— Здесь холодно, господин, — проговорил кузнец, опуская сэра Ригана на деревянную скамью. — Вам бы попервоначалу согреться…

— Отчитывайте. — глухо оборвал его рыцарь, не поднимая головы.

— Но как, господин? Ведь преподобный Фарф погиб и здесь некому больше служить, — обстоятельно возразил кузнец. Из его рта вырывалось облачко горячего дыхания.

— Она… - мотнул головой в сторону Ники сэр Риган. — Она… отчитает…

— Кто? Я?! - перепугалась Ника. — Да вы, что! Нет, нет я не смогу… я не умею… я не имею на это право…

— Так-то ты соблюдаешь обет своего ордена, монашка? - угрюмо напомнил Хоуги, выпрямляясь во весь свой рост. — Не ты ли взяла на себя обет милосердия? Ты служишь Вседержителю и никто не осудит тебя, коли ты возьмешься помочь нашему господину и сделаешь все, что в твоих силах для спасения его бессмертной души.

— Но я, даже не представляю, что полагается делать в таких случаях

— Читай, не переставая все молитвы которые знаешь, — присоветовал кузнец, добавив: — А я помогу тебе в том.

— Думаете, у нас может получиться? - беспокоилась Ника, неуверенно раскрывая на кафедре молитвенник отца Фарфа. — Я слышала, что отчитка очень непростое дело. Этим занимаются люди твердые в вере. Я не та, кто нужен для подобного дела, — жалобно добавила Ника.

— Ты знай, читай себе и веруй, что у тебя все получиться. А уж сэр Риган с божьей помощью, да своей недюжинной волей поборет наваждение демона. И вот еще что: я сейчас отправлю Роджера в замок, чтобы привел солдат сэра Ригана. Деревня настроена против него, потому как в свое время был у нас с ним уговор, чтобы не трогал он ни людей, ни скотины когда пребывал оборотнем, за это и мы не трогали его. Теперь договор нарушен — убит отец Фарф и у мужиков, развязаны руки. И нам нужно покончить со всем этим до зари, пока деревня не проснулась.

— Так вы знали, что он оборотень? Почему было не предупредить меня?

— А зачем? - усмехнулся кузнец. — Зачем тебе, пришлой, знать об этом? Лучше послушай, что я тебе сейчас скажу. Если прознают о том, что сэра Ригана отчитывают ночью в храме, то все может обернуться очень скверно для нас. Мужики не потерпят этого и запросто подожгут храм вместе с нами, потому как очень злы на него. Не по нутру им смерть отца Фарфа, не по нутру, что оборотень вкусил человеческую кровь, а стало быть начал служить демонам зла. Уж будь уверена не станут они разбираться и в том, что здесь сейчас происходит, и порешив, что храм оскверняется нечистой службой, подожгут его. И уповаю я на то, что ты успеешь вырвать сэра Ригана из плена проклятия.

— Да не трогал он отца Фарфа, — в досаде отмахнулась, взвинченная его угрозами, Ника.

Опять ей пришлось влезть в чужие разборки.

— Тебе-то откуда это знать? - остро взглянул на нее Хоуги.

— Если все для нас закончится благополучно то, я непременно расскажу об этом. Если же нет, то какое тогда это будет иметь значение?

Все это время предмет из тревог неподвижно и безучастно сидел на скамье, закутанный в плащ.

— Добро, - кивнул кузнец. — После о том поговорим. Тебе пора бы уже начинать.

Мысленно попросив у Вседержителя, чтобы ее воля была столь же несгибаемой, как воля самого отчитываемого и чтобы решимость ее была такой, как если бы она боролась за свою жизнь, Ника начала читать “Отход”.

Она старалась глубоко вникать в каждое слово молитвы, веря, что с ними нисходит на душу рыцаря исцеление. По началу трудно было не отвлекаться на стоны, проклятия, богохульства, мерзкую ругань и зубовный скрежет, бившегося сэра Ригана, удерживаемого на месте кузнецом. Она гнала от себя случайные мысли и образы, заставляя себя сосредоточится только на том, что читала, пока не почувствовала в себе некое сопротивление.

Ей вдруг захотелось отдохнуть, просто оторвать взгляд от изломанных, рукописных строк, и посмотреть по сторонам. Желание бросить и больше не читать это бесполезное писание все нарастало. Для чего так стараться? Ладно бы для себя, но она страдает ради чужого… Однако, продолжала читать, упорно преодолевая расслабляющий дурман наваждения все бросить и “не париться”, который все больше овладевал ею.

Она начала запинаться, когда низкий голос Хоуги присоединился к словам ее молитвы, которую она повторяла, после каждых слов отчитки. Сразу же стало легче. То, что угнетало и мешало, отступило, отпустило ее, но теперь сэр Риган начал вести себя как безумный, одержимый злобным духом. Он бился в жестоких конвульсиях, выгибался под немыслимым углом, его тело принимало невероятные положения и Хоуги приходилось прилагать все свои, немалые силы, чтобы удерживать его на одном месте и не дать причинить себе увечье.

Далеко не слабак, слывший на Северной границе первым силачом, кузнец едва справлялся с сэром Риганом и ему уже было не до того, что бы поддерживать еще и Нику. А она оставшись без его помощи, снова почувствовала сковывающую тяжесть чужой воли, не желавшей отпускать рыцаря из-под своей власти, но тем упорнее продолжала читать молитвы, сопротивляясь изо всех сил. Пусть запинаясь, пусть с трудом проговаривая онемевшими губами слова, но она читала и читала, не останавливаясь.

В наступившем рассвете, погасившем ночные тени, поблек огонь свечи. Небо светлело. Наступал новый день. На Нику навалилась страшная, просто неподъемная усталость: глаза слипались, от долгого стояния за кафедрой ныла поясница, сказывалась бессонная ночь. Но она заметила, что чем медленнее тише, начиная путаться, читала, тем яростнее, громче и страшнее, вопил сэр Риган. Строки расплывались перед глазами и подступало отчаяние, что они так и не сумели помочь ему — проклятие оборотничества не оставляло его. А ей нужна всего лишь секундочка, чтобы прикрыть утомленные глаза и потом она начнет читать снова.

Мысли путались, в голове стоял туман и она уже с трудом понимала то, что читала. Только минутка отдыха… Почему нельзя? “Потому что нельзя…” - раз за разом повторяла себе Ника, “давя проблему” до конца. Она запнулась и уже не могла вспомнить, что нужно читать дальше… Вот и все! Ника уткнулась лбом в книгу, слыша неприятный каркающий смех сэра Ригана. Но трогательный детский голосок подхватил и продолжил ее прерванную молитву.

Ангел? Его поддержал мелодичный женский голос, потом еще несколько сильных уверенных голосов вплелись в их чтение, и вот уже под сводом деревенского храма, хор слаженных голосов повторял за Никой слова отчитки. В нем потонули вопли и крики сэра Ригана. Они слышались все слабее, пока не затихли вовсе.

Ника замолкла, чувствуя как задеревенели мышцы ее лица. В храме стояла тишина в которой слышались слабые стоны страдальца. Она подняла слезящиеся глаза от книги и не сразу поверила увиденному. Кажется, в этот предрассветный час в маленький храм набилась вся деревня, не считая солдат замкового гарнизона, обступившие своего командира.

Впереди всех стоял горбун Лофтон с тремя маленькими детьми, самый меньший из которых спал на руках своей матери. За ним вытягивал шею, щурил подслеповатые глаза старик, опираясь на руку дородной блондинки — свекор Амелии. Чуть в стороне, качала на руках младенца, молоденькая Дороти рядом с дюжим парнем. Люди с сочувствием и тревогой наблюдали, как солдаты закутав бесчувственного сэра Ригана в плащ, несут его к выходу, и потянулись за ними.

Его отнесли в дом кузнеца Хоуги где уложили на лежак, приготовленный для него заботливой хозяйкой. Напоили горячим молоком с медом, укрыли овчинным пологом. Ника, едва передвигавшая ноги, пришла к его хижине, когда деревенская улица почти опустела, а солдаты, доверившие своего командира гостеприимству “низа”, вернулись в замок - нести службу.

Войдя к Хоуги, Ника упала на скамью и дождавшись когда жена кузнеца, поставившая перед ней кружку молока, накрытую ломтем хлеба, не отошла к своей прялке, хрипловато спросила, едва ворочая языком:

— Что произошло? Я уже приготовилась, было, сгореть заживо.

Хоуги устало потер лицо:

— Ну, вот видишь, люди рассудили иначе. Когда Ральф бежал в замок за подмогой, ему повстречалась старая Поли, что частенько, страдая от бессонницы, сидит ночами на пороге своего дома. И вот когда она показала на светящееся окно храма и спросила малого, что там происходит в этот глухой ночной час, Рольф ответил, что там идет битва за душу сэра Ригана и что он бежит за подмогой, потому как исход этой битвы неизвестен: будет ли сэр Риган вновь человеком, или, навеки вечные, быть ему оборотнем. А пока он бегал к замку, Поли подняла свою дочь и сыновей, а те постучались к соседям. Никто не захотел остаться в стороне. Сэр Риган всегда честно исполнял свой долг перед нами и никогда не отказывал никому в своей защите. И хоть он бывает суров, но всегда справедлив. Теперь пришло время, когда мы смогли защитить и его. Я должен сказать людям, что сегодня ночью они сделали верный выбор. Расскажи, от чего ты так уверена, что не оборотень убил отца Фарфа.