— Добро пожаловать, Денис Андреевич, можете не сомневаться, что я рад вас видеть, однако чем обязан такому вниманию?
— Настолько рады, что устроили для меня игру в казаки-разбойники? — сказал Денис, пожимая желтоватую руку.
— Растягивал ожидание нашей встречи. В кино это называется саспенс.
Денис вспомнил, что в их предыдущую (и единственную до сего момента) встречу, которая произошла в Лондоне [4], где в то время находился опальный олигарх, выглядел Клеонский превосходно: на лице у него был ровный загар (в середине осени, между прочим). Одет он был тогда неформально и очень раскованно: на плечах щеголеватый пиджак от Франческо Смальто, под пиджаком синяя жилетка, под жилеткой белая футбблка. Тогда Клеонский отсиживался в Великобритании, у него были серьезные проблемы с Генпрокуратурой, но со временем все благополучно разрешилось, и Клеонский (по слухам) вернулся в Россию. Некоторое время его никто не видел и не слышал. Потом он всплыл снова: власти решили воспользоваться его опытом организатора и бизнесмена и предложили место в правительстве. Но вскоре энергичный политик, в прошлом сопредседатель партии «Прогрессивная Россия», как сквозь землю провалился. И вот Денис, сам того не желая, умудрился его найти, но в каком же виде… Хотя, конечно, спрятаться на киностудии, учитывая, что никто не знает, что Клеонский занялся кинобизнесом, — это был тонкий ход.
— Кроме того, — сказал Денис, — я ведь совсем не вас искал, у меня был контакт с человеком по имени… Чаплин, и я даже предположить не мог, что он приведет меня к вам!
— В самом деле? А я наивно предполагал, что являюсь предметом вашего интереса… Жаль, конечно, что у вас такая ошибка вышла, но зато мне какое удовольствие.
Денис покачал головой. В каком суетливом и тесном мире мы живем, подумал он. Нельзя сменить направление движения, чтобы не встретить знакомого человека. Хорошо иметь много знакомых, но частному детективу это не всегда на руку. Хотя как знать, как знать…
— Что с вами случилось, Аркадий Олегович? Я слышал, что вы то ли подали в отставку, то ли исчезли… — Денис сделал неопределенное движение рукой. — И вдруг встречаю вас на «Мосфильме», в каком-то немыслимом дворце и в инвалидном, простите, кресле. Или это маскировка?
— К сожалению, нет. Но надеюсь, что я в нем просижу еще меньше, чем в кресле министра, — грустно скаламбурил Клеонский. — Я, видите ли… упал со снегохода.
— Со снегохода? В июне?! Что вы имеете в виду?
— То, что я не хочу показываться в таком неприглядном виде на людях. Это был специфический снегоход, на самом деле за лыжами у него спрятаны маленькие колесики. Киношная хитрость.
У Дениса внутри что-то зашевелилось.
— Возможно, ваше нынешнее положение как раз добавило бы вам популярности…
— Я больше не занимаюсь публичной политикой. Ушел в бизнес. Точнее, вернулся. Точнее, ищу для себя новые неизведанные пути. Вот видите, решил теперь кинематографом заняться.
— Я слышал, в нашей стране это не слишком-то прибыльное дело.
— Я тоже это слышал. Потому и интересно: получится или нет. Представьте, сейчас вот вложил средства в ремейк одного старого советского фильма.
— Случайно не про полярников? — ляпнул вдруг Денис.
— Да… — сказал Клеонский слегка удивленно.
— Случайно не «Семеро смелых»?
— Черт возьми, откуда вы все знаете? Этого же почти никто не знает! Я через третьих лиц… Ах ну да, вам же пропуск выписали от съемочной группы фильма… Денис Андреевич, только я вас прошу…
Денис кивнул, удовлетворенный собственной проницательностью:
— Я молчок.
— Ладно… Хотите выпить?
Денис отрицательно покачал головой.
— Сперва расскажите, Аркадий Олегович, что же с вами случилось? Вы упали со снегохода на съемках своего фильма?
— Ну да.
— Так где же это происходило?
— Там же, в павильоне. У них там такой Голливуд, я вам скажу! Что угодно можно сделать. Вот я на снегоходе и прокатился. В результате перелом шейки бедра и диагноз: два месяца в коляске.
— Сочувствую.
— Да уж, не очень приятственно, можете поверить. Старики, говорят, с такими травмами вообще не встают.
— Старики не катаются на снегоходах, — заметил Денис. — Летом.
— И то верно, — засмеялся Клеонский.
— Аркадий Олегович, и зачем вам это нужно — кино отечественное?
— А просто интересно. Вдруг получится? Знаете, в чем парадокс нашего рынка?
— Нет, но, надеюсь, вы мне расскажете.
— У нас можно за американские деньги купить у лиц кавказской национальности итальянские товары китайского производства, а потом чисто по-русски возмущаться: мол, довели евреи страну.
Клеонский потушил окурок в пепельнице, приделанной к широкой рукоятке его кресла, и тут же достал новую сигариллу.
— Вы много курите, — заметил Денис, — это, наверно, не очень разумно в вашем положении.
— Это что! Вот помню в студенческие времена зависали в общаге всю ночь — в преферанс играли, а уж курили как дышали. Так вот утром решили наконец выйти умыться, зубы почистить и все такое, а в это время наш сосед решил поиздеваться — раздобыл где-то леску, натянул ее под потолком, вот. Представьте, возвращаемся, у нас накурено до ужаса, только теперь обратили внимание, значит, а посреди комнаты под потолком топор в воздухе висит…
— Аркадий Олегович, — взмолился Денис. — К чему все эти байки?!
— Не перебивайте, — невозмутимо сказал Клеонский. — Так вот у нас там был парень один, ох и 1здорово в карты играл, он придумал такой трюк. Мы садимся, продолжаем играть, и тот, у кого в пульке больше всех (вы в преферанс играете? ну неважно), в общем, тот, у кого дела лучше всех, должен сесть под этим топором. И что вы думаете? Каждый, кто туда садился, нервничал, вертелся и волей-неволей начинал проигрывать. Шансы уравнивались. Он пересаживался, на его место садился другой… Неплохо придумано, верно? Только один, тот, кто все это придумал, и не проигрывал. Нервы у него, надо сказать, всегда были железные. Он потом это своей профессией сделал…
И тут Дениса наконец осенило:
— Это был Чаплин?!
Клеонский молча улыбался.
— Значит, вы с ним давно знакомы, еще со студенческих времен? Значит, он ваш человек? Значит, вся эта игра — с телефонными звонками от него — ваших рук дело?
— Нет-нет, — запротестовал Клеонский. — В его аферы меня не путайте. Случайно узнав о том, что Чаплин с вами общается, я просто попросил его привезти вас ко мне, так чтобы обошлось без утечки информации, чтобы вы не знали, куда на самом деле направляетесь. Ну а уж каким способом он это станет делать… У него фантазия богатая.
— В этом я убедился, — вздохнул Денис. — Значит, возобновили студенческую дружбу, Аркадий Олегович?
— А я ее и не прерывал, — обиженно заметил Клеонский. — Мы с Чаплиным каждое последнее воскресенье месяца уже лет двадцать пульку расписываем. Если хотите знать, он ко мне даже в Лондон для этого летал.
— А вы к нему в зону? — поддел Денис.
— Не преувеличивайте мое могущество. В те времена, а это ведь конец восьмидесятых, такое мне было неподвластно. Хотя я его проведывал, конечно.
— Такая верность — это похвально.
— Иронизируете?
— Ничуть. Я только хотел спросить: вы, что же, в курсе всех его дел?
— Отнюдь нет. Чаплин весьма замкнут и сам про себя мало что рассказывает. О вас он, правда, с удовольствием болтал. Я даже удивился, — сдержал улыбку Клеонский. — Я, как вы понимаете, с легкостью и удовольствием поддержал бы его материально, но он и слышать об этом не хочет. Так что занимается своими странными ремеслами, крутится как может.
Да уж, подумал Денис, вспомнив выцыганенные у него полторы сотни.
— Аркадий Олегович, вы в курсе, что он сотрудничал с одним офицером МУРа, а позже участковым по фамилии Бедняков? Чаплин что-нибудь про это рассказывал?
Клеонский задумался, как бы припоминая, потом отрицательно покачал головой.
