Это составной памятник. На самом деле, перед нами галгал, то есть искусственный холм, насыпанный из камней и щебня. Центральный, наиболее впечатляющий галгал был раскопан в 1864 году, благодаря чему обнаружили две погребальные камеры. Эти камеры содержали 14 ларей с человеческими останками, а также 39 вотивных топоров из редкого камня, жадеита или фибролита, — культовых предметов, с которыми души умерших должны были отправиться в странствие в Иной Мир. Эти вотивные топоры никогда не служили для чего-то иного, и известно, что в районе Карнака существовало много мастерских для их производства, сравнимого с тем, какое можно наблюдать в наши дни в окрестностях великих святилищ и мест паломничества христиан. В этих двух камерах обнаружили также приблизительно 136 разных подвесок и бусин от ожерелий, в том числе бусинки из слоновой кости, и, кроме того, черепки керамической посуды. А на восточной стороне кургана Сен-Мишель опознали дольмен, датируемый ранним неолитом, и это доказывает, что данный холм использовали в разные эпохи, строительство же памятника в целом относят к четвертому тысячелетию до нашей эры при всех оговорках насчет точности этого способа датировки.
На территории Карнака есть еще два холма такого же типа, как Сен-Мишель. Один находится в Мустуаре и намного меньше: высота его — 13 метров, длина — 85 и ширина — 36, увенчан же он, что бывает очень редко, менгиром с резьбой. Во время раскопок, предпринятых в 1922 году, здесь нашли три скелета, много керамических осколков, вотивные топоры, а также галло-римскую статуэтку, изображающую Венеру: это с неоспоримой очевидностью доказывает, что такой тип мегалитических памятников неоднократно использовался в течение веков людьми, принадлежавшими к очень разным культурам. Но, в конце концов, разве образ Венеры в галло-римскую эпоху, перед самым появлением христианской Девы Марии, не был логической репликой Богини Начал?
В деревне Керкадо также есть курган тех же размеров и того же исполнения, скрывающий в себе дольмен; на одной из опор последнего вырезан рисунок, имеющий неясные антропоморфные очертания, а на потолке заметно изображение топора-плуга. Немного севернее, по обеим сторонам дороги из Оре на Киберон, можно обнаружить много следов прошлого: на кургане в Крюкюни тоже стоит менгир, а полуразрушенные дольмены Кериаваля — это древний холм, ныне развороченный. Но наибольший интерес вызывает Мане-Керионед. Это три дольмена, ныне восстановленные, которые раньше составляли один удлиненный курган, обнесенный оградой в форме четырехугольника. Два из этих дольменов находятся на открытом воздухе; на третьем, оставшемся под землей, вырезаны довольно странные знаки. Мане-Керионед — это «холм керионов», иначе говоря, «корриганов», тех низкорослых существ, которые, согласно народным верованиям, — а также древнейшим мифологическим текстам, — часто посещают подземные обиталища Иного Мира.
Далее к западу, на территории Плуарнеля, у основания полуострова Киберон, расположены интересные памятники. Прежде всего это дольмен Рондоссек, содержащий три подземных галереи, но наиболее примечателен дольмен Крюкюно в одной деревне, расположенной в трех километрах от городка. Основной стол этого мегалита имеет размеры 5,2 на 3,8 метра. Этот стол и второй, поменьше, лежат на одиннадцати опорах, тем самым образуя очень просторную камеру. Немного дальше, к северу от деревни, на опушке леса находится дольмен Мане Кроах, фактически крытая аллея, выводящая к двум камерам. Похоже, район Крюкюно был чем-то вроде огороженного священного места, потому что к востоку от деревни тоже заметен четырехугольник, еще включающий 22 менгира, который, возможно, был храмом на открытом воздухе. Этот довольно странный четырехугольник, составляющий около 40 метров на 25, возведен по легко различимому плану: каждый угол соответствует одной из стран света, диагонали направлены на восход солнца в дни солнцестояния. Это место называется Парк-эр-Венглас, что можно перевести как «Поле Голубых Камней». А намного дальше, в направлении Эрдевана, — дольмены Мане Бра («Великий Холм») и Мане Гро («Холм Феи»), сооружения, каждое из которых содержит четырехугольную камеру, продолженную четырьмя боковыми отсеками. На одной из опор в коридоре Мане Бра можно заметить резное изображение щитка.
Однако памятники, наиболее показательные в плане того, что можно назвать дольменическим искусством, находятся к востоку от Карнака: в самом деле, холмами, содержащими петроглифы, особенно богаты район Локмариакера и устье реки Оре. Правду сказать, кроме некоторых местностей Ирландии, таких как долина реки Бойн, нигде в Европе не сосредоточено столько мегалитических резных изображений в одном месте. И хотя эти изображения остаются, по меньшей мере, загадочными и, конечно, не поддаются полному объяснению, однако они представляют собой важное свидетельство культуры народов — строителей мегалитов от конца неолита до начала века металлов.
На территории Краша, в парке Гюран, один дольмен, где не раз проводили раскопки без особого результата, содержит вогнутое скульптурное изображение, в котором можно увидеть корабль на морских волнах. А в лесу Люфанг, в крытой аллее, покрывающего стола которой уже давно не существует, обнаружили опору высотой полтора метра со странной резьбой. Эту стелу, перевезенную в музей Карнака, часто называют «спрут из Люфанга», и она вызывает немало комментариев. На ней изображено нечто, что трудно счесть человеком и что больше напоминает головоногое. И в результате возникает проблема: в самом деле, похоже, есть какая-то связь между этим петроглифом и изображениями в древних культурах Эгейского моря. Было ли в районе Карнака нечто вроде культа спрута или, вернее, «символизировал» ли он что-нибудь, как на островах Эгейского моря? В разрушенном дольмене Пенап на острове Монахов (залив Морбиан) тоже нашли петроглиф, похожий на головоногое. Надо ли считать, что у мегалитического искусства атлантических берегов и у эгейского искусства был некий общий исток? В каком направлении происходило влияние? «Спрут из Люфанга», неизменно околдовывающий и загадочный, оба глаза которого навсегда устремлены в бесконечность, остается одним из объектов, существование которых сильнее всего раздражает, потому что ставит проблемы, связанные с дольменическим искусством района Карнака, а также метафизическими и религиозными мотивациями здешних народов, которые бесспорно пришли с моря.
Ведь здесь мы находимся на территории морских народов. Теперь определенно установлено, что Локмариакер занимает важнейшее место в мегалитической системе, созданной в доисторические времена. Если территория Карнака, похоже, предназначалась для строительства аллей менгиров, то на территории Локмариакера — в которую когда-то входили не только нынешний полуостров, ставший коммуной, но и ближайшие его окрестности и даже другой берег реки Оре, — по всей очевидности, должны были возводиться курганы, просто ли в качестве могильных холмов или еще и как святилища. Обилие петроглифов, во всяком случае, демонстрирует в высшей степени сакральный характер этого места, причем присущий ему за четыре тысячи лет до нашей эры, то есть в эпоху, когда на европейском континенте не было ни одного кельта и, вероятно, ни одного индоевропейца (ни по культуре, ни по расе). Ведь в так называемых первобытных обществах, которые на самом деле являются просто архаической стадией нашего, представление о святилище обязательно предполагает центр, «столицу», даже если она оказывается скорей теоретической и символической, чем по-настоящему политической.
Так вот, Локмариакер бесспорно и во всех смыслах слова был «столицей», центром, каким могли быть Тара в Ирландии или Дельфы для греческих народов. На заре истории, то есть в 56 году до н. э., это был главный порт венетов в войне с Цезарем, откуда выходил флот, чтобы пройти горло Морбиана между Пор-Навало и мысом Керпенир и встретить римский флот. После поражения венетов и романизации этого края Локмариакер, получив, несомненно, название Дариоригум или Дариоритум, стал заполняться римскими постройками, отдельные фрагменты которых сохранились, — появились, в частности, портовые сооружения и амфитеатр. Но центр тяжести постепенно переместился в Ванн, в глубину побережья залива, и Ванн стал новой галло-римской, а потом галло-франкской столицей, прежде чем в VII веке н. э. попасть в руки бретонцев. Локмариакер — это стратегически важное место на оконечности полуострова и на реке Оре, глубина которой позволяет проходить по ней крупнотоннажным судам. Вполне понятно, как венеты — и их предшественники — могли использовать преимущества его положения: на месте нынешнего порта, находящегося, надо сказать, в большом запустении, у них была глубоководная якорная стоянка, хорошо укрытая от ветров с моря и от сильного прибоя и при этом очень близкая к морю во время прилива. Кстати, гораздо позже, в 1665 году, в Керпенире собирались строить верфи для строительства судов Компании Индий. Известно, что предпочтение было отдано Лорьяну. Но в XIX веке, по мнению инженера Фердинанда де Лессепса, на входе в залив Морбиан, то есть на месте Локмариакера, можно было бы построить «лучший порт в мире». Наконец, в конце Второй мировой войны американцы зарезервировали его как место возможной высадки в дополнение к операциям в Нормандии.
