Грета? Она явилась сюда и захватила власть, так? Теперь вы от нее не отделаетесь! Она останется здесь навсегда!

– У Элли растяжение связок на ноге, – объяснил я. – Вот Грета и приехала ухаживать за ней. Она… По-моему, она скоро уедет.

– Вы уверены? Она всегда рвалась сюда приехать. Я это чувствовал. Я ее раскусил, когда она приезжала сюда во время строительства.

– Элли, по-моему, ее любит, – пробормотал я.

– О да, она ведь одно время жила у Элли, верно? И имеет на нее влияние.

То же самое говорил Липпинкот. И в последнее время я сам убедился, насколько справедливы эти слова.

– Она вам нужна здесь, Майк?

– Не могу же я выгнать ее, – разозлился я. – Она давняя приятельница Элли. Ее лучшая подруга. Что я, черт побери, могу сделать?

– Да, – согласился Сэнтоникс, – вы и вправду ничего не можете сделать.

И пристально на меня посмотрел. Очень странным взглядом. Сэнтоникс вообще был человеком со странностями. Не всегда можно сообразить, что он имеет в виду.

– Вы понимаете, Майк, что вы делаете? – спросил он. – Иногда мне кажется, что вы не ведаете, что творите.

– Ничего подобного, – ответил я. – Я делаю то, что мне хочется.

– В самом деле? А я вот не уверен, что вы действительно знаете, чего хотите. И я боюсь за вас. Из-за Греты. Она сильнее вас.

– Не понимаю, что из этого следует. Не все ли равно, кто сильнее.

– Вы так думаете? У меня же другое мнение. Она сильный человек, из тех, кто всегда добивается своего По-моему, вы вовсе не рассчитывали, что она будет жить вместе с вами. Так вы говорили. Однако она здесь, и я только что наблюдал за ними. Им очень уютно вместе, болтают, смеются. А что же вы, Майк? Кто вы здесь? Гость?

– О чем вы говорите? Рехнулись вы, что ли? Какой я гость? Я муж Элли.

– Вы – муж Элли или Элли – ваша жена?

– Что за глупость? – спросил я. – Разве это не одно и то же?

Он вздохнул. И плечи его вдруг обвисли, словно он разом обессилел.

– Вы меня не понимаете, – сказал Сэнтоникс. – Я не могу до вас достучаться. Не могу заставить услышать меня. Иногда мне кажется, что вы кое-что понимаете, а иногда – что вы ничего не понимаете, ни в себе, ни в других.

– Послушайте, – сказал я, – до сих пор я терпеливо слушал вас, Сэнтоникс. Вы замечательный архитектор… но…

На его лице появилось какое-то странное выражение.

– Да, я хороший архитектор. И этот дом – мое лучшее творение. Построив его, я был почти удовлетворен. Вы ведь хотели такой дом. И Элли тоже – чтобы жить в нем с вами. Она получила то, что хотела, и вы тоже. Выгоните эту женщину, Майк, пока не поздно.

– Как я могу огорчить Элли?

– Эта женщина сделает с вами что пожелает, – сказал Сэнтоникс.

– Послушайте, – принялся объяснять я, – мне Грета тоже не нравится. Она действует мне на нервы. На днях мы с ней жутко поругались. Но выгнать ее не так просто.

– Да, я знаю, что с ней не просто совладать.

– Неспроста это место кто-то назвал Цыганским подворьем и объявил: что на нем лежит проклятие, – угрюмо буркнул я и добавил:

– Из-за деревьев нам навстречу выскакивают полоумные цыганки, грозят кулаком и предупреждают, что если мы не уберемся отсюда, то нас ждет нечто страшное. А ведь это место должно быть прекрасным и светлым.

Мне странно было слышать эти последние свои слова. Я произнес их так, будто говорил кто-то другой.

– Да, оно должно быть таким, – согласился Сэнтоникс. – Должно, но не будет, если им владеет какая-то нечистая сила.

– Неужели вы в самом деле верите?..

– Я верю во многое… Мне известно кое-что про нечистую силу. Неужели вы до сих пор не поняли, не почувствовали, что во мне тоже живет нечистая сила? И жила всегда. Вот почему я чувствую, когда она рядом, хотя не всегда знаю, где именно… Я хочу, чтобы в доме, который я построил, не водилась всякая нечисть. – В его голосе появилась угроза. – Понятно? Для меня это очень важно.

Внезапно его поведение резко изменилось.

– Пошли, – сказал он. – Поболтали о всяких глупостях, и будет. Пошли к Элли.

Мы вошли через распахнутую застекленную дверь, и Элли радостно бросилась навстречу Сэнтониксу.

В тот вечер Сэнтоникс был чрезвычайно мил и любезен. Никакого наигрыша – он был самим собою, обаятельным и веселым. Разговаривал он больше с Гретой, словно проверяя на ней свое умение покорять людей. А он действительно при желании умел быть неотразимым. Любой бы на моем месте готов был поклясться, что она ему очень нравится и единственное, что ему важно – это доставить ей удовольствие. Я невольно почувствовал, что он и в самом деле очень опасная личность. В Сэнтониксе было что-то такое, чего я не сумел разглядеть.

Грета всегда чутко реагировала на особое к себе внимание. И тут же пускала в ход все свои чары. Она умела, когда надо, притушить свою красоту или, наоборот, подчеркнуть ее. Так вот в тот день она была такой красивой, какой я ее никогда не видел. Она улыбалась Сэнтониксу и слушала его как зачарованная. Интересно, думал я, чего он добивается? Никогда не знаешь, чего от него ждать. Элли выразила надежду – он поживет у нас несколько дней, но он покачал головой. Ему необходимо завтра же уехать.

– Вы что-нибудь сейчас строите? Чем-то заняты? Нет, отвечал он. Он только что вышел из больницы.

– Подлатали меня в очередной раз, – сказал он. – Боюсь только, в последний.

– Подлатали? А что вам делали?

– Выкачали из меня всю плохую кровь и заменили ее свежей, – ответил он.

– Ox! – Элли чуть заметно вздрогнула.

– Не беспокойтесь, с вами такого не случится, – заверил ее Сэнтоникс.

– Но почему это случилось с вами? – спросила Элли. – Почему судьба к вам так жестока?

– Разве жестока? – удивился Сэнтоникс. – Я слышал, как вы только что пели: