Неожиданно распахнулась дверь и в проеме возникла голова Арнольди.

— Я могу сказать журналистам и тракерам, что переговоры имеют прогресс? — с важностью осведомился он.

— Такое может случиться, если ты закроешь дверь и не будешь совать сюда свой нос, — язвительно ответил губернатор. — Не появляйся здесь до тех пор, пока я не пошлю за тобой. То же самое относится и к Генри, — добавил он, обращаясь к тени, мелькнувшей за спиной Арнольди.

Когда в помещении снова установилась тишина, Хаскинс повернулся к Утенку.

— Что ты хотел сказать?

— Я хотел поговорить о лимите скорости в пятьдесят пять миль. Возможно, я скажу то, о чем вы никогда не задумывались и даже не догадывались. Такие большие грузовики, как мой, собираются на заводах для дальних перевозок и должны делать шестьдесят пять — семьдесят пять миль, но никак не пятьдесят пять. Они болеё экономичны на больших скоростях.

Губернатор отпил глоток и, скептически настроенный, приготовился слушать дальше.

— Вы не верите мне? — продолжил Утенок. — Это научно доказано. Комиссия отправила два грузовика в рейс через всю страну. Совершенно одинаковые машины. С одинаковым по весу грузом. Только один из них ехал быстро, а другой соблюдал правила относительно скорости. Догадываетесь, который из них показал лучший результат? Тот, что двигался быстреё. Это правда.

— А что имеё те вы? Дополнительные полмили на галлон или что-то в этом роде? — губернатор сдвинулся на край кушетки. Его заинтересовал этот разговор, но он был все еще далек от понимания.

— Да, что-то вроде того. И я скажу вам, что мы еще имеё м. Скажем, я веду машину пятнадцать часов в день, так?

— Так, — несмотря на свою натуру политика, губернатор чувствовал, что проигрывает. «Какая жалость, что этот парень не заинтересован в политике», — думал Хаскинс. — «Дай ему несколько лет для учебы, и он уберет с арены таких людей, как Арнольди. И это будет не такая уж плохая идея».

— О'кей, — продолжал тем временем Утенок. — До того, как эти чертовы политиканы изменили законы, я делал в среднем шестьдесят пять миль в час. Сейчас, скажем, я иду на десять миль медленнеё каждый час работы, что составляет сто пятьдесят миль в день. Вы знаете, что это такое?

Губернатор беспомощно покачал головой.

— Пятнадцать процентов моего заработка улетучивается. Как вам понравится правительство, решившеё однажды сократить вашу зарплату на пятнадцать процентов без всяких там «если», «но» и «может быть»? Скажите, что это за законы? Если я должен их слушаться, я буду делать это так, как сейчас.

— Будь я проклят! — наконец-то сообразил губернатор. — Теперь я понимаю, что у тракеров действительно есть причина для решительных действий.

— Конечно, будь я проклят! — Утенок торопился как можно подробнеё обрисовать ситуацию. — И я еще кое-что скажу вам. Эти змеи-политики и эти чертовы нефтяные компании всегда улыбаются, будто готовы расцеловать налогоплательщиков. Эти недоноски не могут придумать ничего лучшего, как собирать дань и находить для этого все новые и новые способы. У них на уме только одно: как бы получше обобрать Мистера… и Миссис… Тебя и меня.

— Эй, полегче, приятель, — возразил губернатор.

— Ты говоришь сейчас как раз змеё й-политиком. Могу понять, что ты имеё шь в виду, и я хорошо осознаю, что большинство этих людей снаружи согласны с тобой. Проблема состоит в том, как сделать, чтобы вы все не оказались за решеткой, получив по десять лет.

Через полчаса у них была выработана вполне осуществимая программа. В качестве секретаря для записи основных её пунктов был вызван Арнольди.

— Давайте посмотрим, — произнес он, пролистывая свои записи. — Судя по всем, мы имеё м соглашение о проведении в штате референдума, включая сюда вопрос об отдельных положениях, касающихся межштатных грузовых перевозок. Департамент транспорта штата немедленно начнет исследования по проверке дизельного топлива при различных скоростях. Результаты этой работы должны быть у каждого конгрессмена в штате и должны быть обнародованы до того, как референдум будет иметь место. И, наконец, всем членам Конвоя будет объявлена амнистия. Она должна будет особенно повлиять на всевозможные проступки и недоразумения внутри штата. Мы также сделаем все от нас зависящеё, чтобы убедить губернатора Аризоны Джордана следовать тому же курсу.

Выражение, появившеё ся, на лице Арнольди по окончании чтения, ясно говорило о том, что он думает по этому поводу и вообще обо всех проклятых происшествиях этой ночи. Единственным утешеньем для старины Мейерса служило то, что он остался на высоте, несмотря ни на что.

Снаружи донесся какой-то шум. Вдруг дверь «аполло» распахнулась, и на пороге возникла Вдова. Она так стремительно влетела в дом на колесах, что чуть не проломила стену.

— Утенок! — закричала женщина, не обращая внимания на присутствие двух других мужчин, — они поймали Майка! Я только что получила сообщения по СВ. Лайл и Тини Альварес держат его в Альваресе, Техас. Мне сказали, что эти ублюдки избили его до полусмерти. Действительно избили…

Утенок повернулся к губернатору.

— Вы поможете нам? — спросил он, благодаря случаю проверяя искренность последнего.

— Я сделаю все, что смогу, — пообещал губернатор, — но официальной власти я там не имею. — Он посмотрел на часы. — Возможно, завтра… Что ты делаешь?

Утенок вскочил с места и был уже на полпути к выходу.

— Мы собираемся стереть этих задниц с лица земли, — ответила за него Вдова.

— Но подождите. Есть вещи, которые требуют вашего присутствия здесь, — запротестовал Хаскинс. Арнольди стоял, широко разинув рот. «Может ли быть, что политики, окончившие университет, настолько глупы?» — проносилось у него в голове.

Вдова на секунду задержалась в дверях, как призрак мести, а потом растворилась в царящей снаружи суматохе, бросив на прощание:

— Это слишком поздно.

Утенок прокладывал себе путь сквозь тянущиеся к нему руки и звенящие голоса, приглашающие подойти к фургону Реверенда Слоана. После короткого совещания с Реверендом тракер взобрался на крышу автомобиля и, пользуясь громкоговорителем, обратился к толпе, которая состояла сейчас из всех, присутствующих в парке.

— Помолчите минутку и дайте мне сказать, — приказал он. Когда хаос немного поутих, Утенок продолжил: — Я думаю, все вы слышали о том, что произошло со Спайдером Майком в «Аду для тракеров».

— Будь мы прокляты, если это не так, — раздался сердитый возглас из задних рядов. Утенок просто посмотрел в том направлении, ожидая, пока снова настанет тишина.

— Губернатор ничем не может помочь, по крайней мере, до завтрашнего утра, потому что это не его штат. Поэтому еду я. Все остальные свободны. Я все сказал.

— Тракер поднял руку вверх, чтобы предотвратить реакцию разбушевавшихся людей. — Это наше дело — мое и Лайла. Вы все получили амнистию, так что можете разъезжаться, кто куда хочет… Держитесь подальше от этого… Лучше, если вы выедете группами, а не по одному. Держитесь вместе. Увидимся в следующем рейсе.

Утенок спрыгнул с фургона и начал пробираться через кучки изумленных людей, бесцеремонно отпихивая слишком назойливых. Он спешил к своему трейлеру. У края толпы его поджидал Дэйв Рэймонд. Как только Утенок миновал последнюю групп, репортер, словно приклеё нный, пошел за ним след в след.

— Ты кое-что должен знать насчет этих записей на кассетах. Ну, тех, что ты слышал…

— Неужели? — голос Утенка не изменился. Он не собирался снова открывать этот уже решенный вопрос.

— Да. Я заставил Мелиссу дать мне прослушать эти записи, пригрозив разоблачить тебя в прессе и на телевидении, если ока не согласится. Она сделала это только для того, что спасти твою шею.

Сейчас Рэймонд почти бежал, стараясь поспеть за тракером, быстро отмеряющим широкие шаги.

Они достигли грузовика и Утенок запрыгнул в кабину. Он взглянул поверх толпы, но Мелиссы нигде ии было видно. Впрочем, какое это сейчас имело значение? Что он мог бы сказать? Тракер посмотрел с высоты кабины на репортера, стоящего у двери на земле.