За забором воцарилась напряженная тишина, словно говоривший все еще не верил.

- Аарон! Оглох, старый пень?! - повысил голос купец.

- Господин Хатор! - наконец, приглушенно ахнули с той стороны, и до караванщиков донесся грохот отпираемых засовов. - Господин Хатор!

- Я это, я, - сердито подтвердил купец. - Что за шутки у вас дурацкие? Прикажешь нам всю ночь под забором стоять?

В деревне явно всполошились.

- Сейчас! - торопливо выкрикнул невидимый старик. - Мы уже... сейчас!! Великие боги, какое чудо... наконец-то! Будь благословенен... хоть кто-то сумел... сейчас, сейчас! Да шевелитесь же! Одну минуту, мы уже... Ивар, Берар! Живо сюда! Открывайте ворота! Не видите, что сама не идет?!

Следом послышался топот множества ног, чьи-то испуганные, а затем - и радостные голоса, облегченные вздохи, отчаянный визг проворачивающихся петель, звон снимаемых цепей. А затем ворота, наконец, медленно открылись, явив изумленным взорам купца и его спутникам бледные, перекошенные отчаянием и диким страхом бородатые лица, на которых при виде крупного каравана неожиданно проступила полубезумная надежда. Деревенские выглядели жалко со своими топорами и ухватами в натруженных руках. В старых, ржавых, кое-где порванных доспехах, одетых явно впопыхах и не всегда правильно, в стоптанных лаптях, а то и босиком. Кое у кого Гаррон даже приметил вилы. Усталые, исхудавшие, отчаявшиеся люди несколько мгновений смотрели на новоприбывших, словно не в силах поверить в то, что видят их глаза, а затем с какой-то обреченностью опустили руки и в изнеможении прислонились, кто куда мог.

- Наконец-то... дождались...

- Господин Хатор! - со слезами в голосе прошептал всклокоченный худой старик в длинной рубахе поверх залатанных портов, с воспаленными глазами и странно подрагивающими губами. Он сделал навстречу неуверенный шаг и вдруг упал перед купцом на колени. - Слава Создателю... мы ж думали, все, не дотянем...

- Аарон! Ты что?! - не на шутку встревожился герр Хатор и, спрыгнув с коня, буквально подхватил его на руки. - Да что у тебя творится?! Гаррон, заводи обоз, да живо, пока не стемнело окончательно!

- Только ворота... ворота потом заприте, - исступленно зашептал внезапно очнувшийся староста, уцепившись за пышный ворот купца. - А то ведь пролезут, окаянные... всех сожрут...

- Да кто?!!

- Волки.

Словно в ответ, из леса донеслось слаженное волчье пение - на этот раз, гораздо ближе, чем раньше. И какое-то... злорадное, что ли? Полное жадного предвкушения, нетерпеливого ожидания, словно голодные звери торопились на вкусный, только что поданный к столу ужин. Судя по тому, с какой скоростью приближались голоса и как быстро росло их число, дело начинало принимать серьезный оборот.

Гаррон, пропуская мимо себя грохочущие подводы, машинально начал считать про себя: десять, пятнадцать... нет, уже двадцать штук дерут глотки почем зря... ого, да тут уже три десятка! Нет, три с половиной! Откуда столько?! Они что, со всех окрестных лесов собираются?!

- Плохо дело, - спокойно заметил Дядько, неподвижно восседая на своем флегматичном жеребце и не торопясь заходить внутрь. - Их здесь уже с полтинник, а с севера подтягиваются еще.

Южанин ошарашено воззрился на невозмутимого Стража.

- Что?!

- У меня хороший слух, - кивнул седовласый. - Лучше, чем у вас. Так что могу порадовать - оттуда подходит еще одна стая. И в ней никак не меньше, а то и побольше голов, чем в этой. Кажется, у них тут небольшая война на выживание. Неудивительно, что народ боится даже носы наружу высунуть: сотня-другая волков способна наделать много бед.

- Но как?! Откуда?! Они же всю живность должны были сожрать в округе!

Дядько лишь пожал плечами.

- Не нравится мне это, - тихо заметил вдруг Белик, незаметно подобравшись поближе. - И Карраш беспокоится.

Страж кинул на него быстрый взгляд.

- Думаешь, не простые? Наши?

- Нет. Но что-то с ними точно не так.

Гаррканец настороженно замер возле распахнутых ворот, вытянувшись струной и потихоньку втягивая прохладный воздух хищно раздувающимися ноздрями. Он даже глаза прикрыл, почти перестав шевелиться, приподнял голову и жадно внюхивался в незнакомые запахи, будто гончая на охоте. Белик на его спине замер тоже, позабыв об эльфах, что уже давно исчезли среди деревенских строений, о купце, что неподалеку торопливо выспрашивал перепуганного старосту, о последних телегах, что уже миновали распахнутые ворота. И очнулся только тогда, когда дорога окончательно опустела, из-за стены грубо рявкнул незнакомый простуженный голос, намекая на скудоумие некоторых сопливых героев, а правого локтя осторожно коснулись чьи-то железные пальцы.

- Идем, - тихо сказал Дядько.

Пацан сухо кивнул и неохотно развернул громадного гаррканца, проследовав за остальными под защиту наспех укрепленной бревенчатой стены. Ворота за его спиной с оглушительным грохотом закрылись, снова зазвенели тяжелые цепи, в железных петлях заскребся мощный засов, а затем застучали и молотки, чуть не намертво скрепляя между собой досками деревянные створки.

- ...да мы уж с месяц в осаде, господин, - горестно вздохнул седой староста, с поклоном препровождая купца к ближайшему дому. - Как полнолуние было, так и появились окаянные твари окрест. Сперва только выли ночами, вокруг домов бегали, скреблись и скулили, но после того, как мужики пару десятков перебили, попритихли. На пару дней вовсе пропали. А потом как с цепи сорвались: в хлева стали врываться, заборы подкапывать, в одну ночь задрали чуть не половину стада, но жрать, сволочи, не стали. Порвали глотки телкам, распотрошили овец, а никого из людей не тронули. Из собак кого смогли поймать, того разорвали, но и тех не съели - только кишки разбросали по всем кустам и ушли.

- Что ж ты в город не отписал? - нахмурился герр Хатор.

- Как не отписал? Отписал! Сразу же! Да только гонца нашего... - Аарон снова вздохнул. - Не доехал Митяй до города. Лишь до речки успел добраться, а там они его...

- Загрызли, твари, - хмуро подтвердил сурового вида бородач, вскидывая на плечо внушительных размеров тесак. - Его крики даже отсюда было слыхать, будто резали по-живому. Мы с Иваром потом рискнули посмотреть с холма, да сами едва ноги унесли: серые накинулись почти сразу, как мы подошли. Стаей голов на сорок, словно только нас и поджидали. Если б не кони, лежать бы нам рядом с Митяем. А они ведь, гады, даже лицо не тронули! Только брюхо вспороли, да суму растащили по крупицам. Остальное оставили воронам на потеху. Ни похоронить по-человечески, ни тризну справить.

- Берар прав. Так и было, - прогудел рядом второй селянин. - Как мы с ним повернули к реке, так и кинулись всей стаей.

Гаррон быстрым шагом нагнал хозяина и хмуро покосился крепких мужиков, с возбужденным гудением окруживших своего худощавого, высохшего от прожитых лет, но еще довольно крепкого старосту, у которого от внезапной надежды глаза загорелись, словно у молодого. Почти два десятка человек. Все мощные, рослые, плечистые, закаленные тяжелой работой... казалось бы, чем не воины? Взяли бы, собрались с силами, да устроили облаву на обнаглевших тварей, пока те не сбились в крупную стаю. Неужели трудно было клич бросить и подняться всем селом? Но нет, побоялись высунуться за ворота, не рискнули выйти за забор, за которым для них наверняка кончался весь мир. Понадеялись пересидеть за стенами, да не вышло: волки окончательно распоясались, почувствовав себя хозяевами положения, обложили деревню со всех сторон, а припасы-то не вечные. И дрова наверняка скоро к концу подойдут. Урожай, опять же, на полях гибнет, присматривать за ним некогда. Ухаживать и собирать вредителей - некому, потому что сельчане теперь и днем страшатся выйти за околицу. А сейчас смотрят с таким нескрываемым облегчением, с такой надеждой и, одновременно, радостью от того, что на помощь пришел кто-то более могучий, опытный, умелый... тьфу, да только! Неужели полагают, что теперь можно в сторонке постоять, пока другие будут уничтожать неожиданную напасть?