— Доктор, несомненно, можно найти другой сценарий.

— Отвечающий всем требованиям — нет.

— Каким требованиям? — спросил Джеф.

— Я хочу дать тебе телевизионный имидж, который запустит тебя на совершенно новую орбиту! Ты сделаешь новую карьеру! А ты мыслишь категориями одной пьесы! Этот сценарий я заказал лучшему нью-йоркскому автору! Зачем? Чтобы привести тебя к провалу? Кому это принесет пользу? Тебе?

— А как насчет тебя? — спросил Джеф тоном чуть более резким, чем он хотел.

— Что это значит? — спросил Доктор.

— Когда-нибудь мы это выясним, Доктор! — своим самым холодным голосом произнес Джеф.

— Выясним?

Внезапно Доктор забеспокоился о судьбе своего плана, которому угрожала опасность.

— Тебе нужно разрешение Гильдии. Этот телеспектакль — взятка. Верно? — спросил Джеф. — Если я сяду в лужу, то окажется, что ты рассчитался со мной и ничего мне не должен. Снова верно?

Доктор не изменил выражения своего лица. Он лишь отвернулся. Сделав это, он преднамеренно или невольно выдал свой возраст и усталость, накопившуюся за годы столкновения с такими проблемами. Он шагнул к столу, выдвинул средний ящик, вытащил папку с бумагами. Заколебался, стоит ли показывать их Джефу.

— Значит, я ищу легкий выход для себя, да?

Если это очередной спектакль Доктора, то, несомненно, лучший за все годы, подумал Джеф.

— Прежде всего, — сказал Доктор, почти дрожа от возмущения, — прежде всего я объясню, какого эффекта я жду от этой телепостановки лично для тебя. Затем… затем я покажу тебе это.

Он бросил папку на стол и заговорил, обращаясь как бы к самому себе.

— Критики, зрители — пошли они все к черту! Меня интересует только один старик со слуховым аппаратом в ухе, который сидит в Детройте и смотрит телепрограммы с зоркостью ястреба. Одним утром, после понравившейся ему передачи, он звонит в нью-йоркское агентство и сообщает им в деталях, что привлекло его внимание. И приказывает: «Найдите мне такое шоу!» Я хочу, чтобы этому старику понравилась именно эта постановка. Чтобы ему понравился ты! Я узнал его вкусы через нью-йоркское агентство. Он любит сентиментальные вещи. Любит истории с хорошим концом. В его мире все браки счастливые, добродетель торжествует, преступники раскаиваются. Если в пьесе есть ребенок, которому спасают жизнь, старик со слуховым аппаратом плачет, как дитя.

Я хочу, чтобы этот человек увидел тебя в этой роли и проникся к тебе симпатией. Я хочу, чтобы он заснул с прекрасным образом Джефа Джефферсона в памяти. С образом красивого, благородного, светловолосого человека, спасающего бедного мальчика от гибели. Вот чего я хочу!

Доктор повернулся к Джефу и спросил:

— А почему я хочу, чтобы он проникся к тебе такими чувствами?

Он выхватил листы из папки, лежавшей на столе.

— Вот почему!

Поколебавшись, Джеф взял листы, посмотрел на текст, отпечатанный крупным шрифтом, используемым для телесценариев.

«Джефферсон: Добрый вечер. Добро пожаловать в объединенный театр звезд. Я — Джеф Джефферсон, ваш ведущий, выступаю от имени «Консолидейтид Моторс», семьи славных компаний, производящих отличные автомобили и грузовики, которые служат вашему бизнесу и вашим семьям в качестве самых безопасных, надежных и экономных транспортных средств. Мы всегда следовали нашему девизу: «Самые надежные и безопасные автомобили для вас от компании, которая любит своих клиентов». Сегодня мы дарим вам лучшее домашнее развлечение — объединенный театр звезд, потому что мы любим вас.

Сегодня наш театр звезд представляет… трогательную, греющую душу историю, американскую классику — «Он же — Джимми Валентайн»! Но сначала…»

Джеф пробежал глазами по другим страницам — там был материал для заполнения антрактов, подводящий зрителя к рекламе КМ и снова возвращающий его к телеспектаклю. В финале он прощался с аудиторией и объявлял программу на следующую неделю.

Совершенно растерявшийся Джеф спросил:

— Как ты можешь вставлять сообщение другого спонсора в программу «Алюмко»?

— Мы позаботимся об этом, — сказал Доктор. — Это будет пилот. Мы вставим твое объявление в запись «Джимми Валентайна». Единственным человеком, который увидит его, будет тот старик из Детройта. Он поймет.

Но Джеф все еще мучительно переваривал слова, произнесенные Доктором.

— Мое объявление! Ты превращаешь меня в теледиктора. Дешевого рекламщика! — возмутился Джеф.

— Я делаю тебя церемониймейстером. Ты будешь получать гонорары даже за те недели, когда ты будешь работать на киностудии!

— И все равно я превращусь в диктора! — не сдавался Джеф.

— Я помогаю тебе сделать абсолютно новую карьеру, — поправил Доктор.

Джеф бросил листы бумаги на антикварный стол. Они заскользили по отполированному дереву и слетели на пол.

Вместо того чтобы рассердиться, Доктор покачал головой — таким способом он всегда вселял неуверенность в души клиентов.

— Что тут не так? — как и ожидал Доктор, спросил Джеф.

— Мне стыдно за себя, — смущенно произнес Доктор. — В свое время я наделал много ошибок. Неправильно выбирал сценарий, поддерживал не того молодого актера, давал главные мужскую и женскую роли несовместимым звездам. Но если бы кто-то сказал мне, что я совершаю ошибку в отношении тебя, я бы не поверил.

Доктор наклонился и стал медленно подбирать листы, чтобы дать Джефу время встревожиться.

— Что значит — «я бы не поверил»? — сказал Джеф, как наказанный ребенок, готовый признать свою ошибку.

— Что еще можно сказать? — задал риторический вопрос Доктор.

Он вернулся к столу, положил листы в средний ящик и закрыл его. Затем равнодушно произнес:

— Джеф, поезжай в Нью-Йорк, сыграй в этой вещи, и мы забудем обо всем. Если ты не хочешь осуществить наш замысел насчет Гильдии, ты можешь забыть и об этом тоже.

По всем признакам встреча закончилась. И тут Джеф сделал именно то, чего ждал от него Доктор. Он не ушел. Он ждал, надеясь, что Доктор нарушит молчание, но это не соответствовало бы стратегии Коуна.

Наконец Джеф произнес, как бы забыв о личном интересе:

— Предложение к Гильдии — хорошее. Только таким путем можно обеспечить актеров работой в Калифорнии. Мы не должны отказываться от идеи только потому, что мне не понравилось это!

Джеф указал на ящик стола, где лежали листы с унизительным для него рекламным текстом.

— Если ты хочешь, чтобы я осуществил мой план, — без энтузиазма, но с чувством долга в голосе сказал Доктор, — я сделаю это. Но он будет другим.

— Почему, если он работает?

— Потому что, — казалось, Доктор готов дать волю своим чувствам, — я задумал этот проект, заботясь о тебе, о твоей карьере. Этот сценарий — моя идея. Его создали именно для тебя. Джеф, награда достается первопроходцам, новаторам. Берль — «Мистер Телевидение»! Почему? Потому что он был первым комиком, создавшим еженедельное развлекательное шоу. Любой его последователь станет всего лишь «Мистером Имитатором». Есть только один «Мистер Телевидение». Вот что я планировал для тебя. Но тебе это не понравилось, ты этого не захотел. Хорошо.

— Что ты планировал для меня… — повторил Джеф, надеясь оживить интерес Доктора.

— Я планировал для тебя ситуацию, в которой ты, актер, имел бы постоянную работу на любой срок. Впервые актер диктовал бы условия! Он, а не кто-то другой, решал бы, хочет он работать или нет.

Возьми крупнейших звезд — Гейбла, Гарсона, Купера, Ланкастера. Удается ли им проявлять в наши дни настоящую стойкость? Да, конечно, они бунтуют, уходят со съемочной площадки. Но всегда возвращаются. Почему? Время работает против них.

Я хотел избавить тебя от такой тирании. Сделать твое старение достойным. Обеспеченным. Ты мог бы сам решать, как долго ты хочешь работать. Но ты отказался.

Джеф смутился, почувствовал себя глупцом. Он не увидел масштабность предложенного Доктором. Отреагировал так, как подсказывало ему тщеславие. Известная звезда даже в самые трудные времена не становится телевизионным зазывалой, работающим на какую-то компанию.