Прошло несколько долгих, напряженных секунд, прежде чем Флора капитулировала, но и это она сделала намеренно нагло.
— Ну и забирайте эту сучонку. Забирайте, и скатертью вам дорога! Но не рассчитывайте, что вы сможете вернуться сюда с полицейским… Я хорошо плачу за защиту. Знайте это!
Она сердито кивнула мощному охраннику. Бросив молчаливый сердитый взгляд, он наконец убрался с их пути.
Облегчение, которое вновь испытала Алекс, когда Джонатан вывел ее из грязного притона, вернуло ей интерес к окружающему. Удивившись, что на город уже опустилась темнота, она глубоко вздохнула и уставилась на небо, на котором виднелась узкая полоска облаков, пересекавшая освещенный лунным светом сияющий ночной свод. Внезапная непроизвольная Дрожь пробежала по ее спине, когда порыв холодного ветра рванул ее юбки, но это даже приободрило ее. Кошмару наступил конец.
Она бросила взгляд на своего молчаливого, сурового попутчика. Его рука все еще надежно придерживала ее за талию. Она была благодарна ему и за это, но куда большая благодарность переполняла ее за то, что он еще раз спас ее от грозившего ей несчастья. «Воистину, — подумала она, — это было чудо». Джонатан Хэзэрд оказался ее хранителем. А если точнее — ангелом-хранителем.
За лошадью Джонатана присматривал неряшливо одетый юноша. Он на лету подхватил монету, которую тот бросил ему, и поспешил прочь в предвкушении доброй выпивки.
Посадив Алекс на лошадь, Джонатан занял место позади нее и взял в руки поводья. Алекс благодарно прильнула к нему, когда они отправились в путь.
— Как вам удалось меня найти? — решилась наконец она спросить. Они уже доехали до главного бульвара, тянувшегося вдоль пристани, освещенного уличными фонарями и весело бурлящего резкими красками, звуками и запахами, которые всегда несет с собой ночь. — Как вы смогли…
— Скажу позже, — промолвил он с непроницаемым лицом.
Не желая и дальше докучать ему в этот момент вопросами, Алекс, пока они ехали через толпу весельчаков, хранила сосредоточенное молчание. Сейчас никто не отваживался приставать к ней: охотникам до развлечений достаточно было только лишь взглянуть на ее защитника.
На следующем перекрестке Джонатан направил лошадь вверх на холм. Вскоре они очутились в явно более респектабельном районе города. Здесь хорошо ухоженные дома стояли аккуратными рядами и воздух был напоен приятными ароматами цветов и дыма от горящих дров.
Проехав еще немного, Джонатан остановил лошадь и спешился. Он помог спуститься наземь Алекс и повел ее по узкой, обсаженной цветами дорожке в сторону очаровательного дома, сложенного из желтого кирпича. Вывеска с надписью «Корнуолл инн» красовалась на выкрашенной в белый цвет веранде, соторая протянулась вдоль второго этажа здания.
— Почему мы остановились именно здесь? — просила, сердито наморщив лоб, озадаченная Алекс.
— Эта гостиница принадлежит моему другу, — ответил Джонатан. — Его зовут Джеймс Теннер. Мы остановимся здесь на ночь.
— Но я… я думала, что мы возвращаемся на плантацию.
— Сейчас для этого слишком поздно. Мы отправимся туда утром.
Джонатан наконец снял руку с ее талии, но, когда они стали подниматься по ступенькам вверх, он взял ее под локоть. У дверей их встретил лысеющий мужчина в очках, одетый в фланелевую белую сорочку и серые шерстяные брюки для верховой езды.
Он тепло улыбнулся Джонатану.
— Итак, вы ее нашли, — заметил мужчина с чувством удовлетворения. Он широко распахнул двери и горячо приветствовал обоих. — Вы, должно быть, мисс Синклер, устали. Как раз сейчас я дал указание, чтобы наверх отнесли горячую воду для ванны. И вы, Джонатан, тоже, несомненно, нуждаетесь в этом же, — добавил он, дружески похлопывая его по спине. — Совершенно ясно, что сегодня вы провели слишком много времени в седле! О вашей лошади не беспокойтесь. Я присмотрю за ней. Эллен подготовила ваши комнаты, и скоро ваш ужин будет на столе.
Алекс слегка улыбнулась сердечному хозяину. Ей было любопытно, откуда он узнал ее имя, и она сделала в уме заметку, чтобы, как только они отдохнут, спросить об этом Джонатана, а также о многом другом. Сейчас же ей больше всего хотелось, чтобы ее проводили в комнату, в которой камин распространял приятное тепло, а большая металлическая ванна ждала, когда ее наполнят водой.
— Я отвел капитану Хэзэрду комнату рядом с вашей, мисс Синклер, — сказал Джеймс Теннер, вводя ее в маленькую, но очень мило убранную спальню. — Если вам что-нибудь понадобится — что угодно! — вам нужно будет лишь уведомить об этом меня.
— Спасибо, — прошептала Алекс. Ее глаза непроизвольно обратились на Джонатана, который стоял рядом с пожилым мужчиной, возвышаясь над ним на две головы. Он ничего не сказал, лишь коротко улыбнулся, покидая вместе с другом комнату Алекс.
Как только мужчины вышли, она глубоко, всей грудью вздохнула. Чувствуя себя полностью опустошенной — физически и эмоционально, — она подошла к обитому тканью в цветочный узор шезлонгу и обессиленно опустилась на него. В ее мозгу прокручивались изнуряющие события сегодняшнего дня, и в особенности последних часов, и Алекс заметила, что к ее глазам подступают слезы, навеянные облегчением, которое она так полно ощутила. Алекс закрыла лицо руками и дала волю своим чувствам…
Минул один короткий час, и она почувствовала себя значительно лучше. Она съела несколько бисквитов и выпила чаю, который принесла жена Джеймса Теннера, Эллен, «чтобы заморить червячка до ужина», как объяснила эта спокойная, ласковая женщина. Алекс щеткой соскребала с себя в ванне грязь, с наслаждением чувствуя, как горячая мыльная вода снимает напряжение с мышц ее измученного тела, а потом надела свежее нижнее белье и платье, которые ждали ее на постели. Удивившись, как подходят ей данные напрокат вещи, она повернулась к своему отражению в высоком, заключенном в раму из вишневого дерева зеркале рядом с камином.
На ней было самое красивое платье, которое ей довелось носить после отъезда из Лондона. Оно было сшито из муслина с узором из цветов, обрамленным по краям лиловой полоской. Это было изящное по покрою платье с высокой талией, глубоким декольте и короткими рукавами. Чтобы наряд ее не выглядел излишне смелым, Алекс прикрыла декольте белой гофрированной батистовой косынкой. Тонкие шелковые панталоны и подходящая к ним по цвету нижняя сорочка нежнейшим образом касались ее кожи, равно как и изящные кремового цвета чулки, удерживаемые на ногах светло-голубыми атласными подвязками. Ансамбль завершался парой лайковых домашних туфель на низком каблуке, закреплявшихся на ногах лентами, перекрещивающимися на ступнях и вокруг щиколоток, а также блестящей шалью зеленого цвета.
Ее волосы, несмотря на все усилия высушить их с помощью полотенца, оставались еще влажными и в беспорядке вились вокруг лица. При виде их Алекс нахмурилась, раздумывая, не считает ли ее Джонатан Хэзэрд менее женственной из-за отсутствия длинных локонов. Возможно, он хотел бы, чтобы волосы у нее ниспадали до пояса. А может быть, он хотел бы, чтобы они были цвета золотистого меда или черными, как полночь, а вовсе не цвета обжаренных каштанов.
— Идиотка, — проворчала она, еще раз испытав острое недовольство своим отражением в зеркале. Как смешно беспокоиться по поводу незначащих вещей, особенно сейчас, когда в ее жизни столько проблем. Она совершила непростительный грех, убежав с плантации. Ее едва не изнасиловали! А сейчас ей предстоит провести ночь под одной крышей с мужчиной, являющимся и ее защитником, и ее мучителем. Почему же она, во имя всего святого, должна волноваться, хорошего ли Джонатан мнения о ней или нет?
— Мисс Синклер!
Она виновато вздрогнула при звуке его голоса. Покраснев, Алекс отвернулась от зеркала и выжидающе уставилась на дверь.
— Да? — отозвалась она.
— Ужин ждет нас.
— Я… я не голодна. — Обругав себя за трусость, она прижала руки к груди, пытаясь — правда, без значительного успеха — не обращать внимания на беспорядочное биение своего сердца.
