– Не повторяйте банальности, вам это не к лицу, – холодно предупредил Крутов и забросил ногу на ногу.

– А вы не говорите со мной как с идиоткой.

– А вы не смейте со мной обращаться как с каким-то гопником! – повысил голос Крутов.

Ковалева опомнилась первой и уже хотела элегантно отыграть назад (в конце концов, она профессионал, а мужчина напротив – это ее гонорар), но Крутов, не меняя позы, хищно ощерился:

– Вы даже не представляете, как мне жаль, что мы не нашли общий язык.

Лера вспыхнула:

– Нашли! Василь Василич, я даже откровенничала с вами.

– Я не буду использовать эти сведения против вас, – жестко произнес Крутов. – Я вас не задерживаю.

В сравнении с этим чудовищем-депутатом даже Казимир выглядел душкой.

Хмель выветрился из головы Леры. Трясущимися руками она открыла сумку, достала кошелек и поднялась:

– Спасибо за обед, за коньяк, за экскурсию на болото. Надеюсь, это покроет ваши расходы. – Лера вытянула руку над столом и разжала пальцы. Пятитысячная купюра сделала сальто и мягко легла в плетенку с хлебом.

Ковалева успела заметить, как изменился в лице Крутов, и, не дожидаясь, пока поднаторевший в боях политик применит тяжелую артиллерию, резво выскочила из заведения.

– Ты, мать, совсем спятила? – Бочарникова положила трубку и с вопросом в глазах уставилась на Ковалеву. – Я жду объяснений. Что там у вас произошло?

Ковалева с самым несчастным видом сидела на том же диване, что и утром.

– Не знаю, что на меня нашло. Я напомнила Крутову о махинациях, сказала, что не верю в его желание помочь гражданам…

– Тьфу ты черт. – Галина нервным движением вставила с рот сигарету, прикурила, сделала затяжку и постучала по столу латунной зажигалкой. – А он?

– А он заявил, что не задерживает меня.

– И все?

– Ну, я оставила на столике пять тысяч и удрала.

– Круто. Теперь придется эту дуру Маньку-практикантку посылать к нему.

– Галь, ты поняла, что сказала?

– А ты поняла, что сделала?

– Я думала, ты мне подруга, – упавшим голосом произнесла Лера.

– А я еще, знаешь ли, зам главного редактора. И кроме дружеских, у меня есть служебные обязанности.

– Ты можешь отправить к Крутову Мананку. Или кого-то из обозревателей. Или из социально-бытового отдела, – сама не веря в то, что говорит, заскулила Лера.

– К такому фактурному мужику, нашему партнеру – и грузинскую княжну? Шутишь?

– Ладно, проехали. Пока. – Предметы расплылись перед глазами.

Лера поднялась, на негнущихся ногах вышла от заместителя, ничего не видя вокруг, до плелась до своего кабинета. Почему все навалилось сразу: муж, машина, а теперь подруга?

– Валерия Константиновна, – на пороге стоял ответственный редактор Тихон Завьялов, – привет.

– Привет. – Лера тяжело вздохнула и спрятала в сумочку носовой платок.

– Мессалина говорила, что у тебя срочный материал?

В редакции Галку за резкость не любили и называли Мессалиной. Лера была категорически не согласна с оскорбительным ярлыком, прилепившимся к подруге.

– Галина, ты хотел сказать. Материал, Тихон Валерьевич, не состоялся.

– А что состоялось? – Завьялов присел на стул для посетителей.

– Есть черновик о всплывшей рыбе в нашем озере, и есть расследование об аварийных сбросах топлива с самолетов.

Тема аварийных сбросов топлива была горячей, но совершенно закрытой. Летуны футболили Ковалеву к начальству, начальство кивало на высокое руководство, руководство выражалось обтекаемыми фразами, факты приходилось вылавливать по крупицам. В курилке управления, куда Лера проникла под видом новой секретарши, она узнала, что за месяц топливо в верхние слои атмосферы распылили два «боинга» и один Ил. Верхние-то верхние, но в зоне сброса, оказавшейся над дачными участками, на огородах одномоментно погиб будущий урожай. Еще бы. Шестьдесят две тонны керосина – не комар чихнул.

– Давай про авиацию, так даже лучше, – подумав, разрешил Тихон. – У меня там неплохая подборка получается. Только давай в темпе.

Хрустнув суставами, Тихон поднялся со стула и неслышно прикрыл за собой дверь.

Лера уже принялась за расследование с выбросами, но вспомнила, что кандидат биологических наук Володя Душков в мае должен был закончить какие-то уникальные наблюдения за городскими птицами, и быстро набрала лабораторию академического института. Ей повезло, Душков был на месте и даже сам подошел к телефону – еще одно маленькое, но приятное совпадение.

– Здравствуйте, Владимир. Это Ковалева.

– Здравствуйте, Валерия Константиновна.

– Что так официально? – Лера была знакома с Душковым лет десять.

– Нет, что вы. Рад слышать.

– Как ваша работа?

– Систематизирую.

– Не поделитесь выводами?

– Конечно, приезжайте.

Они договорились о встрече, и Лера хотела вернуться к авиации, но сразу как-то не вышло, мыслительный процесс вновь споткнулся о разрыв с Казимиром, размолвку с Бочарниковой и стычку с депутатом. Сосредоточиться удалось с трудом, и то после убойной дозы кофе.

Поставив точку в расследовании, Лера посмотрела на часы. Девятый час! Гори все синим пламенем, сейчас она получит от Тихона нагоняй. Не желая подвергать свою психику новым испытаниям, Лера скопировала файл и отправила Тихону по электронной почте.

Выключила компьютер, испытывая то редкое чувство удовлетворения, которое наступает после отлично выполненной работы, быстро собрала сумку, набросила курточку и высунулась в коридор – никого. Повезло в третий раз, а три маленькие удачи компенсируют один большой провал, значит, сказала себе Лера, самовлюбленного раскрасавца Крутова в расчет можно не принимать.

Выполняя мамины поручения и заказы, утро Лера провела в бегах, на дачу ехала на такси и всю дорогу в деревню подсчитывала, во что ей обошлась экспедиция. То, о чем раньше Лера не задумывалась, сегодня вызвало шок: поездка пробила в бюджете серьезную брешь.

Нора Максимовна выражала протест старости обтягивающими майками всех оттенков фуксии и джинсами в духе хиппи. Лоб Норы Максимовны украшала скрученная жгутом, освежающая цвет лица яркая косынка кораллово-лилового цвета, кокетливо повязанный узел располагался над ухом. В облике матушки было что-то от корсара.

Соперничество, которое она вела с единственной дочерью всю сознательную жизнь, не прекратилось даже с уходом на пенсию.

– Привет. – Лера привычно ткнулась в провисшую щечку. – Ма, ты прекрасно выглядишь. – Дочерний долг был выполнен: продукты привезены, комплименты произнесены.

– Откуда ты? Ты не на работе? Что-то случилось? – Нора Максимовна изучала лицо дочери.

– Ма, я ушла от Казимира и пока перебралась к тебе.

Нора Максимовна выдержала паузу и сняла очки:

– Лера, в семье всякое бывает. Может, еще все утрясется?

– Это вряд ли.

– Дело твое. Только…

– Что, ма?

Нора Максимовна вернула очки на место и сделала рукой неопределенный жест:

– Да так. До октября еще куча времени.

Понятно. Матушка не испытывает восторга от перспективы жить под одной крышей со взрослой дочерью и надеется, что вопрос с жил площадью за лето решится.

– Где твоя машина? – заглядывая в пакеты, поинтересовалась Нора Максимовна.

– Машину я разбила, – сообщила Лера и тут же обозвала себя дважды дурой: за то, что разбила машину, и за то, что сказала об этом маме.

– Как?! – Развод дочери произвел меньший эффект, чем новость о машине. Нора Максимовна потеряла интерес к пакетам. – И как же ты теперь?

Вопрос был далеко не праздным: дачный участок был отдан на откуп цветам, и всеми продуктами Нору Максимовну снабжали дочь с мужем.

– Как сегодня. – Лера неопределенно пожала плечами.

– Скажи, какие перспективы у тебя с работой?

– Не знаю, – искренне сказала Лера.

– Я не удивлена, – заявила Нора Максимовна, – что ты осталась у разбитого корыта. Ни работы, ни денег, ни детей в тридцать пять лет. Долго думала, дорогая моя. Раньше надо было с ним рвать или терпеть уже до конца.