— Я пел при дворе сеньора Гохальда, вам ведь не может не быть известен, сей могущественный господин? Я имел честь развлекать его величество короля Мегана, правителя Приморской страны, - снисходительно представлялся, вальяжный, красивый менестрель мажордому, неторопливо кивавшему каждому его слову с неподвижным лицом.
— Меня также знают при дворе эльтийского короля, где просили задержаться и погостить подольше и я, не смея ослушаться, задержался там на три года, дабы ублажать слух тамошних, очень требовательных, скажу я вам, ценителей музыки. И, наконец, Джеромо Прекрасноголосый заявил во всеуслышание, что видит во мне, своего главного соперника в искусстве пения - весомо закончил свою речь менестрель, свысока наблюдая за тем, как мажордом изучает свой свиток.
— Как вы сказали вас все называют? - вежливо поинтересовался тот, не отрывая глаз от списка, сосредоточенно ища в нем требуемое имя.
Кажется, своим вопросом он сбил спесь с важного менестреля, за которым, сгрудились и перешептывались, напряженно наблюдая за разворачивающимся у стола действом, певцы.
— Но… меня даже, будучи не представленным, все узнают, - менестрель обернулся к своим собратьям по искусству и кое-кто, кивнул, подтверждая его слова. Ободренный такой поддержкой, менестрель вновь повернулся к мажордому, смотрящего на него в ожидание, и объявил:
— Я приобрел свою славу под именем Гвидо Утешитель слез.
— Мне очень жаль, господин, но вас в списке герцога нет, - покачал головой мажордом.
— Но, этого не может быть! - хорошо поставленным голосом, вскричал потрясенный Гвидо Утешитель слез - Джеромо Прекрасонголосый обещал… Это ошибка! Нет, это происки моих завистников! Я требую…
— Мне очень, очень жаль, господин Утешитель…
Гвидо Утешитель немного постоял с поникшей головой в позе тяжко оскорбленного человека, погруженного в свои мысли, и ни на кого не глядя, отошел от стола.
— Ивэ, теперь ты понимаешь, что у меня нет ни каких шансов, - зашептала Ника. - Пойдем отсюда.
— Погоди. Ты не хочешь узнать из-за чего эти певуны так стараются попасть на турнир. Смотри, они прямо из кожи вон лезут, что бы пробиться туда.
— Конечно из-за того, чтобы приобрести славу, но ты разве не заметила, что среди них нет ни одной женщины. Меня не может быть в этом списке, а потому подходить к столу и позориться, я не буду.
— Вы желаете заявить о себе, дамы? - вдруг обратился к ним, повернувшийся в их сторону мажордом.
Женщины, оборвав спор на полуслове, не понимающе, смотрели на него. Толпящиеся у стола менестрели, не решаясь пока заявить о себе, замолкли, напряженно следя за ними. Ни кто из них не желал отказать себе в удовольствии посмотреть на унижение двух простушек, вздумавших сунуться ко двору герцога. Это хоть, как-то утешало их раненное самолюбие и оправдывало нежелание рискнуть, сделав решительный шаг к столу. Нет уж, пусть кто-нибудь другой испытывает болезненное унижение и терпит оскорбление, будучи отвергнутым во всеуслышание, когда при людно высказывают сомнение в твоей доброй славе.
— Так как? - настаивал мажордом, глядя на женщин в заляпанных грязью дорожных плащах и осунувшимися от усталости лицами. Из-за его плеча, выглядывало острое личико канцеляриста.
Ивэ, не опуская взгляда, подбоченилась, распахивая плащ и открывая взорам присутствующих, свой мужской наряд.
— Может, мы и заявим о себе, только прежде хотелось бы знать, что получит тот, кто выиграет в этом турнире? - заявила она, не обращая внимания на пришедших в волнение менестрелей, что возмущенно зашептались.
- Какая низость, думать о земном вознаграждении, когда речь идет о более высокой и вечной награде - славе и признании! - не выдержал кто-то из них, громко и высокопарно возмутившись.
На что Ивэ лишь презрительно фыркнула.
— Победитель будет вознагражден ценным призом - венком, сделанным из чистого серебра с золотым покрытием. Поучивший его, станет желанным гостем при любом знатном дворе, как при рыцарском, так и при королевском. Победитель обретет не только славу, но не узнает нужды до конца своих дней - невозмутимо объяснил мажордом.
— А у вашего… этого Джеромо Прекрасноголосого сколько уже имеется таких венков? - насмешливо поинтересовалась Ивэ.
— Насколько мне не изменяет память - четыре, - ровно ответил мажордом. - Так как? Желаете вы побороться за сей приз?
Ника, что-то промямлила, вызвав оскорбительную усмешку и надменно-презрительный взгляд Гвидо Утешителя слез, вновь обретшего свою прежнюю самоуверенность. Смутившись, Ника спряталась за спину Ивэ.
— В моем списке осталось лишь одно имя и это имя дамы, - объяснил мажордом свою настойчивость. - Назовите свое имя, госпожа.
— Ника, - бросила Ивэ. По ее голосу Ника поняла, что и она волнуется. Ей казалось, что мажордом, нарочно медлит, заглядывая в свой список и подслеповато прищурившись, ищет там ее имя.
Вокруг встала напряженная тишина и вот в этой тишине, раздался ровный голос мажордома:
— Прошу вас, госпожа Ника внести взнос - одну монету.
— Но, позвольте! Что она такое? Я, лично, никогда не слышал подобного имени! Вы, друзья мои, слыхали, хоть что нибудь об этой особе? - повернулся к менестрелям возмущенный Гвидо Утешитель слез - Откуда она вообще появилась? Позволь спросить тебя, милочка, где ты пела?
Обращался он к Ивэ, которая, развязав свой кошелек, выудила оттуда монету, вручив ее мажордому.
— Почему вы не спросите о ее рекомендациях? - воззвал он мажордому. - Готов спорить на струны моей лютни, что это самая настоящая самозванка, и если ей и взялся кто-то покровительствовать, то уж конечно не из-за ее пения…
И пока Ника открывала и закрывала рот, медленно заливаясь краской стыда от оскорбительного намека Гвидо Утешителя слез, Ивэ сунула ему под нос острие своего меча, который она со сноровкой бывалого воина извлекла из ножен.
— Вот наши рекомендации, дружок. Желаешь ознакомиться с ними подробнее?
— Прошу прекратить свару. Не забывайте где вы находитесь, — не повышая голоса, отчитал обоих мажордом, после чего счел нужным спокойно объяснить, обратившись к Гвидо Утешителю слез. - Имя сей исполнительницы песен гремит по здешним местам с недавних пор, но слух о ней не раз доходил до его светлости и он пожелал послушать госпожу Нику, дабы удостовериться, что ее искусство равно ее славе.
— О, сладкоголосый Грациола! И кто же донес до ушей герцога, так называемую, славу о ней? - раздраженно поинтересовался менестрель. - При каком дворе восхищались пением этой особы?
— Мне известно, что ее имя знают в каждом селении, начиная от Темных гор. Ее песни распевают на городских площадях всего юга.
Тряхнув блестящими от помады кудрями, Гвидо Утешитель слез расхохотался. Ему вторил дружный смех, стоявших за ним менестрелей.
— Вот уж не думал, что к мнению черни, для которой, что кудахтанье курицы, что пение соловья едино, можно прислушиваться.
— Тем не менее, его светлость пожелал послушать пение госпожи Ники, а не ваше Гвидо Утешитель слез, - холодно заметил мажордом, деловито сворачивая свиток и ссыпая деньги в бархатный кошель.
С куста жасмина на опустевшую мраморную поверхность стола упало несколько белых цветов. Ника поспешно прошла мимо расступившихся перед ней менестрелей, не поднимая глаз, тогда как Ивэ проходя минуя Гвидо Утешителя слез, толкнула его плечом.
— Посторонись-ка, певун, - процедила она ему сквозь зубы и тот молча, не найдя, что ответить, вынужден был отступить.
До самого вечера Ивэ таскала, и так уже ошалевшую от всего произошедшего Нику, по шумной, суетливой толкучке городской ярмарки. Ника отстранено соглашалась со всем, что выбрала для нее Ивэ, думая лишь о своем участии в предстоящем турнире менестрелей, которое страшило ее. Одно дело петь ради своего удовольствия перед нетребовательной простой публикой, совсем другое, перед герцогом и его двором, уже пресыщенным всевозможными зрелищами. Ника ясно предчувствовала свой оглушительный провал. Уж Гвидо Утешитель слез об этом позаботится. Разве так необходимо было грубо вести себя с ним? Но раздумывая об этом, проталкиваясь сквозь толпу за Ивэ, Ника вынуждена была признать, что подруга поступила, в общем-то правильно: этот Утешитель слез вел себя вызывающе и Ивэ недвусмысленно дала понять ему, что Ника не беззащитна.
