– Откуда ты ее берешь?

– У меня свой поставщик.

– Правда?

– Ну и, конечно, канат для очистки кишечника.

– Как, и канат тоже?

– Любой серьезный детоксикатор это делает.

Дэниел содрогнулся.

Тина, продолжая жевать, смотрела на него. К губам прилипли крошки яичного белка.

– Ты считаешь, что это неважно, да?

– Ну…

– Да нет, я же вижу. Опорожнил кишечник, и хватит на сегодня.

– А что, этого недостаточно?

– Главное – не опорожнение кишечника, Дэниел. Главное – подзарядка энергией. Восполнить жизненные силы. Ты думаешь, достаточно лишь регулярно ходить в туалет? Не-е-т. Самое важное – это детоксикация. В нас сидит столько всякой гадости – слизь, тяжелые металлы, шлаки, – и она копится внутри всю жизнь. Обволакивает стенки кишечника и засоряет пищеварительный тракт. Значит, препятствует всасыванию жизненно важных питательных веществ.

Тина встала и скинула на пол халат. И что бы она там ни выводила из своего организма, Дэниел вынужден был признать, что очищение – это великое дело.

– Пойми меня правильно, детоксикация – это прекрасное начало. Я говорю о переосмыслении твоих физических потребностей и подхода к питанию…

В это время зазвонил телефон. Вернее, он не звонил, а проигрывал такты из жесткой Пятой симфонии Бетховена. После второго такта включился автоответчик.

– Слушай, Тина, сегодня вечером не получа… – зазвучал мужской голос, но Тина не дала ему закончить. Она метнулась к аппарату и выключила звук. Быстро взглянула на Дэниела, торопливо подошла к нему и притянула к себе.

– На чем я остановилась? – промурлыкала она, уткнувшись ему в шею.

Да, Дэниел почувствовал укол ревности. Ему не приходило в голову, что у нее может быть другой мужчина.

– Пора идти, – раздраженно произнес он.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Как насчет протеина на дорожку? – Ее рука скользнула вниз и расстегнула молнию у него на брюках. Другой рукой она подхватила большой пласт индейки, обернула им пенис Дэниела, чем его почти рассмешила, и начала по кусочку откусывать индейку.

– Не выходи из Зоны. Она прибавит тебе жизненных сил, поверь мне… – И замолчала.

Дэниел, стиснув зубы, повалился на кровать.

Когда все закончилось, она свернулась рядом с ним клубочком и спросила:

– Дэниел, разве ты не рад, что мы нашли друг друга?

– О да, – выдохнул Дэниел.

Жизненные силы в нем полностью восстановились.

Карим была в белом. Она подумала, что это будет вполне уместно. Она чувствовала себя девственницей перед алтарем. Она смотрела на своего верховного жреца, который как раз в тот момент засыпал себе в глотку целую пригоршню горчичных крекеров. Стоя на высоких каблуках, она переминалась с ноги на ногу. И чего они так рано приехали к Скотту Милу? Слишком рано. Она посмотрела на часы. Еще только девять. Но ей не терпелось начать, и она торопила своих подружек поскорее закончить с ритуалом – обычно они выпивали по паре банок пива в машине, а потом отправлялись на тусовку. Ни одна вечеринка не обходилась без этой заправки пивом в узком кругу. Пивом обеспечивала Алессандра, она таскала его из забитого спиртным родительского буфета. Они парковали машину поблизости от дома, где устраивалась вечеринка, усаживались на заднее сиденье, пили пиво и отрабатывали стратегию грядущего мероприятия.

Алессандра, смотрясь в складное зеркальце, расчесывала густо накрашенные ресницы. Лиза гримасничала над бутылкой пива.

– Гиннес? Что это такое? Прямо какая-то мясная подливка!

– Все, что смогла найти, – пожала плечами Алессандра. – Закупаться родители будут только завтра.

Карим смотрела в окно и представляла себе взгляды гостей, когда она войдет в комнату. Вздохи отвергнутых мальчиков, зависть других девчонок. Она представила, как плавно движется сквозь толпу, а толпа расступается, освобождая ей путь к Трою, который стоит, как рыцарь, протянув руку ей, своей избраннице.

Алессандра щелчком закрыла зеркало.

– Ну, мужики, берегитесь, мы идем!

– Вот именно, – обронила Лиза.

И вот они стоят в цоколе дома Скотта Милла к подпирают стены его игровой комнаты. Дом Скотта стоял на Ривер-роуд со времен Лафайета. Отец Скотта, глава крупнейшей в городе строительной фирмы, отремонтировал его, разбил теннисные корты, построил бассейн и большую крикетную площадку. Теперь этот трехэтажный домина с четырьмя высокими претенциозными колоннами царил над Рок-Крик-парквей.

Друзей Скотта попросили войти в дом через боковой вход. Оттуда лестница вела вниз – в сводчатый зал, похожий на придел монастыря. Вдоль стен цвета потускневшего золота стояли средневековые кресла с высокими спинками. Высокие французские окна были закрыты тяжелыми парчовыми занавесями. Отворив окно, можно было попасть во внутренний двор, освещенный фонарями, горящими среди рододендронов. Но до сих пор у молодежи не возникало желания выйти на воздух – стоял октябрь, и было довольно прохладно. Подростки развалились на огромных кожаных диванах, поставленных прямоугольником в центре зала. Карим наблюдала за Скоттом. Он с хозяйским видом предлагал своей гостье на выбор редкое в их краях баварское пиво или «домашнее» вино, «Шато Марго».

– Господи, прямо остановиться не могу, до чего вкусные чипсы, – засунула в рот очередной треугольничек Алессандра. – Из чего они?

– Голубая кукуруза ^[14]и тонны соли. – Истинная дочь своей матери, Карим знала гастрономические секреты Саттон Плейс как свои пять пальцев.

– Ты соус попробовала? Вкуснющий! Из чего, знаешь?

– Анчоусы, даже отсюда чувствую.

Алессандра судорожно прикрыла рот рукой.

– У меня с собой зубная паста, – сказала Лиза.

– Нет, я все-таки схожу. – Алессандра заспешила в туалет.

– Просто настоящая свинья. И как ей удается? – прокомментировала Лиза, посмотрев на Троя. – Он уже что-нибудь предпринял?

Карим покачала головой.

– Не волнуйся, еще предпримет. Недостаточно выпил. Дадим ему еще часик и пару банок пива.

Карим кивнула.

– Ты готова?

Карим снова кивнула и похлопала по боку сумочки, висевшей у нее на шее на тоненьком шнурке.

– Где ты их взяла?

– «Планирование семьи» на Шестнадцатой улице.

– Кто-нибудь видел, как ты входила?

– Нет.

– Что тебе нужно было сделать?

– Ничего. Только времени ушло много. Я хотела всего две штуки, а они собирались дать мне целую упаковку.

– А мне мать дала. Хочет, чтобы я была готова. На всякий случай.

– А почему ты мне не сказала?

– Не хочу, чтобы она думала, будто я их использовала. Я их храню на туалетном столике, все пять штук, рядом со своей детской фотографией.

Алессандра вернулась с начищенными зубами.

– Что нового?

– Ничего. Мужики напиваются, а мы ждем.

Алессандра кивнула, задержалась взглядом на соусе и отпила глоток пива.

Дэниел остановился у двери в спальню, откуда, как ему показалось, доносилось весьма уместное в данный момент мерное посапывание жены. Он улыбнулся, медленно отворил дверь и в темноте на ощупь двинулся в ванную. Щелкнул выключатель лампы над кроватью, и взгляду Дэниела предстала раскинувшаяся на постели Джасмин – в малиновом кимоно на голое тело, приоткрывавшем глубокую ложбинку грудей. Волосы были зачесаны наверх и уложены вокруг головы виноградной гроздью.

– Привет, – произнесла она томным басом. Дэниел застыл на полдороге.

– Я думала, ты уже никогда не придешь, – она похлопала по матрасу.

Дэниел взглядом оценил расстояние до ванной. Маршрут проходил в опасной близости от постели.

– Не представляешь себе, как я устал, – воздев руки к небу, сказал он.

– Тяжелый день?

– Убийственный. – Он потер затылок, будто мир всей своей тяжестью навалился ему на шею.

– Как насчет спинку почесать?

Джасмин протянула руку и схватила его за пояс.

Руки Дэниела тут же опустились, инстинктивно защищая пах. Джасмин уловила намек и расстегнула молнию на его брюках.