– Видите ли, моя семья родом из Камберленда.

– А, тогда понятно, – вежливо сказал Нед, цепляя на вилку почку. – Вы одновременно и местный и чужой.

Конечно, Камберленд и Нортумберленд расположены настолько близко друг от друга, что знатная семья, проживавшая в одном графстве, была бы известна в другом.

Или их род не является знатным, или они приехали совсем из других мест.

Годфри, уткнув нос в селедку, что-то проворчал.

– Леди Джорджиана говорила мне, будто вы строите дом около Грейт-Райл, – сказал Нед, добавляя горчицу к почкам.

– Леди Джорджиане следовало бы не касаться моих дел, – заявил Годфри. – Вы знаете этих женщин, Аллентон. Не умеют держать язык за зубами. – Он попытался рассмеяться, как бы разделяя мужское недовольство противоположным полом, но из его жалкой попытки ничего не вышло.

Нед улыбнулся.

– Конечно… конечно, – согласился он. – Впрочем, если этот дом будет принадлежать ей, наверное, она не знает, что это секрет.

Его собеседник замолчал и отвлекся на пиво, через минуту со стуком поставил кружку на стол и потребовал еще. Лакей поспешил наполнить его кружку элем. Напротив него сидела Джорджиана и смотрела на своего жениха, и по холодному взгляду зеленых глаз нельзя было понять, о чем она думает.

Роджер Селби со скрипом отодвинул стул и встал.

– Леди и джентльмены, я Князь беспорядка и приказываю: сегодня утром мы будем играть в пикет по шесть пенсов за очко. После первой партии один выигравший играет с другим выигравшим. А в конце игры проигравшие платят штраф, установленный Князем беспорядка. Однако последний победитель сам выберет штраф для игрока, проигравшего ему.

Приказ встретили аплодисментами, и Нед был обречен провести скучное утро. Денежные ставки были низкими, шесть пенсов за очко, а штрафы Князя сулили лишь грубые шутки, хотя, возможно, и менее жестокие у Селби, чем были бы у Белтона, окажись тот на его месте. Нед слыл отличным карточным игроком. Это высоко ценилось в кругу британских раджей в Индии, и он без особых усилий расправлялся с противниками.

Когда, закончив партию, Нед встал и поклонился проигравшему сопернику, то обнаружил, что прошло всего два часа. Игра с хихикающей миссис Эддингтон закончилась быстро. Он так и не понял, была ли леди на самом деле туповата или просто притворялась, считая это очаровательным. Она отдала ему пятьдесят шестипенсовиков, не переставая обмахиваться веером и восклицать, какая она глупая. Однако она и не надеялась выиграть у такого прекрасного игрока, как виконт.

Теперь у него оставалась последняя игра, и он оглядел комнату: кто еще продолжает играть? Осталась только одна пара. Джорджиана сидела напротив своего жениха за карточным столом в дальнем углу гостиной. На ее лице читалось равнодушие, и ее голос, когда она объявляла карты, быстро и уверенно меняя их, был лишен всякого выражения. Белтон раскраснелся и явно был в плохом расположении духа. Он швырял свои карты на стол, ругался, объявляя карты, и непрестанно прикладывался к бокалу с вином.

Нед как бы случайно подошел к ним. Он встал позади Джорджианы, сложил на груди руки и, прислонившись к стене, стал наблюдать за игрой. И чем дольше он смотрел, тем больше удивлялся. Она мошенничала. С той же ловкостью рук, которую проявила накануне при голосовании, Джорджи сбрасывала ненужную карту себе на колени, заменяя ее картой, которую доставала из рукава. Безусловно, играть она умела, ибо только по-настоящему умелый игрок мог бы так искусно мошенничать. Но почему она намеренно злила своего суженого? Ибо его настроение было последствием ее поступков.

Когда Годфри Белтону не удалось перейти Рубикон, он с силой оттолкнул, почти отшвырнул стул и встал.

– Ну, мадам, уверен, что вы считаете себя очень умной, – заявил он. – А вам просто везет, вот и все.

– Я уверена, Годфри, что везет, – сказала она с притворной скромностью, убирая карты.

– Сейчас сыграем или потом?

Это была неприятная ситуация, и Нед подумал, что Белтон взорвется от ярости, но подошел лорд Селби, с довольным видом потирая руки.

– Все в добром расположении духа, Белтон, все в добром расположении, – заявил он. – Отдай девушке, что ей причитается; ну вот и хороший мальчик. Остались только Джорджиана и Аллентон, и судя по тому, как он играет, эта работа как раз по ней.

Это замечание, казалось, не успокоило Годфри Белтона, но вмешательство Селби все же охладило его. Он достал из кармана горсть мелочи, бросил на стол и, пробормотав что-то неразборчивое, отошел.

Джорджиану это, видимо, нисколько не беспокоило. Она собрала монетки, положила их в ридикюль, в котором они удовлетворенно звякнули, смешиваясь с монетами, уже лежавшими в нем.

– Бедный Годфри, – сказала она. – Он просто ненавидит проигрывать. – Джорджи взглянула на Неда. – Посмотрим, ненавидите ли и вы проигрывать, лорд Аллентон. – Она указала на стул, на котором прежде сидел Белтон. – Не присядете ли? – Ее руки мелькали, собирая карты, перетасовывая и меняя их местами.

Нед не мог разобраться, что больше беспокоило или интересовало его в этой мизансцене. Но, со вздохом соглашаясь, занял место за столом. И жестом предложил ей сдать первую карту. Джорджи в ответ показала ему валета треф. Он сделал ход и вытянул из колоды десятку бубновой масти.

– Вы сдаете? – спросил он, зная, что, как опытный игрок, она выберет. Сначала она утратит этим преимущество, но приобретет его в последней партии.

– Я сдаю, – подтвердила она и быстро сдала каждому по двенадцать карт.

Ник огляделся и увидел, что Селби ушел и в эту минуту никто не наблюдал за ними.

– Я буду весьма благодарен, если вы воспользуетесь картами только из этой колоды, – тихо сказал он. – Мне не нравятся те, которые вы прячете в рукаве.

Нед с удовлетворением увидел, как она покраснела. Прикусив нижнюю губу, она подняла на него глаза.

– Черт побери, – сказала она. – Вы видели?

Нед кивнул.

– Зачем? Вы хотели разозлить его?

– Нет, но это было неизбежно. Мне нужны его деньги, – просто объяснила она.

– А не могли бы вы получить мои деньги другим путем? – с любезной улыбкой спросил Нед.

– В этом нет никакого смысла, если вы станете за этим следить.

– А зачем вам его деньги? – спросил, разглядывая свои карты, Нед.

Джорджиана ответила не сразу. Она смотрела в свои карты, удивляясь, почему ей так хочется довериться этому незнакомому человеку. Он был для нее никто. И все же в нем чувствовалось что-то дававшее ей надежду. Джорджи не испытывала этого ощущения с тех пор, как приехала восемнадцать месяцев назад в этот роскошный ад. Все ее надежды на будущее исчезли в то же мгновение, когда она поняла намерения своего опекуна.

Ее ожидала жизнь в постоянном страхе под пятой Годфри Белтона. Судьба, которая была хуже смерти. Но Джорджиана Кэри не собиралась принять будущее, навязанное ей, и боролась как только могла. Рассудок говорил ей, что нельзя посвящать в свои тайны чужого человека. Но что-то другое подсказывало ей, что этому незнакомцу можно довериться.

– Деньги всегда нужны, – сказала она. – Опекун сторожит мое состояние с особым усердием.

Нед бросил на нее быстрый взгляд. Она осунулась и помрачнела, несмотря на то что не отрывала взгляда от своих карт.

– Понимаю. Или по крайней мере думаю, что понимаю, – сказал он. – Это не такая уж редкая ситуация.

Джорджи подняла глаза, и Нед увидел, как в них вспыхнул гнев и, в чем мог бы поклясться, блеснули сдерживаемые слезы.

– Разве я это сказала?

– Нет, – признался он. – Не сказали. Играем дальше? – Нед прекрасно понимал, что, если у нее прольется хотя бы одна слеза, это будет катастрофой. На мгновение он поднял и показал ей свои карты. – Карт-бланш.

Джорджиана поморщилась. Это заявление давало ему преимущество, на которое она не могла ответить. Они упорно играли в течение часа. Нед догадывался, что она не мошенничает, но иногда сомневался. Он был склонен позволить ей выиграть, и если бы не сомнения в правдивости некоторой части ее рассказа, он так бы, вероятно, и сделал. Однако азарт игрока, который помог ему разбогатеть, проявлялся все более настойчиво. Джорджи показала себя хорошим игроком, но он был лучше.