«Странно, — подумала Синди. — Если он собирается меня убить, то почему так разговаривает? Подобный тон вовсе не подразумевает беспрекословного подчинения, скорее, это похоже на просьбу. Убийцы же, наверное, не просят своих жертв. Они приказывают».

( «Ну-ка, крошка. Будь добра, не дергайся и подставь шейку, а то мне неудобно тебя резать». Иди в задницу, подруга.)

«Порш», маячащий недалеко впереди, вдруг шустро нырнул в появившийся просвет между огромным рефрижератором и легковым «понтиаком».

Синди могла бы поставить десятку против «никеля», что сейчас он уверенно удаляется от них, набирая скорость, вкручиваясь поджарым корпусом в самое сердце автомобильного потока.

И, черт ее возьми, если она, неожиданно для самой себя, вдруг не нажала на газ.

«Форд» резво рванул вперед. Девушка, сдерживая подступивший к горлу вопль, то ли ужаса, то ли восхищения, крутила рулевое колесо, молясь тому, кого она ненавидела несколько минут назад, чтобы «форд» не столкнулся с каким-нибудь автомобилем и не превратился в кучу лома, зажавшего внутри изувеченного салона два огромных кровавых ростбифа! Уаааааооо!!!

Словно неведомая сила управляла ее руками. Синди, пожалуй, даже если бы и захотела не смогла бы разжать своих побелевших, сведенных судорогой пальцев. Тем не менее, она отыскивала глазами прорехи, дыры в обступившей ее железной, разноцветной, фырчащей выхлопами реке и бросала «форд» туда, изредка повизгивая от ужаса, недоумевая, как она вообще решилась на эту гонку и почему до сих пор цела.

Странный пассажир оценил мастерство водителя одним коротким словом:

— Молодчина!

Это продолжалось всего несколько секунд, растянувшихся для Синди в молниеносно мелькающую бесконечность. Наконец «порш» вновь замаячил на два корпуса впереди, и девушка смогла сбросить скорость, со всхлипом переводя дыхание.

— О, Господи… — пробормотала она. — О, Иисус!

( «Вот она, твоя цыплячья грудка, дорогуша».)

Пассажир по-прежнему смотрел только вперед, но теперь на его губах играла зловещая улыбка. И Синди почувствовала, что опасность ей, действительно, не угрожает. Именно поэтому она отважилась выдавить из себя очередной вопрос:

— Может быть, ты теперь объяснишь мне, в чем дело, а? Или, по-твоему, я специально купила машину, чтобы катать тебя по вечерам?

Здоровяк быстро посмотрел на девушку, и ей вновь почудилось в его взгляде то ли удивление, то ли смущение.

— Я доверял одному парню, — после небольшой паузы пояснил он. — Много лет. Как себе. А теперь этот урод хочет, чтобы я умер.

Джон не лгал. Не сказал, конечно, всей правды, но и не лгал.

Синди вздохнула.

—  Я могу его понять, — она покачала головой. — Я знаю вас всего пять минут, но тоже хочу, чтобы вы подохли.

Метрикс не разозлился. Даже раздражение не тронуло разума. Честно говоря, ему нравилось, как держалась девушка. Да и вряд ли можно ожидать от перепуганного человека, что тот бросится объясняться в любви собственному похитителю. Хотя… не так уж она и испугана.

Они миновали пригород Джексонвилла и вплыли в океан, водоворот, безбрежный простор неона. Город впитал их, проглотил, принял, как принимает семья своего ребенка, долго не приезжавшего домой.

Теперь следить за «поршем» стало проще. Блондин все еще не догадывался о слежке. Покане догадывался.

Джон очень надеялся на то, что Салли сейчас не допускает мысли о Метриксе как об угрожающем факторе.

Разумеется. Наверное, думает о чем-нибудь приятном. Скажем, о пиве, деньгах…

Девять часов сорок семь минут до…

…и женщинах. «Порш» свернул на авеню Колумба и теперь двигался по направлению к центру.

Джон плохо знал город, Синди прекрасно. Она сообразила, что парень, скорее всего, остановится у какого-нибудь шикарного заведения, иначе ему проще было бы выбрать либо 29-й хайуэй, либо двигаться через тоннель Линкольна, Ист-Сайд.

«Порш» притормозил у светофора, свернул на 9-ю Ист и начал уходить к правой полосе. Впереди маячил огнями супермаркет «Юнион».

Синди, не особенно раздумывая, последовала за блондином. Они проехали под огромной вывеской, гласящей:

и выбрались на широкую стоянку для посетителей. Теперь им пришлось сбросить скорость до минимума. «Порш» остановился рядом с белым «шевроле».

Джон видел, как Салли выбрался из машины, огляделся и, беспечно размахивая рукой с зажатым в ней «атташе-кейсом», направился к центральному входу.

Как только он скрылся из виду, Синди подала «форд» вперед и припарковалась в соседнем ряду, как раз напротив «порша». Джон бы не позволил ей сделать этого, если бы не рассчитывал, что Салли не выйдет из магазина. Скорее всего, его обнаружат ночные уборщики где-нибудь в подсобном помещении или в запертой кабинке мужского туалета.

(« Ты проигрываешь. Родригес, — подумал Джон. — И даже не знаешь об этом.»)

Он схватил Синди за руку.

— Извини, но тебе придется пойти со мной. Быстрее.

Прошлые страхи вновь охватили девушку. Ей захотелось вырваться и побежать, вопя во все горло, призывая на помощь.

— Послушай, парень, — начала она. Голос ее дрожал и теперь уже звучал без той бравады и злости, которая проявлялась совсем недавно на дороге. — Я…

Джон не дал Синди договорить.

— Пойдем, — перебил он. — Скоро я тебя отпущу, но сейчас ты пойдешь со мной!

Ее слабые возражения не производили на него никакого впечатления. Эта девушка была нужна ему, и Джои заставил бы Синди поступать так, как нужно ему, пусть даже и не без физического нажима.

К немалому облегчению Метрикса этого не потребовалось.

Стюардесса вздохнула и пошла к главному входу. Джон остановил ее.

— Не туда. Это слишком рискованно. Мы войдем через другую дверь.

Он потащил Синди к боковым дверям. Сквозь огромную витрину Метрикс видел, как Салли небрежно подошел к лифту и, нажав «вызов», принялся осматривать толпу. Делалось это скорее из праздного любопытства, чем от предчувствия опасности. Блондин перекатывался с пятки на мысок, и обратно. Он немного нервничал, точно. Только связано это было с другими причинами, не известными Джону.

Метрикс любил ясность. Теперь же ему приходилось ориентироваться на месте, исходя из сложившейся ситуации.

Следя взглядом за Салли, он лихорадочно размышлял, Что ему известно? Ничего. Куда идет парень? Нет. Зачем? Тоже нет. А неизвестность предполагает огромное количество случайностей. Возможно, хохотун просто хочет что-то купить. Нет, вряд ли. Салли все-таки нервничает. Кого-то ждет? Возможно. Кого? А если Беннета?

Происходило то самое, чего Метрикс терпеть не мог. Колебания. Когда у тебя один шанс из ста, одна ниточка, готовая оборваться в любой момент или которая может никуда не вести вообще — да, да, такое тоже возможно, старина, — то колебания — самое худшее, что вообще может быть.

Кабина лифта спустилась на первый этаж, и Салли не спеша вошел в нее. Была в его движениях явная нарочитость.

«Он волнуется, — решил Джон. — Почему? Почему, черт возьми?»

Не выпуская запястья девушки, Метрикс вошел через боковой вход и, свернув в холле налево, оказался у эскалатора, поднимающего посетителей наверх.

Им нужно двигаться параллельно с блондином. Нет времени выжидать внизу — Салли может ускользнуть, смешаться с безликой массой посетителей — значит, они вынуждены подниматься вместе с ним.

Джон знал: человек, стоящий в кабине лифта с прозрачной стеной, никогда не смотрит перед собой. Он смотрит вниз, в толпу.

Останься Метрикс и Синди в холле, блондин сразу заметил бы их. Несмотря на наплыв людей, а скорее, даже благодаря этому, Салли будет вглядываться, и, несомненно, заметит их из-за высокого роста и рваной тенниски Джона. Подобные мелочи, как правило, бросаются в глаза прежде всего.