Последние слова были произнесены таким горячим шепотом, что все органы послушно заткнулись, а я сама против воли чуть подалась ему навстречу, неуверенно обняв его за шею и прижавшись. Самодовольной (довольной намного больше, чем “само”) ухмылки я не заметила, но почувствовала очень даже хорошо. И все-таки вяло спросила, уже понимая, что сопротивляться сил не хватит, что бы он не ответил:
- Но зачем заставлять Нику за мной следить?..
Его пальцы скользнули вверх по спине, приподнимая мою рубашку. Я вздрогнула от этого прикосновения, подавив тихий вздох. И когда уже казалось, что ответа так и не последует, Волк все-таки ответил:
- Я вожак. Мне нельзя ошибаться. Интересы стаи всегда для меня будут выше, чем собственные. И мне нужно было знать, справишься ли ты...
- С чем?..
Но отвечать мне никто уже не стал, весьма красноречиво показав, что разговор окончен. Как? Да просто взял и поцеловал. Жадно, страстно, нежно... так, что у меня закружилась голова.
И не говорите мне, что я дура. Сама прекрасно знаю.
Поправляя на ходу ворот рубашки и сильно надеясь, что у меня щеки пылают хотя бы в два раза меньше, чем я то ощущаю, я спустилась в гостиную. На меня повернуло голову сразу около пятнадцати чело... оборотней. Кто-то сидел на диване, кто-то прямо на полу, кто-то там же разлегся со всеми удобствами. В комнате царил полумрак, свет давал только огонь из камина. На полу лежали шкуры, на диване – мягкие подушки, над камином висела картина. Все это выглядело так... по-домашнему... Уютно, тепло. И оборотни, находящиеся в гостиной, тоже были друг другу кем-то родным. Больше, чем братья, надежней, чем возлюбленные. Стая.
И я была для них не чужой...
Я видела это по их глазам. Просто видела, и это ничем не объяснить. Так странно... Но страшно приятно. На душе стало так тепло в тот момент...
Особенно от счастливой улыбки, которая играла на лице моего сыночка. Наконец, все плохое для него закончилось... Теперь – точно. А коричневые волосы приобрели странный оттенок, почти как у Серого, напоминая волчью шерсть. Интересно, они всегда будут такими или только накануне и после полнолуния?.. Но все это не важно. Мальчик был счастлив. Он, наконец, был на своем месте. И я была счастлива вместе с ним.
Неловко улыбнувшись, я бросила тщетные попытки поправить рубашку, и двинулась к камину, стараясь ничего не уронить, не сшибить и ни на кого не наступить на своем пути. Дойти мне, увы, не удалось. Вот ни за что не угадаете, почему! Потому что меня донесли...
Заставив меня испуганно вскрикнуть (то ли я становлюсь нервной, то ли невнимательной), коварно подкравшийся сзади Серый подхватил меня на руки и, нежно поцеловав за ушком, с важным видом, словно нес не несколько килограмм живого веса, а великую драгоценность, донес до дивана – нам на нем как раз нашелся небольшой уголок. При этом оборотень улыбался так довольно, чем мне оставалось только умиляться.
С самой глупой улыбкой, которая может появиться на лице только душевнобольного человека, я тихо, “строго” прошептала, забыв обо всех остальных волках:
- И что это за коварство такое?..
Оборотень в ответ совершенно беспечно заявил, уткнувшись носом в мой затылок (для тех, кто не понял – я у него на коленях сидела):
- Просто не хотел, чтобы ты кому-нибудь наступила на что-нибудь важное...
Со стороны других волков послышались негромкие смешки, особенно от мужской части стаи. Но счастливее всех выглядели Ника и Леша, которые лежали рядом, прижавшись друг к другу боками, как хорошие родственники. Может быть, так и было... кто знает.
Затем Волк представил мне стаю, каждого по отдельности, сопровождая новое имя какой-нибудь короткой историей из прошлого. Я смеялась и думала, что благодаря таким вот сопровождениям уж точно не перепутаю этих оборотней. Всего их было четырнадцать, не считая сына, вожака и Ники. Восемь волчиц и шесть волков. Были среди них и полукровки, и квартероны, как Леша, и даже полнокровные оборотни. Каждый был дорог Серому, и каждый отвечал ему уважением. Вот такая своеобразная семья у них сложилась...
Ника, кстати, оказалась сестрой вожака. Как хитро все бывает в жизни, правда?
В конце знакомства Волк посмотрел на Лешу, требуя взглядом, чтобы тот представился сам. Мысленно удивившись, что, неужели, он не знает о мальчике (к тому времени я успела убедиться, что Серый знает обо мне очень много), я поспешила ответить вместо мальчика:
- Это мой сын. Его имя Леша, второе имя – Слободан.
Свободный и дающий свободу. Сыночек посмотрел на меня и по-мальчишески улыбнулся.
Серый же посмотрел в ответ на меня так пристально, что я невольно испугалась – меня сейчас убьют на месте. Но, словно что-то разглядев, волк успокоился и с улыбкой посмотрел на Лешу:
- Добро пожаловать в Стаю, маленький брат.
Получив одобрение вожака, волчонок буквально просиял, а остальные оборотни принялись его поздравлять. И в кои-то веки мальчик не стал спорить с тем, что он маленький! Мне прямо таки захотелось слезть с колен Волка и потискать сыночка, да только никто не дал. Собственнически прижав меня к себе, оборотень шепнул мне на ухо проникновенно:
- Следующего волчонка родишь от меня.
Кажется, я поняла причину того взгляда. Тьфу! Собственник и ревнивец наш Серый Волк. И как я только удержалась от того, чтобы не заехать ему локтем по самому дорогому?..
Через два дня, после еще одной ночи охоты (да-да, я опять бегала вместе с ними) и дня, чтобы отоспаться, мы всей Стаей возвращались в Москву. Мы вчетвером (я, Леша, Ника и Серый) ехали в одном купе, и большую часть пути просто спали. Вообще, я устроилась замечательно – под боком спал сын, которого я после ритуала боялась отпускать от себя слишком далеко, а стоит протянуть руку – и вот уже рядышком Сергей. О своей компании по полке он не настаивал, словно понимал, что я чувствую. А, может быть, и действительно понимал...
И, глядя на этих двоих, я думала, что все теперь будет хорошо. Только... было странное чувство, что чего-то еще не хватает. А вернее – кого-то. Наверно, я все-таки сошла с ума...
Или у меня проснулась совесть, которая тонко намекает, что так поступать нельзя. Но... я решила об этом не думать и снова положиться на случай. Пока что у меня были более существенные проблемы, чем разбирательства в личной жизни. И проблем предвиделось много.
Слушайте, дети, нелепую сказочку,
Я постараюсь, чтоб вы не расстроились.
В ней говорится про странного мальчика,
Просто не знавшего этой истории.
Звоном трамвая прошитые улицы,
Ветер колотится в маленьком городе.
Жизнь необычного мальчика-умницы,
Вечер ничем не отмеченный вроде бы.
Лучше скажите, кому по нраву
Жалкий скулеж или блеск осколков.
Там, за заборами, шла расправа.
Там, в переулках, травили волка.
Зрительный зал наслаждался потехою,
Только расправившись с пойманным мстителем.
Глупый щенок, в обстановку не въехавший,
Скалил клыки и бросался на зрителей.
Запахи улиц кружились орбитами,
Больше ему ничего не запомнилось.
И не заметил он, кто его вытащил.
Он только понял, что детство закончилось.
Но никогда не забудет серый
Как, предзакатному вдоху внемля,
Черным асфальтом покинув зверя,
Кровь, как на ощупь, искал и землю.
Школа и двор, и окрестные улицы.
Маленький город, не верящий вроде бы.
Не проверяй их, малыш, не безумствуй,
Ты одинок в своем истинном облике.
Он не послушал стороннего мнения,
Он все хотел быть хоть кем-нибудь понятым.
Надо ли дальше рассказывать детям?
Надо. Тогда продолжаю историю.
Люди его сторонились сами,
Люди смотрели, что будет в полдень.
Люди в него бросали камень,
Люди его называли: “Оборотень”.
Если вы спросите, чем все закончилось:
